– Элинор, – не задумываясь произнесла она. – Прошу, зовите меня Элинор. – Встревоженное лицо девушки затронуло что-то в душе Элинор. – И пожалуйста, останьтесь. Я позвоню, чтобы принесли чай и восхитительный пирог, приготовленный моим поваром. Думаю, немного сахара нам не помешает.

Она усадила новых гостей в удобные кресла, предложила Генри занять место рядом с сестрой, а Талии – на диване и отдала распоряжения горничной. Затем присоединилась к компании.

– Теперь, – начала Элинор. – Почему бы вам не рассказать нам, что случилось?

Фредерик Обри глубоко вздохнул.

– Это вина того подлеца… прошу прощения, мэм. Того человека. Он не прекращает досаждать мисс Монтгомери. Появляется на большинстве спектаклей и репетиций. Он ждал ее после сегодняшней репетиции с большим букетом роз.

– Наверняка это не редкость, когда поклонники приходят с цветами? – спросила Энн.

По выражению лица мистера Обри Элинор поняла, что он тоже явился с цветами… и, возможно, его букет не был выдающимся.

– Дело не в цветах. Дело в том, чего хочет этот мужчина, – сказал мистер Обри, выглядя одновременно смущенно и возмущенно.

– Большинство поклонников с цветами хотят гораздо большего, чем моя благодарность, – откровенно призналась мисс Монтгомери. – Он надеется сделать меня своей любовницей, но я не собираюсь ей становиться.

– Я не желаю ничего, кроме вашей благодарности. Одно ваше присутствие – это все, о чем я мечтаю, – заверил мистер Обри, глядя на актрису. Элинор посмотрела на него. Талия упоминала, что это ее старший брат? Но вел он себя как школьник, охваченный первым увлечением.

Мисс Монтгомери в свою очередь определенно не была увлечена. Она похлопала Фредди по руке.

– Да, я знаю.

Элинор проглотила улыбку. Эта ласка напоминала скорее ту, которой можно одарить любимого ребенка или родственника, впавшего в старческое слабоумие. Бедный мистер Обри.

– Но тогда, – сказала Энн, – если вы скажете ему «нет», он оставит вас в покое?

На лице мисс Монтгомери промелькнуло странное выражение.

– Мужчины вашего круга могут с пониманием отнестись к отказу леди. Но я не леди, и эти правила ко мне не применимы. Если я скажу «нет», это будет воспринято как кокетство или вызов, которые можно сломить, потратив достаточно времени и денег.

– Он ужасно настойчив! – воскликнул мистер Обри. – Как бы там ни было, сегодня он оказался невыносим, и я подумал, что лучше всего оградить Софию… то есть мисс Монтгомери… от его посягательств. Мы надеялись, Талия сможет посоветовать что-нибудь. Отец писал, что она в Лондоне.

Талия моргнула.

– Посоветовать? Почему ты решил, что я знаю, как отказать мужчине, желающему завести любовницу?

Генри закашлялся… но, когда Элинор бросила на него озадаченный взгляд, по его лицу она поняла, что он борется скорее со смехом, чем с болью.

– О, – растерялся Фредди. – Э-э-э. – Очевидно, этот вопрос не пришел ему в голову.

Подали чай, и он явился благословенным спасением. Элинор умело разлила чай по чашкам и раздала гостям тарелки с ароматным пряным тортом.

– Я не ожидаю, что вы поможете мне, – заявила мисс Монтгомери. – Я в состоянии сама позаботиться о себе. Однако, признаюсь, сегодняшняя встреча была неприятной, иначе я бы не позволила Фредерику уговорить меня прийти сюда.

– Не думаю, что Фредди оставил вам выбор, – заметила Талия. – Он слишком увлечен рыцарскими идеями.

– Можно попробовать другие способы охладить поклонника, – предложил Генри. – Большинство мужчин теряют пыл, когда оказываются в неловком положении.

Мисс Монтгомери, поднесшая ко рту кусочек торта, замерла и аккуратно положила вилку на место.

