Первый день в школе традиционно начался с так называемого первого урока мира, посвящённому тому, что советский союз ратует за мир, мы против любой агрессии со стороны США в отношении других стран и бла-бла-бла. Антон сидел за партой с ещё с откидной крышкой и с любопытством рассматривал своих новых-старых одноклассников, некоторых из них уже не было в живых, некоторые выбились в люди, другие пустились во все тяжкие. Первый день занятий был коротким, им раздали по Букварю, тетради с прописями, рассказали, что надо будет принести на завтра с собой в школу и отпустили домой. Антон помнил тот первый день, что у него было чудесное настроение, он был счастлив от того, что стал частью этой замечательной школы, что он получил свой первый Букварь и вообще ему тогда казалось, что этот день просто пропитан любовью ото всех к нему.

Сейчас понятное дело он не испытывал той эйфории, наоборот он мрачно размышлял, как ему выбраться из этого тела? Что он должен сделать? Неужели и вправду придётся жить в теле 8 летнего ребёнка с мозгами 48 летнего мужчины? Это бред! Нонсенс! Всё, что происходит не может быть правдой. Но как он себя не пытался переубедить, что всё вокруг ненастоящее, окружающий его мир убеждал его, что всё вокруг реально и он действительно оказался в своём детстве, в 1981 году.

