— Не всем секретам время пока быть раскрытыми. Эта часть платы предназначена не вам, уважаемый дознаватель, — с укоризной заметил Аруна, и протянул платок госпоже Лянь.

— Как думаете, не пора ли окончательно разорвать нити вины и оставить прошлое в прошлом?

Госпожа Лянь взяла платок, шалью накинула его на плечи, ласково проведя ладонью по кромке ткани, и ответила:

— Пожалуй, теперь я готова.

Бубенчики под рукой госпожи согласно звякнули.

На площади Всех Святых в такую жару было немноголюдно.

Храм Индры выделялся среди прочих не только размером и белыми стенами, но и тем, что к нему вплотную с задней стены примыкало здание городской лечебницы Сантерры. Целители часто пользовались благословением жрецов Индры, которое в разы усиливало воздействие лекарственных снадобий. А жрецы получали благодарную паству в виде исцелённых и страждущих.

Пятнадцать лет назад по обоюдному согласию гильдии лекарей и совета жрецов было решено вместо починки старого обветшавшего здания лечебницы выстроить новое по соседству с храмами. К всеобщему удивлению, сроки строительства не затянулись, дело сразу пошло на лад, без сучка, без задоринки, словно богиня удачи Шули, да и все остальные боги храмовой площади тоже одобрили начинание. Вот только вход в лечебницу пришлось сделать отдельный, с другой стороны. Всё ж не храм божий.

Госпожа Лянь только сейчас ощутила, как тесно переплелись на этом небольшом участке различные энергии, пронизывая пространство и время невидимыми токами силы. Обелиск солнечных часов Сантерры, сияющий храм Индры, будто поглощающие свет стены обители Рутры, чертоги Таф, Орноя, Шули и остальных четырёх богов королевства Аридит.

Четырёх.

Пять монет у Аруны, четыре — утрачено. Девять храмов на площади. Белая маска Феникса и обелиск солнечных часов.

Совпадение?

Если нет, то что делать с оставшимися утраченными Звёздами? И где храмы для них? Или она настолько сильно вросла в жизнь королевства, что окончательно перестала быть подданной империи?

Впрочем, это не те вопросы. Аруна прав. Ки Рей Лянь никогда не хотела быть Хранителем времени. Она бы и не смогла. Всё, что ей нужно, это отыскать свою маску, которая спрятана где-то здесь.

Она звала, она была близко. Но все эти чужие энергии путали восприятие, мешали видеть и слышать.

Кэйто осторожно потряс за плечо замершую прямо посреди храмовой площади госпожу Лянь. Бубенчики на накидке звякнули, и время снова потекло, как обычно.

Вторя звону бубенчиков, брякнула монета, стукнувшись о дно чаши попрошайки, сидевшего у входа в храм седовласой богини забвения Бризо.

— Иногда наполнить чашу проще, чем кажется, — мимоходом заметил Аруна, подкидывая и ловя прямо в воздухе ещё одну, на этот раз не медяк, а серебряный руур.

Попрошайка с жадностью следил за движениями руки, играющей с содержимым всей его выручки: чаша для подаяния выглядела едва ли на треть заполненной медяками.

— Главное, чтобы та была без трещин, — завершил мысль Хранитель времени и ловким движением запустил монету в чашу. Та хрустнула и раскололась на две равные половинки; медяки раскатились по мостовой, а серебряный руур так и вовсе упрыгал к стене храма и юркнул в щель между серыми плитами.

Госпожа Лянь вздрогнула и зябко обхватила себя руками:

— Но что, если этих трещин слишком много? Не все ошибки можно стереть.

— А зачем? — недоумённо взглянул на женщину Аруна — Стирать неправильные линии вероятностей означает подпитывать их вниманием. И тогда они крепнут, становятся всё сильнее и сильнее, и в конечном итоге поглощают тебя целиком. Вместо этого достаточно выбрать нужную, и следовать за её звездой, и тогда все остальные отвалятся сами. Всё просто.

Госпожа Лянь вздохнула и расправила плечи. Кэйто показалось, что груз, давящий на плечи женщины, стал чуточку меньше.

