быть, будет и хорошо. Он сумеет беспрепятственно уехать в Израиль на землю
своих предков.
— Это и твои предки тоже. А ты была в Израиле?
-Была неоднократно.
-И как там?
-Очень жарко.
-А я вот нигде не был.
-Ну скоро все изменится. По крайней мере для тех, у кого будут деньги.
Вернувшись в Величанск в воскресение днем, мы решили заехать к дяде
Герману, которого не навещали уже порядочно времени. Дверь нам открыла Анна
Петровна.
-Валентиныч только что со службы пришел. Две ночи дома не ночевал. Опять
убийство у них.
Дядя Герман встретил нас с хмурым выражением лица.
-Замотался я Сашок. Бегаем как собаки гончие. А толку пока всего ничего.
-Новое убийство?
-Два! Одно в конце прошлого месяца, а второе три дня назад. Прямо под
праздник. Издевается он над нами гад! Прямо глумится. Подарочек к
Международному женскому дню подготовил. Не забыл. Да еще в одной
лесополосе на окраине полуразложившийся женский труп нашли с теми же
признаками. Два месяца там пролежал там минимум. Такие вот дела племянник.
-Сколько же у него теперь жертв?
-Одиннадцать получается. Это если других таких находок не будет. А если будут, то
один Господь знает скольких баб он на тот свет отправил.
- И еще Маша Елизарова. Но она хотя бы выжила, - пробормотал я.
-Герман Валентинович, я слышала у вас неприятности по службе были? Это
правда? - спросила Заварзина.
Дядя Герман вновь махнул рукой.
-Были да прошли все. Моя главная неприятность это то, что мы этого упыря никак
изловить не можем. Людям в глаза уже смотреть тошно. По городу слухи ползут
один другого страшнее. И американцы баб убивают и внутренние органы у них
вырезают, и людоед объявился да много чего еще разносят. Языки то без костей!
-А как подкрепление из Москвы? Сработались с вами? -поинтересовался я.
-Да как тебе сказать. Главный то у них Карамышев “важняк” из Генеральной
прокуратуры. Мужик резкий. Но котелок у него варит этого не отнимешь. Опыт у
него большой сразу видно. Не то, что наши кони педальные. Этот Карамышев
эксперта из “Сербского” вызвал профессора, который этими маньяками
занимается. Сейчас сидят маракуют что-то. Психологический портрет
предполагаемого убийцы вроде. Короче наука всем рулит. Только результата пока
как не было, так и нет. Наука наукой, а без реальных зацепок и улик дело с
мертвой точки хрен сдвинешь.
-Результат скоро будет! Я уверена! - взволновано сказала Юлия.
-Хорошо бы, - ответил на это дядя Герман.
-А комитетские что? - спросил я.
-Да так, ходят вокруг кругами, но прямо не мешают, перестали. Видно, им тоже
окорот дали. Ладно, что все о делах и о делах. Вы то как? Свадьба то у вас когда?
-В мае планируем. Семнадцатого числа.
-В мае? А то, что маяться потом всю жизнь придется не боишься?
— Вот и ты туда же! Не суеверный я! Мне все эти приметы и обычаи знаешь до
одного места...
На следующий день партия и правительство с глубокой скорбью известили нас о
кончине после тяжелой болезни Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя
Президиума Верховного Совета СССР Константина Устиновича Черненко.
После работы я зашел себе в общагу. В своей комнате я застал Левку Фридмана, возбужденно нарезающего круги.
-Санек, - кинулся он ко мне, - слышал Черненко умер?
-В курсе, - ответил я ему.
-Главой похоронной комиссии избрали Горбачева, значит он точно будет новым
генсеком! - возбужденно сказал Фридман.
-С чего ты это взял?
-Ну Санек не прикидывайся дураком, всегда глава похоронной комиссии
становился новым лидером!
-Всегда? А вот когда Ленин умер кто был главой этой самой комиссии?
-Э..Э..Сталин!
-Садись. Два. Дзержинский!
— Ну это когда было! С тех пор все поменялось. Помнишь, когда Брежнев умер
главой комиссии был Андропов, когда его самого хоронили Черненко. А сейчас
Горбачев!
