Энн покачала головой.

– Генри, ты не должен позволять всем и каждому помыкать собой.

– Это будет помыканием, только если я признаю его таковым, – парировал Генри.

– По-моему, это очаровательно, – сказала Элинор. – Представьте, каким бы стал мир, если бы все были такими же добрыми, как Генри.

– Прекрати, – попросил Генри, и его щеки порозовели. – Ты заставляешь меня краснеть.

– О, – воскликнула Элинор, лукаво улыбаясь. – Боюсь, я даже не начинала.

Генри повернулся к Талии и произнес одними губами: «Помогите». Талия рассмеялась.

Довольная их веселым квартетом, Элинор повернулась к Энн.

– Пойдем прогуляемся со мной по комнате.

Энн рассеянно кивнула и взяла Элинор под руку. Она почти ничего не говорила, позволяя Элинор болтать, пока они прогуливались по залу. Как только подруги оказались вне пределов слышимости, Элинор остановилась.

– Тебе не стоит притворяться передо мной, Энн. Я вижу, как больно тебе улыбаться сегодня. Что-то стряслось.

Энн провела пальцем по оконному стеклу.

– Ничего. Мама говорит, пустяковый каприз. Я должна практиковаться больше.

Элинор была невысокого мнения о матери Энн, которая больше заботилась о собственном благополучии, чем о благополучии детей.

Она отправила свою ранимую дочь в школу-интернат потому, что ее нервы «чрезмерно хрупки».

– Твоя мать ошибается, – откровенно заявила Элинор. – Эмоции не поддаются полному контролю…

не всегда можно оставаться спокойным или счастливым по собственному желанию. Но если у тебя плохое настроение, позволь мне тебя подбодрить. У меня большие планы насладиться Лондоном.

Энн слегка поцеловала Элинор в щеку.

– Дорогая Элинор… ты всегда была мне сестрой. Лишь Генри и Амелия занимают в моем сердце такое же место.

В ответ Элинор сжала руку Энн.

– И вы – семья, которой у меня никогда не было. Давай вернемся к остальным. Мне нужно поговорить кое о чем с Генри.

Талия наблюдала, как миссис Локхарт кружит по комнате с Энн Солсбери. Элинор оказалась совсем не той, какой представляла ее Талия: молодая, энергичная, прямолинейная, в ней чувствовалась твердость характера. И вместе с тем Талия никогда раньше не видела нежности подобной той, с которой Элинор относилась к своей старой подруге. Талия прервала наблюдения и снова обернулась к мистеру Солсбери.

– Прошу прощения… вы говорили что-то, а я не слушала.

– Увы, это обычное явление в моей жизни, – вздохнул мистер Солсбери. Но огоньки, пляшущие в его глазах, спорили с печальным выражением лица.

– Ни на секунду не поверю в это. Такой человек, как вы, с манерами, речью и положением в обществе? Осмелюсь предположить, вы весьма популярны.

– О, да. Среди дам средних лет. С молодыми леди дело обстоит иначе.

– Чепуха! – воскликнула Талия.

– Возможно, только с сестрами Обри? Вам чертовски трудно угодить. Сначала Калли отвергла меня, а теперь я не могу привлечь ваше внимание, хотя нахожусь в нескольких метрах от вас.

Талия покраснела и сменила тему.

– Я размышляла о миссис Локхарт и вашей сестре. Никогда не видела, чтобы она была так нежна с кем-то еще.

– Хм, – задумался Генри, следя взглядом за двумя девушками, ходящими по комнате. – У Элинор была непростая жизнь. Постарайтесь не осуждать ее.

– Мой отец учил меня никого не осуждать, – ответила Талия.

– Но вы делаете исключение для повес? Нет, не хмурьтесь. Я видел вас в обществе – вы терпеть не можете дураков.

– Но я правда стараюсь, – призналась Талия. Как получилось, что мистер Солсбери столько всего заметил в ней? Даже Джеймс не увидел этого, а она ведь хотела выйти за него. Этот разговор ей не слишком нравился, и она снова сменила тему. Такими темпами через четверть часа у нее не останется тем для разговора.

