Прекратив попытки завязать разговор, она вернулась на свое место и начала сочинять в уме стихи.

Она как раз задумалась над подходящей вступительной строфой, когда дверь открылась, и в комнату вошли Генри и Элинор. Элинор слегка раскраснелась. Генри, напротив, был довольно бледен. Он взглянул на Талию, но, встретившись с ним взглядом, она не смогла понять, что увидела в его глазах. Он казался чем-то взволнованным, но, должно быть, Талия просто не так поняла: спокойствие являлось одной из самых замечательных черт мистера Солсбери. Он редко терял самообладание.

Элинор подтолкнула локтем мистера Солсбери, и он откашлялся.

– Мы с Элинор должны вам кое-что сказать…

Но, что бы они ни собирались сказать, это им не удалось. Дверь распахнулась, и в комнату ввалился молодой человек, упав на колени перед Талией.

– Боже мой, Фредерик! Во имя всего святого, что ты тут делаешь? – Талия едва обратила внимание на красивую темноволосую женщину, которая вошла в зал вслед за ее братом. Он был охвачен сильнейшими эмоциями: его голубые глаза сверкали, а на скуле расплывался жуткий синяк. Участвовал ли он в той драке в партере, которую она наблюдала накануне?

Фредди вскинул голову.

– Талия! Ты должна помочь нам!

Незадолго до того, как в гостиную ворвался смутно знакомый ей юноша, Элинор провела Генри в свой кабинет. Все свободные поверхности здесь были завалены бумагами, но она не обращала на них внимания. Они не имели отношения к разговору, который девушка собиралась вести.

Генри изучал комнату, переводя взгляд с бумаг на окно и обратно на Элинор.

– И зачем ты привела меня сюда? Собираешься соблазнить?

Элинор едва не вспыхнула. Она не станет смущаться перед Генри, которого знает уже пять лет, если не больше.

– Что-то в этом роде.

Генри в изумлении открыл рот.

– Ты же не серьезно?

Элинор рассмеялась, получая удовольствие от его замешательства. Генри улыбнулся, расслабившись.

Элинор начала:

– Но у меня к тебе есть предложение.

Его плечи вновь напряглись.

– Выслушай меня, пожалуйста, прежде чем что-то отвечать, – продолжила она. – Уверена, ты знаком с племянником моего мужа, Джорджем Локхартом? Он намерен превратить мою жизнь в ад. Хочет выдать меня замуж, чтобы имущество моего покойного мужа перешло к нему. Он подсылает ко мне повес и охотников за приданым… Одному Богу известно, почему они соглашаются на это. Ложь? Подкуп? Джордж внедрил шпионов в мой дом. Даже сделал мне предложение. Не думаю, что он остановится, пока не убедится, что я собираюсь выйти замуж.

Генри нахмурился.

– Безусловно, ни один благовоспитанный джентльмен не станет так досаждать даме.

– Ты сомневаешься в моих словах? – удивилась Элинор, и в ней закипела ярость.

Генри наморщил лоб.

– Нет, конечно нет. Если ты так говоришь, значит, так и есть. Только скажи, что нужно, и я это сделаю. Вызвать этого подлеца на дуэль?

– Пожалуйста, не надо говорить глупостей, – ответила Элинор. Она отвернулась от Генри, перебирая бумаги на столе. – Мне не нужны дуэли. Но мне нужна защита. Я много думала, и мне кажется, лучший план – это найти жениха. Если мистер Локхарт поверит, что я собираюсь замуж, он прекратит свои нападки, и у меня появится время придумать, что делать дальше.

Она снова посмотрела на Генри. Его глаза слегка расширились, он сцепил руки за спиной.

– Жениха… ты имеешь в виду меня?

Слава богу, Генри неглуп. Она поспешила продолжить:

– Лишь фиктивного жениха, ты понимаешь. Я не настолько жестока, чтобы настаивать на нашей свадьбе. Но месяцев шесть, может год, пока я не найду другого решения. И тогда я расторгну помолвку.

– Мне не нравится, что мои предложения постоянно отвергают, – пробормотал Генри.

– Прошу прощения? – переспросила Элинор.