Глава 3

Первая кочка

…Он шёл домой, механически перешагивая через знакомые неровности асфальта. Под подошвами — те самые тротуарные плитки, по которым он бегал в детстве, словно по лабиринту. Ноги маленькие, короткие, но уверенные. Одноклассница, где-то застряла с подругами и домой он возвращался сам. Тогда в его детстве это не казалось чем-то страшным или особенным, дети сами ходили в школу и из школы, и никто не боялся, что с ними, что-то может произойти. Солнце стояло в зените окрашивая дворы в золотисто-розовые тона. Прямо в углу дома была импровизированная мусорка, куда недобросовестный народ часто выбрасывали отходы не дожидаясь приезда мусоровоза, над ней постоянно кружил чёрный рой мух и стояло неповторимое амбре, рядом с его подъездом играли в “резиночку” девчонки. Всё было до боли знакомо. До пронзительности.Антон остановился, уставившись на покосившуюся деревянную скамейку, на которой когда-то впервые подрался с мальчишкой из третьего класса. Воспоминания накатывали, как волны. Казалось, они хотели выдавить его настоящее, стереть личность взрослого человека — и оставить только ребёнка. Он сглотнул и пошёл дальше, пытаясь собраться с мыслями.В подъезде было прохладно, пахло каменной пылью, старым маслом и чем-то родным, почти утешительным. Он поднялся пешком на пятый этаж,( в домах этой конструкции лифт не был предусмотрен), прошёл до середины галереи — и замер у двери выкрашенной в синий цвет. Негромко постучал в неё своим детским кулачком. Щелчок. Мгновение — и дверь распахнулась. Мама. Всё такая же. Он вспомнил, как тогда счастливый пришёл домой и как его распирало от счастья каким он хотел поделиться. Словами невозможно было передать всю переполнявшую его гамму чувств, поэтому решил, что покажет ей свой новенький Букварь, расскажет как он провёл свой первый день в школе. Но вместо этого мать, что-то готовя возле газовой плиты стоя к нему спиной коротко спросила:— Как прошёл первый день в школе? — Мама, посмотри нам выдали такой красивый Букварь, а ещё Прописи и рассказали, что потом выдадут другие учебники…— Ну и отлично. Переодевайся, мне сейчас некогда…— Именно тогда он впервые испытал большую на неё обиду. Его первое детское большое впечатление от первого дня в школе она не оценила, даже не взглянув на его Букварь.В голове Антона вновь словно, что-то щёлкнуло: вроде незначительная мелочь, но именно тогда возможно это стало первой отправной точкой, когда детские обиды копятся, превращаются в большой снежный ком, с годами он превращается в камень какой больно начинает бить по самолюбию и понижать самооценку. Назовём это первой его кочкой в жизни через какую он споткнулся тогда.Но в этот раз он решил изменить порядок вещей и вместо того, чтобы просто кивнуть и уйти в комнату, он тронул мать за плечо и стараясь говорить серьёзным, взрослым тоном насколько это было возможно в его возрасте произнёс:— Мама, а почему ты не хочешь посмотреть на то что я тебе показываю? Тебе разве совсем неинтересно узнать, как прошёл первый день в школе твоего сына?— Мать развернулась со слегка удивлённым лицом держа в руках ложку какой она мешала зажарку в сковороде.— Сынок, ну конечно мне интересно узнать, как у тебя всё прошло. И конечно же я хочу взглянуть на твой новый Букварь, но сейчас видишь, я немного занята, мне надо приготовить вам обед с отцом, но потом я конечно же всё посмотрю.—Антон не нашёлся, что возразить ей на это решив, что такой ответ в принципе не выглядел уже как прежде, а значит можно считать, что он возможно сумел немного подправить историю Он прошёл в зал, переоделся в домашнюю одежду, свою школьную форму повесил на спинку стула, присел на диван и задумался. Всё в этом мире происходило, как по часам. Как тогда. Будто невидимая сила разворачивала перед ним старую киноплёнку, в которую он теперь сам попал.И тут, он вдруг понял: он не один.Он чувствовал это всё время, просто не хотел признавать. Как будто кто-то следил. Не физически — но внутри. Изнутри.Он встал, нашёл в шкафу фотоальбом. Тот самый фотоальбом в дермантиновой обложке из-за которого с ним случился этот провал во времени— но он-то знал, что это не просто альбом. Он открыл первую страницу. Фотография: он — маленький, с отцом на руках. Рядом — дата. 1979. И вдруг… краем глаза он увидел, как в зеркале, что висело на дверце шкафа мелькнуло отражение его взрослого лица…только на миг промелькнуло. Лишь на долю секунды.Он отпрянул.— Что это было?! — выдохнул он, сжимая обложку альбома.Зеркало снова показывало ребёнка.Он вернулся к фотоснимкам. Перелистнул страницу. Следующая фотография — он на фоне ёлки, в костюме Петрушки в детском садике, ему мама тогда сама пошила красный костюм на кнопках, сделала из ватмана большой колпак на голову с приклеенными на нём цветными кружками — так что выглядел он как настоящий сказочный Петрушка… Он закрыл альбом и спрятал его обратно в шкаф. Сердце колотилось в груди. Ритм уже не детский — взрослый, наполненный тревогой и решимостью. Что бы ни происходило, он должен узнать правду. Это не просто игра памяти, не просто повтор жизни — здесь есть смысл. И, возможно, оправдание всему, что он потерял…В ту ночь он долго не мог уснуть. В полутьме комнаты слышалось, как отец переворачивается на диване, как мама ворочается рядом. Антон лежал, глядя в потолок, и слушал тикание часов. Он был здесь, в теле ребёнка, но с умом взрослого. И если уж судьба дала ему этот шанс… может быть, он сможет сделать что-то по-другому?Может, спасти кого-то, кого тогда не успел?..Или всё это — последняя игра разума, прежде чем он окончательно исчезнет?Завтра он начнёт искать ответы. С этого всё и начнётся.Снова.

