Но где же, всё-таки, этот магазинчик? Улица Мантекозы почти кончилась, а интересующая Кэйто вывеска пока так и не появилась.

Вдруг на другой стороне улице что-то сверкнуло. Статная высокая леди в модном платье с корсетом, словно вынырнула из полуподвального помещения, поправила шляпку и уверено зашагала туда, откуда только что пришёл сам Кэйто. Но внимание имперца привлекла не яркая внешность леди. На её модной шляпке вокруг тульи обвилась стальная широкая лента, сделанная из сегментов. И Кэйто был готов поклясться, что лента шипела. Точь в точь, как имперская пустынная кобра.

Женщина, которая любит механических змей. Та, о которой упоминал Аруна? Или простое совпадение. Впрочем, следовать за леди времени не было. А вот полюбопытствовать, откуда она вышла…

Кэйто легко сбежал вниз по ступенькам и уткнулся в низенькую дверку со скромной надписью "Йен и Ко", выложенную из разномастных шестерёнок, врезанных в дерево. Он постучался, отворил дверь, зашёл внутрь… и пропал, чуть не опоздав на встречу с Хранителем!

Кто бы мог подумать, что магазинчике провинциальной Сантерры отыщутся диковинки, которых не сыскать даже в просвещённом Джайсуре! Это настоящая удача — заглянуть в подобное место. И ещё большая удача вовремя оторваться от разглядывания выставочных образцов и вспомнить, что ровно через пятнадцать минут надо быть у ворот дома номер Сумеречной улицы.

Впрочем, Кэйто даже не запыхался. И даже не удивился, увидев перед калиткой госпожу Лянь со свёртком в руках. Та поприветствовала кестреля лёгким поклоном.

— Достопочтимый Кэйто Шуань, надеюсь, вам доставила удовольствие прогулка.

— Возвращаю вам ваш же вопрос: неужели моё искусство маскировки настолько незначительно, что не стоит и упоминания?

— Просто я начала вспоминать, что значит видеть суть за формой, не обманываясь внешним содержанием. И в этом есть и толика вашей вины.

Женщина впервые с тех пор, как они познакомились, улыбнулась. Едва заметно, уголком губ. Но Кэйто почему-то почувствовал себя польщённым.

Вдвоём они зашли за ворота через распахнутую настежь калитку и прошли по серой дорожке к крыльцу, которое охраняли каменные виверны. Говорить по пути не хотелось, и только стук бронзового кольца о входную дверь нарушил тишину.

Вместо уже знакомой госпоже Лянь экономки дверь открыл какой-то лопоухий светловолосый паренёк, ойкнул при виде гостей и выронил полную до краёв лейку, облив себя самого по пояс. Часть капель попала на свёрток в руках гостьи, из-за чего паренёк совсем расстроился и затараторил, скрывая волнение:

— Да я просто заглянул водички набрать, бархатцы уже почти все повяли, а дождя всё нет и нет. А тут смотрю — вы. А я на вас водой. Вы уж простите, не ожидал просто. Эмили только не говорите, заругается. Она правильная такая, не любит, когда я через парадный ход шастаю. Хиккер меня зовут, то есть, садовник Хиккер. Но вы проходите, господин в кабинете наверху, ожидает. А я побежал. Только Эмили не говорите!

Выпалив всю тираду на одном дыхании, паренёк выскочил, размахивая опустевшей лейкой, и скрылся в глубине сада.

Гости поднялись по винтовой лестнице, причём госпожа Лянь, в нарушение имперских обычаев, шла впереди мужчины. Но она уже была в доме Аруны, и это оказалось важнее традиций.

Дверь в кабинет снова оказалась чуть приоткрыта. Но на сей раз шторы были отдёрнуты, пропуская внутрь поток яркого дневного света.

На широком столе Аруны, разложенные по стопкам, лежали записи, в которые тот зарылся по уши, при виде гостей лишь взмахнув рукой в знак приветствия.

— Представляете, этот самый Леон, хоть и подлец, но при этом настоящий гений! Он ухитрился расшифровать код Предтеч, с которым не могли справиться даже предки нашей уважаемой госпожи Лянь! Вот, взгляните сами.

Кэйто и госпожа Лянь приблизились к столу и с изумлением уставились на превосходно исполненную схему ритуала Повелительного Обмена. Детальную, чётко прорисованную, с примечаниями во всех ключевых точках.