-Ну положим, что так. И новым генеральным действительно станет он. Тебе то, что
за радость с этого?
-Слушай Санек тут по “голосам” его биографию как-то передавали. Он молодой
всего пятьдесят три года. Говорят, он у себя в Ставропольском крае
зарекомендовал себя как очень прогрессивный деятель. Его даже снять за это
хотели!
-Ну пятьдесят три года это совсем не молодой, а скорее моложавый. Молодые это
мы с тобой Левка, да и то пока. А снять то его за что хотели? Проворовался поди?
- Да говорят тебе за реформы! Он очень прогрессивный деятель.
-Хотели снять за реформы, но не сняли, а возвысили до Политбюро. Где по твоим
же словам одни старперы сидят, у которых склероз с маразмом. Ты не находишь, что это несколько не логично? Кстати, приходилось мне бывать в этом самом
Ставрополе. Честно говоря, особенных отличий от наших краев я не заметил.
Фруктов только на рынке побольше. Но оно и не удивительно. Юг! А в магазинах, как и у нас шаром покати.
-Ну так ему же не дали довести дело до конца. А то бы он...
-Что “а то бы он”? Взял бы и построил коммунизм в отдельно взятом крае? Тебе не
кажется, что это попахивает каким-то маразмом? Хотели как ты утверждаешь
снять как “прогрессивного деятеля”, а вместо этого ввели в состав Политбюро, и
сейчас он основной претендент на должность Генерального секретаря.
Левка обиженно засопел.
— Это не я утверждаю.
-А кто?
-” Голоса”.
-И ты им веришь? Я не задавался ли ты вопросом отчего это наши противники
стали так рекламировать нового кандидата в генсеки?
-Они его не рекламируют! Они говорят объективные вещи! Понимаешь Санек
объективные. Это тебя я говорю как будущий ученый.
-Они его именно рекламируют. Мягко и не навязчиво. А ты и уши развесил. А что
касается того, что ты будущий ученый так я этого и не отрицаю. Только в чем ты
ученый скажи на милость? В химии! Тут у тебя башка варит не спорю. А политика
дорогой Лева это совсем другое дело. В политике тебе твои познания в химии не
пригодятся. Разве что только тогда, когда тебя пошлют организовывать и
налаживать какое-ни будь химическое производство. Вот так-то.
Конечно, я не стал говорить Фридману все то, что я узнал о Горбачеве и плодах его
деятельности от Заварзиной. Более того случись все это год назад я бы, наверное, говорил и думал почти так же, как сейчас говорил и думал мой сосед по комнате.
Но за прошедший год многое изменилось, и я многое узнал о нашем ближайшем
будущем из рассказов Юлии. И это знание, которое я был вынужден хранить
внутри себя, не давало мне повода с безудержным оптимизмом смотреть в
наступающие новые времена.
Фридман уселся на койку и посмотрев на меня недовольным взглядом произнес:
-Я. Что-то не пойму Санек ты что против перемен? Или вам партийным новые
инструкции пока сверху не спустили?
- Не говори ерунды. И никаких инструкция я не придерживаюсь. По крайней мере
в разговорах с тобой. И вовсе я не против перемен. Вопрос стоит в другом. Что это
за перемены, в чьих они интересах и куда они нас заведут? Перемены они разные
бывают. Как и их итоги. Это я тебе как историк говорю.
-Вы просто не боитесь потерять свое привилегированное положение поэтому и
выступаете против реформ! -почти выкрикнул мне в ответ Фридман.
-А кто это мы?
-Как кто? Партийные.
— Вот интересно! Какие такие привилегии лично у меня к примеру? Ты меня
знаешь не первый год. Ответь на этот вопрос. Какие у меня немыслимые
привилегии?
-У тебя лично их нет, но у многих партийных есть.
-Тут бы я мог с тобой поспорить насчет “многих партийных", но не буду. Скажу тебе
другое: общества без привилегий не бывает. Ты думаешь на твоем любимом
Западе их нет? Да их там полно! Еще побольше чем у нас. И все остальное там
