Генри вновь заговорил, отвлекая Талию от ее сумбурных размышлений.

– Да, со свадьбой спешить не стоит, главное, чтобы в конце концов все получилось как надо.

Слегка нахмурив брови, он наблюдал за Талией. Она поняла, что не может выдержать его пристального взгляда, и опустила глаза, принявшись изучать свои пальцы. На правом безымянном темнело чернильное пятно – свидетельство того, что недавно она писала.

Она вспомнила стих, над которым могла бы поработать прямо сейчас… она только начала, когда в комнату вернулись Элинор и Генри. Новая строфа вдруг отчаянно зазвенела в ее голове. Она может задать все вопросы Фредди позже, как только узнает, где он остановился. Встав, девушка подошла к брату.

Но прежде чем успела что-то сказать ему, дверь распахнулась.

– Мистер Оуэн Джонс, – объявил лакей.

Талия не встречала прежде этого высокого, широкоплечего молодого человека. Он смотрел раздраженно, густые брови нависали над глазами. Его появление оказало на остальных ошеломляющий эффект. Мисс Монтгомери ахнула, а щеки Элинор залил румянец.

Был ли это тот, кто угрожал мисс Монтгомери в театре? Но нет, это не он. Фредди смотрел на него с любопытством и доброжелательностью.

Тогда кто же это?

Элинор обдало жаром, а в ушах у нее зазвенело. Но почему? Продавца ювелирного магазина она видела всего однажды. Когда она вернулась за ожерельем, младшего мистера Джонса не оказалось в лавке, и хотя она думала об этом, но не спросила о нем. Что он делал в ее гостиной?

Мисс Монтгомери ахнула, будто собираясь спросить: «Оуэн, как ты нашел меня здесь?» – возможно ли, что мистер Джонс был тем мужчиной, который так настойчиво добивался расположения мисс Монтгомери? Что-то внутри Элинор сжалось. Нет, невозможно. Она вспомнила, как он дразнил ее настойчивого поклонника, и, кроме того, мисс Монтгомери ясно дала понять, что тот человек – представитель высшего света. Мистер Джонс, сын ювелира, не был джентльменом.

И он не заслуживал, чтобы она столько о нем думала. Слегка раздраженная, Элинор встала и задала вопрос:

– Чем могу помочь?

Молодой человек вскинул руку, будто прося проявить терпение, и набрал в грудь воздуха. Его лицо покраснело, словно он бежал к ее дому.

Элинор взяла чашку, наполнила ее остывшей водой и протянула незваному гостю, который осушил ее, пробормотав слова благодарности.

– София, – начал мистер Джонс, восстановив дыхание, – ты в порядке? Я подошел к театру, чтобы забрать тебя домой, а мне сказали, что ты уехала с каким-то джентльменом, что была драка.

– Забрать тебя домой? – эхом отозвался Фредерик Обри, вставая. – София, кто этот человек? Какие права он на тебя имеет?

Мисс Монтгомери дернула мистера Обри и усадила обратно в кресло.

– Не будь смешным, Фредерик. Это мой брат, Оуэн Джонс. Оуэн, это Фредерик Обри… его сестра, Талия… хозяйка этого дома, Элинор… – Она замолчала в растерянности. – И боюсь, я забыла остальные имена. Прошу прощения!

Элинор вступила в разговор, представив Энн и Генри. Энн казалась озадаченной появлением нового лица, но Генри явно забавлялся. Элинор оставалось только молиться, чтобы он не отпустил колкое замечание. Монтгомери, очевидно, служило сценическим псевдонимом – и было более оригинальным именем, чем Джонс.

После того, как все были представлены, мисс Монтгомери повернулась к брату.

– Оуэн, правда, со мной все в порядке. Кое-какие неприятности вызвал мой поклонник. Мистер Обри настоял, чтобы ради моей безопасности я поехала с ним, и мне показалось, что проще уступить ему, чем отказать. Признаюсь, ситуация была немного неприятной, но я бы справилась при необходимости. Как ты узнал, что я здесь?

– Я следовал за вами так быстро, как только мог, но не угнался за экипажем, и пришлось несколько раз расспрашивать прохожих. Хорошо, что мистер Обри выбрал двуколку с примечательной лошадью. – Мистер Джонс подошел к Фредди и пожал ему руку. – Спасибо, что присмотрели за моей сестрой.