Глава 4

Трудное детство

Антон проснулся на следующее утро с совершенно другим ощущением. Не тревога, не шок — а тихое, ясное осознание: он здесь. Назад пути, похоже, нет. Значит, нужно жить.Он лежал на спине, глядя в потолок. Белый, с трещинкой по середине. Такой знакомый, будто всё это время был рядом, как старая фотография, которую вдруг нашли на дне ящика."Восемь лет. Снова. Это не приговор. Это возможность," — подумал он.В голове всплывали обрывки взрослой жизни: пустые обещания, просроченные мечты, давящие сроки, вечная нехватка денег, постоянно нужно было о чём-то думать... И вдруг — этот странный подарок: жизнь снова начинается, в теле ребёнка. С чистого листа."Надо использовать каждый день. Всё, что я упустил — теперь у меня есть шанс это исправить. Или хотя бы прожить как следует."Он сел на кровати и улыбнулся сам себе. Сегодня суббота, в школу не идти. За окном звенело утро. Он выглянул через натянутую сетку в окно— на горизонте уже вовсю блестели лучи солнца, день обещал быть жарким и солнечным. Напротив его дома был детский садик, но он помнил, что родители по какой-то причине отдали его в совершенно другой находящийся гораздо дальше от их дома. Может на тот момент свободных мест тут не было, может ещё какая причина, в то время он никогда не задумывался над этим, да и какая в сущности теперь разница?"Это и есть моё новое настоящее."— подумал он. Как там кричал Сыроежкин в фильме “Приключения электроника”?— “Вот она— свобода!” И счастливый от этой мысли вскочил с кровати. Отца уже дома не было, он работал водителем на грузовом “Кразе” и нередко работал в выходные, чтобы заработать больше денег. Мама сидела на кухне в одной ночной рубашке и наводила “марафет” на лице. Увидев вставшего Антона, приветливо произнесла:— А вот и мой сладенький Антошка. Чего мы не спим? Я не хотела тебя будить, думала дать тебе поспать.— Да какой спать, когда такие перспективы…— Выпалил он и осёкся понимая, что не может 8 летний пацан говорить так. Поэтому придав своему лицу максимально безмятежный вид сонным голосом произнёс:— Да, чего-то не спится. А папа уже на работу ушёл?— Ну да. Кушать будешь?— Ага. Сделаешь мне оладушек? Я пока умоюсь.После завтрака он надев шорты, майку с Мишкой-олимпийцем выскочил во двор. В руках — 20 копеек. Мама дала "на мороженое", как когда-то. И он сразу понял, куда идти.Мороженое в городе каком он вырос продавали только в одном месте и называлось оно громким словом “Кафе-мороженое”. Его сюда привозили в длинных, узких металлических контейнерах, продавщица накладывала прямо с него в картонные стаканчики мороженое. Оно было всегда одного вида—молочный пломбир, но это действительно было настоящее мороженое, сделанное из натурального молока. За ним всегда была очередь и нередко заканчивалось раньше чем все стоящие в очереди могли купить его. Через пару часов вся прилегающая площадь к “Кафе-мороженое” в радиусе пятисот метров была усеяна раздавленными пустыми картонными стаканчиками, даже при наличие мусорных урн. В тот день ему удалось купить его прежде чем оно закончилось, правда пришлось отстоять длинную очередь, но оно того стоило.Сев на скамейку под каштаном, он ел мороженое медленно, смакуя каждый грамм. Песок под ногами, шелест листвы, аромат пролитого кваса от бочки за углом. Всё настоящее. Всё вернулось.В это время к нему подошёл Жека — его друг детства. Рыжий, в зелёной футболке и с оторванным карманом.— Антох, пойдём во двор двадцать второго дома, там сегодня "пекарь" с двенадцатого кинул нам футбольный мяч настоящий! С резиновыми вставками, не «сопля» какая! — возбуждённо зашептал он.— Пошли! — с радостью подхватил Антон, забыв про всё.Они играли весь день. Футбол, догонялки, лазание по бетонной плите у трансформаторной будки. День пролетел незаметно и он даже забыл, что ничего не ел и не пил.Антон поймал себя на том, что смеётся. По-настоящему. Впервые за много лет.