– Не думаю, что этот джентльмен спокойно воспримет унижение.

– Вы могли бы позволить мне защитить вас, – сказал мистер Обри. – Станьте моей женой. Вряд ли он осмелится преследовать вас, если мы поженимся.

Женой? Элинор удивленно моргнула. Талия закрыла лицо ладонями.

Мисс Монтгомери с нежностью посмотрела на мистера Обри.

– Это очень любезно с вашей стороны, Фредерик, но я не могу принять подобное предложение, и вы это знаете. Как бы там ни было, боюсь, не все актеры и знатные люди считают брачные узы препятствием для своей страсти.

– Ничего я не знаю, – разгорячился Фредерик Обри. – Вы очень мне дороги. Вы вдохновляете меня на то, чтобы я становился лучше. Одно ваше присутствие пробуждает во мне музу.

Мисс Монтгомери лишь покачала головой.

– Прошу, поверьте мне, когда я говорю, что это невозможно, хотя я очень благодарна вам за вашу доброту.

– В таком случае… – Генри откашлялся и встал, глядя на Элинор.

«Жена», – подумала Элинор, и внутри у нее все оборвалось. Возможно, ей следовало еще подумать. Ее щеки вспыхнули.

– Мы с Элинор совсем не так представляли это, но, поскольку все мы здесь друзья, я хотел бы объявить, что Элинор сделала меня самым счастливым человеком на свете, согласившись выйти за меня замуж.

Замуж.

Генри… то есть мистер Солсбери… и Элинор.

Талии показалось, словно кто-то хлестнул ее по лицу. Она не могла отдышаться, а в груди болело, как от удара. Элинор заявляла, что не собирается вновь выходить замуж, и можно было решить, что она относится к Генри… мистеру Солсбери… как к брату, а не как к любовнику.

А Генри?

Неважно. Талия была дурой. Конечно, Генри нравилась Элинор, такая миниатюрная, красивая и смелая.

Он сделал предложение, а Элинор ответила «да». Талия могла порассуждать о ее мотивах: привязанность, желание укрепить положение Генри – но, по правде говоря, это не ее дело.

Энн вскочила с места, чтобы обнять сначала Элинор, потом Генри.

– О, я так рада! С тех пор как Амелия перестала быть леди Солсбери и у нее родился ребенок, я остро нуждаюсь в еще одной сестре.

– Мои поздравления, – сказала Талия, напряженно улыбаясь. – Когда планируете провести свадьбу? – Сколько у нее остается времени, прежде чем придется искать новое место работы?

– О, мы никуда не спешим, – беззаботно откликнулась Элинор. – Осмелюсь предположить, учитывая обстоятельства, это будет довольно долгая помолвка.

Талия тихо выдохнула. По крайней мере, это обнадеживает. Не придется вскоре уезжать из Лондона. Ей хотелось бы не чувствовать себя так, словно на нее опустилась серая пелена. Несомненно, это лишь эффект неожиданности.

И появление Фредди. Что, вероятно, должно бы обеспокоить ее сильнее, чем неожиданная помолвка миссис Локхарт. Талия внимательно посмотрела на брата, который что-то шептал мисс Монтгомери. В этот момент выражение его лица смягчилось, и Талия мысленно застонала. В юности она не раз видела Фредди в муках телячьей любви, и каждый раз это заканчивалось неделями хандры, доставлявшей семье массу хлопот.

Талии еще придется расспросить Фредди, что он делает в Лондоне, вместо того чтобы учиться в Оксфорде. Брат что-то говорил о том, что София – его муза, но он же не собирался вновь заняться писательством? Талии следовало прежде всего волноваться из-за того, что он публично сделал предложение, подразумевавшее не самую подходящую для него партию, но мисс Монтгомери казалась разумной девушкой, и, как бы там ни было, Талия считала более серьезным препятствием для брака не род ее занятий, а то, что Фредди не в состоянии содержать жену.