– Ваша сестра – большая редкость. Драгоценная жемчужина ярче любого другого камня в океане! – Мистер Обри произнес это с жаром, пусть метафора и не была идеальной.

– А в океане есть драгоценные камни? – уточнил Генри, к счастью – понизив голос, так что Фредди его, казалось, не услышал.

– Э-э-э, да. Полагаю, что так, – ответил мистер Джонс. Теперь, когда все выяснилось, он выглядел несколько смущенным. Он поправил шейный платок. – Нам пора.

Элинор так и не смогла понять, что заставило ее заговорить.

– О, пожалуйста, останьтесь, отдохните немного. Я распоряжусь, чтобы принесли свежего чая, и, полагаю, вам понравится торт.

Мистер Джонс вскинул бровь, глядя на нее.

– Вы полагаете? – Он растерянно поправил жилет. – И почему же?

Элинор смутилась.

– Я не имела в виду ничего особенного, просто, кажется, пирожные любят все.

– Оуэн, – приказала мисс Монтгомери. – Не смущай хозяйку дома. Она пыталась проявить гостеприимство.

Мистер Джонс улыбнулся Элинор, и что-то в ней предательски затрепетало.

– Вы совершенно правы, мэм, я и правда люблю пирожные, о чем, несомненно, свидетельствуют мои габариты. Я был бы рад задержаться ненадолго, если не причиню вам этим неудобств.

Элинор повернулась, чтобы предложить мистеру Джонсу сесть, но заколебалась, поскольку все места были заняты. Генри пришел ей на помощь, встав, и потянув за собой Энн.

– Мистер Джонс, пожалуйста, займите мое место. Мы и так задержались дольше, чем планировали. Элинор, увидимся ли мы завтра вечером в «Олмаке»?

– Нет, мы еще не получили приглашений. – И, судя по всему, они их не получат, если верить словам мистера Локхарта. – Но этим вечером мы будем на котильоне у Долландов.

– Не оставишь для меня танец? – Генри коротко сжал руку Элинор, проходя мимо.

Энн остановилась обнять ее.

– Элинор, я должна еще раз поздравить тебя! Я так рада за вас с Генри! – Она поцеловала Элинор в щеку, прежде чем выскользнуть из ее объятий и присоединиться к стоявшему у дверей брату.

Мистер Джонс остановился перед креслом, которое освободил Генри.

– Вас можно поздравить?

Элинор поняла, что ответить ей трудно.

– Да. Мы с мистером Солсбери только что объявили о помолвке.

– Ах. Мои самые искренние поздравления, – произнес мистер Джонс, садясь. Как ни старалась, Элинор ничего не смогла понять по его нейтральному тону.

Элинор оглядела гостей: Талия непринужденно болтала с мисс Монтгомери о ее новой пьесе, мистер Обри время от времени вставлял замечания. Элинор, подойдя к двери, позвала горничную и велела ей принести свежего чая.

Затем она вернулась на свое место, оказавшись рядом с мистером Джонсом. Он молчал, наблюдая за Элинор. Она попыталась придумать, что сказать. Не то чтобы она считала этого молодого человека недостойным своего внимания… Элинор выросла, окруженная простыми людьми, и, насколько знала, неизвестный отец, оплачивавший счета за ее обучение, мог быть торговцем. Проблема состояла в том, что этот мужчина привлекал ее больше, чем ей того бы хотелось.

Мистер Джонс заговорил первым. Его взгляд на мгновение упал на крестик, который Элинор носила на груди, а затем вернулся к ее лицу.

– Я вижу, ваше ожерелье починили.

– Да, спасибо.

– Я и не ждал другого. Мой отец, несмотря на все недостатки, замечательный ювелир.

– А чем занимаетесь вы, мистер Джонс? Мы встречались в магазине вашего отца, но я не видела вас там, когда вернулась за ожерельем.

Мистер Джонс скривился.

– Я вынужден временами работать продавцом в лавке, когда не хватает рабочих рук, но обычно я веду бухгалтерию, пока пытаюсь закончить учебу.