– Скажите, мистер Солсбери, есть у вас какие-нибудь хобби?

– Помимо того, чтобы выглядеть эффектно? Я – самый полезный друг, какого можно иметь в обществе. Разбираюсь во всех тонкостях общения, могу дать совет по любому деликатному вопросу и так далее.

– Несомненно, вы способны на большее, чем просто «выглядеть эффектно». Вы читаете? Интересуетесь наукой?

– Я иногда посещаю Джексоновскую академию бокса для джентльменов… это не совсем то, что вы имели в виду? И, как известно, я время от времени читаю журналы. Разве я не прочел большую часть ваших стихов?

– В самом деле прочли? – Генри упоминал раньше, что читал одно ее стихотворение, но Талия решила, что он прочел его случайно. Генри улыбнулся.

– Вы удивлены, не так ли? Я не безграмотен и, будучи настоящим украшением общества, могу говорить на любые темы. Как поживает ars poetriae[2]? Работаете над чем-нибудь новым?

– Пытаюсь. Сейчас переписываю несколько стихотворений, которые уничтожил мой брат. Хотя они не так хороши, как я полагала.

– Возможно, вы слишком строги к себе?

– Нет, печальная правда в том, что я пока не тот писатель, которым стремлюсь стать.

– Полагаю, это задача любого художника, не так ли: работать до тех пор, пока твое ремесло не воплотит твое видение? Вот почему я никогда не пытался заняться чем-то по-настоящему творческим. Я бы предпочел прославиться своим удивительным виденьем, чем показывать миру, что мои навыки не позволяют передать его.

– Да, – ответила Талия, несколько удивленная его проницательностью. – Хотя я бы хотела попытаться и потерпеть неудачу, чем вовсе не пробовать.

– Камень в мой огород? – заметил мистер Солсбери, улыбаясь. Но прежде чем Талия успела заверить, что это не так, Энн уже опустилась на диван, а Элинор встала рядом.

– Генри? Могу я отвлечь тебя на минутку? Мне нужно кое-что обсудить с тобой, – сказала Элинор.

Едва взглянув на Талию, мистер Солсбери кивнул и последовал за Элинор из комнаты. Талия предполагала, что Элинор хочет показать ему сундук с бумагами мужа, который стоял у нее в кабинете. Возможно, мистер Солсбери со всеми его связями знает кого-то, кто мог бы помочь с этим.

Она стала ждать, пока Энн что-нибудь скажет. Как компаньонке, которой выплачивают жалованье, Талии не следовало начинать разговор, хотя они с Энн и были представлены друг другу в прошлом сезоне.

Энн ничего не произнесла, встала и вернулась к окну. Через несколько долгих минут, когда Элинор и Генри так и не вернулись, Талия, забыв о приличиях, присоединилась к ней.

– Миссис Локхарт упомянула, что вы старые подруги, познакомились в школе. Это было хорошее заведение?

Энн сжала губы. На мгновение Талия решила, что она не станет отвечать. Затем мисс Солсбери произнесла:

– Нет.

– Полагаю, Лондон вам нравится больше, чем школа.

Энн пожала плечами.

– Тут неплохо.

Талия взглянула на Энн. Почему эта молодая женщина так холодна с ней? Она познакомилась с Энн во время своего сезона: мать Энн дружила с тетей Гармонией. Однако Энн сблизилась с Калли. Что, по правде говоря, характеризовало ее сестру. Талия же была настолько увлечена Джеймсом, что ее не беспокоили такие тривиальные вещи, как друзья… или просто знакомые.

Может быть, Энн отталкивала Талию потому, что ее статус понизился до уровня компаньонки? Но Талии она не показалась снобом. Возможно, она держалась отстраненно, поддерживая таким образом мистера Солсбери, чувствуя себя оскорбленной, потому что Калли ответила отказом на его предложение? Талия не знала, чем еще объяснить ее поведение, граничащее с грубостью.