Значит - наставница, которую я уважаю и которой благодарен.

Мои мысли снова обратились к грёзам. Амара, ушедшая в какой-то монастырь. В детстве она мне нравилась, и возможно я даже был в неё тайно влюблён, но всё что я мог тогда - это молча страдать. Весь мой положительный опыт с женщинами - это заслуга бухлишка или денег, а не общения и влечения.

... Разносчица, непонятно перед кем виляя бёдрами, принесла завтрак на подносе и деловито принялась расставлять посуду, чего обычно она не делала.

Цыплёнка зажарили изумительно, а хлеб был только что из печи - с хрустящей корочкой и нежным серым мякишем. Картошка благоухала, политая топлёным сливочным маслом и посыпаная укропом и зеленым луком, а яичница просто напрашивалась на вилку. Я сглотнул слюну. Когда я вообще в последний раз ел? А когда ел нормально?

Закончив расставлять тарелки, девушка привалилась к краю стола тугим бедром, убрала поднос, повертела в руках, словно не зная куда деть, и спрятала за спину. Плечи назад, грудь вперед, интересно, это на какой же еде она так выросла? Впрочем, нет, не интересно.

Я хлебнул пива и врезался в яичницу ножом да вилкой.

Девушка улыбнулась и чуть повела плечами, от чего грудь волнительно колыхнулась.

Я продолжал кромсать яичницу и широкими мазками подбирать ломтем хлеба желток, прерываясь на глоток пива, стараясь не обращать внимания на происходящее.

Она никогда не обращала на меня особо внимания. Точнее, несколько раз поддразнивала, легкой улыбкой, нарочисто-соблазнительной позой - но я сидел в темном углу, никогда с ней не заговаривал, просто пил своё пиво и пожирал взглядом.

Подмигнув, разносчица ушла, я проводил её взглядом, намертво прикипевшим к её заднице - такое ощущение что под платьем дрались две кошки, вот такая у неё была походка. И лукавый взгляд через плечо у стойки. Наши взгляды встретились. Зараза.

Меня тревожило, что до сих пор никто не обнаружил тела в переулке. И, меня тревожил Грокх. Будь я на его месте- дождался бы патруля и уже вчетвером перетряс бы всю деревню. И с одной стороны, мне нужно было бы свалить отсюда подальше и пораньше, но с другой - я не мог оторваться от потрясающе вкусной стряпни, и кроме того, у меня ещё были планы на Дремолесье. А для этих планов нужен был вечер. То есть, я должен был чем-то заниматься весь день, стараясь не привлекать к себе внимания, ибо сухой лист надлежит прятать в лесу. Нет улик, что указывали бы на меня. Но кому тут вообще нужны улики? Есть ли у меня план на случай если всё пойдет не так?

Незаметно, я прикончил остатки еды, и теперь допивал пиво, задумчиво глядя в грязное окно на небо, алеющее зарёй. Крыша лавки кожевенника напротив казалась абсолютно черной, но я видел каждую досточку...

Разносчица вынырнула из кухни, глянула на стол, и вышла, чтоб собрать тарелки. В процессе, она лукаво улыбнулась мне и сказала:

- Я видела тебя ночью у колодца.

Сердце пропустило удар.

- Не бойся, я никому не скажу, - она неверно истолковала моё, возможно, побледневшее лицо, а побледнело оно от того, что первая моя мысль была о её хладном трупе, который непонятно куда девать, который невозможно объяснить, и который сломает напрочь всю мою легенду.

- С чего это? - осторожно спросил я.

- Ну... - девушка присела на край стола, подобрав юбку так что в её разрезе мне стала видна стройная, полная в бедре ножка.- С чего бы начать...

- Давай с начала?

Если не умеешь общаться с женщинами - отдай инициативу и обратись в слух. Таков был мой вывод из долгого, печального опыта. Как мне не казалось странным, но это им нравилось больше чем заваливание неуклюжими комплиментами и лестью. Ну а ещё я заметил что пиво как-то снимает внутреннее напряжение, не дающее мне и слова сказать, когда я трезвый. М-да, помню первый раз когда я пытался заговорить с девушкой. И не смог вымолвить ни слова. Это, конечно, было давно, но стыд и позор глодали меня ещё долго. Уже не говоря о том, сколько ночей я провел закрыв глаза, сжимая в руке хуй, и вызывая из памяти увиденное когда мельком на улице, когда через щель в бане, когда прямо здесь, из тёмного угла отверженных... Это прошло в тот день, когда проезжавшая через деревню с каким-то караваном воительница как следует нарезалась, и мы провели ночь вместе. Была гроза...