У стен лечебницы они разошлись: госпожа Лянь в сопровождении Аруны направилась дальше в храм, а кестрель направился проведать "библиотекаря", собираясь, как закончит, присоединиться к спутникам в санктуарии. Интуиция, обострившаяся за последнее время до предела, не давала имперскому дознавателю покоя.

Размышляя, под каким предлогом лучше навестить больного, Кэйто осмотрелся в поисках привратника, но входной зал пустовал.

Из коридора, ведущего в отделение для душевнобольных вышел худощавый подтянутый человек, который слегка прихрамывал. Он торопливо прошёл мимо Кэйто к выходу из лечебницы.

Вслед за ним вдогонку выскочил служка, размахивая палкой:

— Господин Ши, подождите! Вы оставили вашу трость.

Кестрель встрепенулся. Ши? Ир-Ши?

Развернувшись, он на мгновенье заколебался, проследить за незнакомцем или воспользоваться отсутствием привратника и незаметно проскользнуть в коридор и поискать комнату библиотекаря самостоятельно.

Но заметил над притолокой двери, куда он собирался войти, знак целителей: две сложенные чашей ладони.

Пожалуй, лучше всё же начать с коридора.

Дверь в комнату нужного пациента, он отыскал мгновенно: это была единственная закрытая дверь на всём отделении. Все остальные распахнуты настежь в тщетной попытке хоть немного избавиться от духоты в перегретых помещениях. Впрочем, и эта дверь оказалась не заперта, просто прикрыта.

Судя по всему, именно отсюда вышел некий господин Ши.

Больной, упакованный в смирительную рубашку, из последних сил бился в конвульсиях у изголовья кровати. Кэйто ринулся вперёд и едва успел ослабить удавку, в которую превратился ворот рубашки, зацепившийся за выломанный прут изголовья.

Разговора с больным не получилось. Придя в себя, тот ту же стал угрожать, что прикроет это жалкое заведение, если его немедленно не освободят. Кестрель понял, что больше ничегоне добьётся, и выскользнул в коридор, столкнувшись с возвращающимся служкой.

— А я тут слегка заблудился, — обезоруживающе улыбнулся Кэйто. И заодно поинтересовался, что там за странный человек.

Служка сквозь зубы буркнул:

— Ничего особенного, местный библиотекарь книжек перечитал.

— Да, согласен. Слишком много чтения до добра не доводит, — присоединился Кэйто.

И покинул лечебницу, направляясь в санктуарий. Пока негусто. Хорошо бы госпоже Лянь повезло больше. Впрочем, когда дело касалось Хранителя, речь вряд ли могла идти о простом везении, даже с учётом покровительства богини Шули.

Кэйто рассчитывал, что, пока он разбирается с делами в лечебнице, госпожа Лянь успеет проверить санктуарий. Но, когда они встретились, по разочарованному лицу женщины сразу стало понятно, что успеха она не добилась.

— Я подождала, пока храмовый служка пойдёт проводить других посетителей, и проверила маску Райны. У меня было ощущение, что она хочетвернуться, и я была почти уверена, что маска окажется на месте. Я её почти чувствовала, она звала меня. Но погребальный ящик оказался пуст. И теперь я её больше не слышу.

Аруна, снова удобно устроившийся вразвалку на скамье, приободрил госпожу Лянь:

— В первый раз сложно удержать иной уровень видения. Человеческий глаз не привык к подобному. Даже я нередко пользуюсь звездой Рао и этими славными часиками.

Он постучал по неизменному циферблату часов на очелье, и продолжил:

— Впрочем, в твоём случае слишком рано прибегать к помощи устройств, можно привыкнуть слишком на них полагаться и забыть, как действовать самостоятельно.

Кэйто отметил, что форма обращения Аруны к госпоже Лянь изменилась. Вежливое и отстранённое "вы" превратилось в дружественное и свободное "ты". Но когда? Здесь, в санктуарии, пока они оставались наедине? Или чуть ранее, на площади, после того, как женщина застыла в оцепенении перед обелиском солнечных часов Сантерры? В особняке расстояние между ними ещё сохранялось прежним.