— Леон предположил, что активаторы дают возможность использовать маску Феникса, чтобы обменяться сознанием с кем угодно, компенсируя силу крови императорского рода, и он оказался прав! — с энтузиазмом продолжил Аруна, — это прекрасно всё объясняет, не находите ли?

Госпожа Лянь и кестрель молча обменялись взглядами. Сведения, засекреченные так, что ради сохранения тайны не один подданный империи лишился жизни, раскрывались перед ними здесь и сейчас легко и непринуждённо. Так, словно они не стоили и медяка, не говоря уж о полновесном рууре.

— Вот, это черновик письма заказчику. "Уважаемый господин Ир-Ша…" Где-то я уже слышал это имя, но забыл. Впрочем, вспомню, когда понадобится. Но это точно не тот, с моноклем. Да и в любом случае, письмо не дописано, встреча не состоялась и на этой линии вероятностей уже не состоится. Благодаря вам, госпожа Лянь, и вашим преданным ночным пташкам.

— Но как же украденные монеты? Если бы я не доверилась столь неосмотрительно Ториили хотя не побежала сразу же проверять посмертную маску…

Аруна не дал госпоже Лянь договорить, мягко, но твёрдо прервав сетования:

— То, что вы самостоятельно вышли на нить своей судьбы и начали понемногу видеть суть некоторых вещей, ещё не делает вас Магистром времени. Не говоря уж о том, чтобы претендовать на моё место.

Холод в зелёных глазах дал понять, что дальнейший спор неуместен.

Сжато и коротко Аруна поведал о том, что ещё обнаружил в записках.

— Опасаясь проверять на себе, Леон сначала провёл эксперимент на Тори. Когда перенос не сработал, он разочаровался и собирался связаться с заказчиком, передав ему за дополнительное вознаграждение монеты и маску. Но когда узнал, что обмен всё-таки состоялся, догадался, что отсрочка вызвана количеством монет. Четыре активатора из тринадцати давали задержку на двенадцать часов. Следующим шагом стал его собственный переход в чужое тело. Догадайтесь, чьё именно.

— Бартоломео!

— Сын градоначальника Рицхе.

Госпожа Лянь и Кэйто озвучали ответ одновременно, даже не сомневаясь в правильности догадки.

— Именно, — подтвердил Аруна, — А что, вполне себе подходящая цель. Богатый, знатный, пользуется успехом у дам и, вдобавок, красивый. А умственные способности в расчёт можно не принимать, всё равно будут затёрты новым сознанием.

— Так вот почему он выбрал Тьярви! Она не знала старых привычек Барти и не могла ничего заподозрить, — ахнула госпожа Лянь.

— А попытка отравления — неплохой повод скрыть разницу в поведении и провалы в памяти, — подхватил Кэйто, — И заодно подставить владелицу, отвлекая её внимание от поиска украденного.

— Кстати, ещё одно, — дополнил он, — в лечебнице, куда я отвёз пострадавшую, сегодня появился новый пациент. Его привезли прямиком от дома градоначальника, где он пытался прорваться внутрь, утверждая, что является Бартоломео Рицхе. Вероятнее всего, тело принадлежит библиотекарю Леону Ирму. Но убедиться лично я не успел, так как больного сразу увели в отделение для душевнобольных и заперли в отдельной комнате до установления личности.

Повисшее молчание прервал Аруна, поинтересовавшийся, что за странный свёрток держит в руках госпожа Лянь. Та послушно развернула пёструю ткань, хоть и знала, что Аруна и без того всё прекрасно видит.

Внутри лежали красно-жёлтые одежды из невесомой, но гладкой и прочной на ощупь материи. Просторные широкие штаны, туника с длинными рукавами, треугольный платок, который можно было повязать вокруг бёдер или накинуть на плечи. И всё по краям расшито бубенчиками, которые не звенели.

У Кэйто загорелись глаза:

— Безмолвная песнь! Наряд гитнаш, который позволяет им свободно бродить по пескам времени! Никогда не видел его так близко. Можно пощупать?

Кестрель потянулся было рукой к одеянию, но Аруна выхватил свёрток прямо у него из-под носа и ловким движением отправил в недра одного из многочисленных ящиков своего письменного стола. Из целого вороха ярких одежд лишь треугольный платок-накидка остался в ладонях хранителя. Несмотря на тряску, бубенчики безголосо молчали.