Правда вернувшись вечером домой сразу получил очень строгий нагоняй от отца за то что целый день не появлялся дома, что не помог матери, к понедельнику ему нужно подготовиться к школьным занятиям. В Прописях нарисовать палочки, крючочки, вырезать и наклеить в тетрадь по чтению букву А из купленного родителями плаката-азбуки… Бог ты мой, он уже и забыл этот страшный голос отца, когда он ругался на него. В такие моменты ему хотелось куда-то спрятаться, потому что отец очень жёстко воспитывал его нередко применяя в качестве аргумента свой кожаный ремень. Мама не вмешивалась, только поддакивала отцу и с укором смотрела на Антона. Однако это было тогда…в прошлом. Сейчас в теле их восьмилетнего сына был уже прожённый жизнью 48 летний мужик какой не мог допустить, чтобы кто-то отчитывал его пусть хоть это будет и его родной отец.Он молча слушал его гневные тирады глядя тому в глаза. Когда тот сбитый с толку таким нетипичным поведением сына замолчал, в свою очередь постарался сказать, как можно более взрослым тоном:— Отец, может хватит уже орать на меня? Что я сделал плохого в твоём понимании? Ну заигрался с друзьями, ну целый день провёл на улице… — Это что повод злиться на меня? Мне 8 лет, я хочу играть и гулять, а вы с мамой хотите, чтобы я с квартиры не вылазил никуда. К школе я всё подготовлюсь и сделаю, не переживайте. Там ничего сложного для меня нет и я всё успею сделаю быстро ещё сегодня.Мама с отцом переглянулись явно не зная, как им реагировать. Отец нервно усмехнулся и бросив презрительно “Ну-ну”, ушёл курить в туалет. Мама попыталась сказать своё слово:— Сынок, ну когда ты это всё сделаешь? Ты ведь ещё ничего не знаешь. Да и потом я действительно дома целый день ждала, что ты придёшь и поможешь мне убрать в квартире.— Мама, я обещаю завтра с утра всё сделаю, вот увидишь. Только пожалуйста не надо делать трагедию из всего, я всё знаю и понимаю. Из туалета выглянул отец.— Шуруй мыться и ложись спать. Завтра с утра будешь сидеть пока не сделаешь подготовку к урокам, я проверю! И не дай бог увижу хоть одну помарку в Прописях, тогда не обижайся на меня. Время было 20-30, мама покормила его вкусной тушёной картошкой с мелко порезанной копчёной колбасой в томатном соусе, после он разделся, пожелал обоим родителям “Спокойной ночи!” пошёл к себе спать на балкон. Они сидели вдвоём на диване смотря какой-то фильм на ч/б экране телевизора. Отец буркнул под нос “Спокойной”, а мама немного мягче ответила “И тебе сынок, спи крепко!”Несмотря на приятную усталость сон не шёл. Он задумался. Детство— конечно у него было замечательное, но вот перегибы с “воспитательской деятельностью” у его отца явно не пошли ему на пользу. Особенно это ярко бывало, когда уже учась в 2-3 классе он плохо понимал математику и отца какой всё время делал вместе с ним уроки— это очень злило, что маленький Антон не понимает простейших задач и не может решить их. Тогда в ход шли подзатыльники, крики и не редко ремень. В такие моменты Антон окончательно переставал, что либо уже соображать и жутко боялся сказать неправильный ответ, потому что отец вновь взрывался криком.Это тоже сыграло видно определённую роль, родители не пытались понять его внутренний мир, а просто требовали от него выполнять то что он не всегда понимал. Уже во взрослой жизни Антон не осуждал уже их за это, понимая, что у его родителей детство тоже часто было не сахар и ихние родители тоже не особо церемонились с ними. Но сейчас, когда у него представилась возможность всё исправить, нельзя допустить, чтобы это повторилось вновь. Он должен изменить свою жизнь и начать с малого: стать для начала например отличником в учёбе, тогда у отца будет меньше повода злиться на него, а у матери какая почему-то никогда особо не верила в него появится наконец-то повод для гордости."Надо записывать. Всё, что вспомню. Всё, что можно использовать. Кого предостеречь. Что поменять."— Подумал он и впервые уснул без тревоги. Завтра — будет новый день. И он будет его строить сам.