– Не обращай внимания. Итак, это все, что от меня требуется? Фиктивная помолвка, которая может быть расторгнута в любой момент по твоему выбору?

– Да, если ты согласен? И возможно, тебе придется сопровождать меня иногда, чтобы все выглядело правдоподобно.

У него было странное выражение лица, будто он жевал что-то невкусное.

– Если тебе это не нравится, просто скажи «нет», – поспешно добавила Элинор. – Я больше не буду об этом упоминать.

– Не то чтобы мне не нравилось. Но… ты уверена? Расторжение помолвки может выглядеть скандально.

– О, пф! – фыркнула Элинор. – Для незамужней женщины? Возможно. Для богатой вдовы это эксцентрично и не более того. – Она вдруг вспомнила, как вспыхнула Талия, когда Генри вошел, как он смотрел на нее в опере. Лучше все прояснить сразу. – Есть кто-то еще, да? Не буду ли я препятствовать какому-то твоему грандиозному роману?

– Нет, – ответил Генри. – Больше никого нет.

– Тогда ты сделаешь это? Поможешь?

– Буду рад помочь тебе, Элинор Локхарт. Окажешь ли ты мне честь, став моей фальшивой невестой? Вот… теперь никто не сможет утверждать, что ты мне навязывалась.

– Но я и правда навязывалась тебе.

– Не так сильно. И теперь, когда я задал этот вопрос, ты можешь переложить всю ответственность на меня.

– Очень хорошо. Тогда я принимаю твое предложение. Которое будет должным образом отвергнуто в будущем.

Генри протянул руку, и Элинор пожала ее, испытывая прилив благодарности и нежности за то, что Генри помог ей сделать это неловкое предложение.

Они вернулись в гостиную. Генри собирался объявить о помолвке, когда в комнату ворвались молодые мужчина и женщина. Бросившись к Талии, юноша столкнулся с Элинор, и та пошатнулась. Генри поддержал ее.

Руки у него были теплыми и крепкими, и на краткий миг в ней что-то вспыхнуло, что-то, что она считала давно умершим и похороненным. Но Элинор держала всех на расстоянии… никто, кроме Энн, не обнимал ее с тех пор, как умер Альберт.

Она высвободилась из объятий Генри и отошла в сторону.

– Спасибо, я в порядке.

Благодарность, которую она прежде испытывала, испарилась. Элинор больше не была уверена, что чувствует, кроме беспокойства, неуверенности и бессилия – всех тех чувств, о которых, как она полагала, навсегда забудет, согласившись выйти за Альберта. Как бы там ни было, дело сделано. Она помолвлена – даже если не по-настоящему, – и мистер Локхарт, как она надеялась, оставит ее в покое до конца сезона.

Генри, казалось, хотел что-то сказать, но опустил протянутую руку. Элинор обернулась к незваным гостям, недоумевая, как им удалось проскользнуть мимо дворецкого.

Она узнала молодую женщину, оглядывавшую гостиную с выражением, в котором смешивались веселье и досада. Мисс София Монтгомери, актриса, которая вызвала такой ажиотаж прошлым вечером.

Юноша все еще стоял на коленях перед Талией, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами. Элинор переводила взгляд с него на Талию и обратно. В чертах их лиц было что-то похожее… и разве молодой человек не назвал Талию по имени?

Талия вздохнула.

– Элинор, пожалуйста, познакомься с моим братом Фредериком Обри. Фредди, Элинор. – Она продолжила представлять присутствовавших, а молодой человек встал и, смущенно улыбаясь, обвел взглядом комнату.

– Я приношу извинения, что вот так ворвался к вам, но я не мог придумать, куда еще пойти. София… мисс Монтгомери… оказалась в ужасном положении, и я решил, что должен ей помочь.

Актриса скрестила руки на груди и поджала красивые губы.

– Вы сказали, что знаете кого-то, кто смог бы оказать мне помощь. Я понятия не имела… Если бы я могла предположить, что он ворвется в гостиную знатной дамы без ее на то позволения, ни за что бы на это не согласилась. – Она обратила на Элинор умоляющий взгляд темных глаз. – Приношу глубочайшие извинения, миссис…