- Они грязные ублюдки, - с ненавистью, исказившей смазливое личико, сказала разносчица. - Каждый чёртов день, нажираются и начинают лапать. А хозяин велел терпеть, стража всё-таки. А кому жаловаться? Всем похер... Для большинства добрых людей Дремолесья мы с сестрой... опорочены.

- ... с сестрой? - удивился я.

- Да, ты всю ночь трахал мою младшую сестру, - усмехнулась девушка. - Уверяю, это лучшее что с ней случалось, когда-либо.

... Ну вот этого мне ещё не хватало... Другой бы испытал гордость, а я не знал куда деваться от стыда. И возможно, покраснел.

- Хэй, - она погладила кончиками пальцев мою руку. - Не бери в голову. Работа редко приносит нам удовольствие, это просто способ выжить. И когда случается такой день как этот... Ну, мы пытаемся взять от жизни всё. Понимаешь?

Нет. Я понимал только что ещё год назад я душил удава, вызывая в памяти картрины где она ходит меж столов покачивая бедрами с вечной улыбкой на лице, не гаснущей даже когда её шлёпали по заднице пьяные мужики. И вот теперь она здесь. Знает мою тайну. И вероятно сдаст меня с потрохами, если ей заплатят. Поэтому я промолчал.

В голове было пусто.

Разносчица уловила моё настроение, было несложно догадаться о чем я волнуюсь больше - о том, что они сёстры, или о двух трупах в переулке.

- Ну правда, я никому не скажу.

- Даже если тебе предложат денег или будут пытать? А если пытать будут твою сестру? - скептически сказал я. - Грокх не дурак, а вы тут единственные кто могли видеть хоть что-то.

- Грокх дурак, - пожала плечами она. - Все мужики резко глупеют когда видят мои сиськи, но этот - особенно. Я умею казаться глупенькой, без этого здесь никак. Иной он меня не видел. И потом...

Она соблазнительно улыбнулась, чуть приоткрыв пухлые губы:

- Ты ведь нас защитишь? Как я говорила, здесь некому жаловаться. Ни старосте, ни страже, ни церкви, ни дружинникам, что неделю назад здесь были проездом, и так буянили что я думала меня прям на столе разложат.

- А говорила что глупенькая только на публике, - вздохнул я. - Ты правда меня не помнишь?

- Ну, ты вроде местный. Но я тебя давно не видела.

- А я тебя последний раз видел год назад из вон того угла, - я кивнул на тёмный угол.

- А я в последний раз тебя видела у колодца, смывающего кровь двух ублюдков, - придвинувшись ближе, прошептала она мне на ухо, обдав его горячим дыханием. - И слышала, стоя за дверью твоей комнаты. Догадаешься, что я там делала?

- Не решилась войти? - не подумав ляпнул я.

Кажется, опять пиво в голову ударило.

Разносчица рассмеялась запрокинув голову, а отсмеявшись, кивнула:

- И это тоже. Но тебе не приходило в голову что ты уже не тот парниша что сидел в углу и грезил обо мне? Мечты, знаешь ли, сбываются...

Мне вот тоже пришло в голову, что я уже не тот что раньше. И главное - я понял, что именно изменилось.

Куда-то исчез страх, и на алкоголь это уже вряд ли можно списать.

Я мог более-менее нормально разговаривать с девушкой. И в первый раз это было с Лераэ, когда я был ещё трезв. Потом крайне нехарактерный для меня эпизод ночью. И теперь вот это.

Как будто смерть ведьмы освободила меня от страха. А Лераэ выжгла его, коснувшись моего живот и моих глаз. После такой боли не пугает уже ничто.

Я вновь вспомнил драку в переулке и мысленно кивнул себе. Что они могли со мной сделать? Избить и убить, но их удары не шли ни в какое сравнение с пережитым наконуне, и ни с чем что я пережил за всю свою жизнь, а смерть... Это лишь конец пути, и я перестал его бояться уже давно, иногда мне даже казалось что смерть принесет лишь освобождение от жизни полной боли.