Госпожа Мейдж встала и направилась к выходу. И за спиной услышала прощальное:

— Да пребудет с вами благословение Индра, милостивая госпожа.

Не Индра. Индр. Именно так принято говорить в империи, в отличие от королевства.

От этих слов у Мейдж, а, точнее, госпожи Ки Рей Лянь, пробежали по спине мурашки, но она, выходя за дверь, не задержалась и не оглянулась.

То, что мертво, должно мёртвым и остаться. Даже если оно вдруг оживёт.

Рыжую весёлую белокожую Тьярви она уже больше никогда не увидит. Так же как и не менее смешливую и сообразительную смуглянку Райну.

В коридоре, по счастливому совпадению, которому госпожа Мейдж уже не удивилось, она столкнулась с Иннуар и следующими за ней господами Аруной и Кэйто, которые прибыли почти одновременно. И незамедлительно пожелали осмотреть комнату, где всё случилось.

Отослав Иннуар заниматься текущими делами, и оставшись наедине с господами, Мейдж поведала обо всём, что узнала от Тьярви, не преминув отметить странности с датами рождения пострадавшего. Ещё вчера, выслушав исповедь Тори, которую привёл Кэйто, она убедилась, что любая деталь может иметь значение, пусть на первый взгляд самая незначительная.

Одобрительный кивок Кэйто и лёгкая улыбка Аруны подтвердили, что она всё сделала правильно.

Аруна, протянув руку, забрал у госпожи Мейдж опустевший флакончик с антидотом.

А затем, склонив голову и словно прислушиваясь к невидимому тиканью часов, повернулся к Кэйто. И спросил, казалось бы, невпопад:

— Господин дознаватель, если бы перед вами стоял выбор: верность клятве или благополучие сразу двух государств, как бы вы поступили?

Кестрель ни на секунду не задержался с ответом:

— Это не выбор. Это один единый сосуд, где на поверхности — клятва, а в основе — мир.

— Что ж, это весьма неплохая линия вероятностей. Продолжайте, господин дознаватель.

И он отошёл в сторону, не мешая имперской ищейке делать свою работу. И непринуждённо устроился на краю стола, болтая ногой. Мейдж, последовав его примеру, тоже уселась, но на кресло, стоящее у стола, и приготовилась ждать.

Кэйто управился быстро. Он внимательно осмотрел чаши, из которых пили мужчина и женщина, поставив их рядом друг с дружкой. Сравнил цвет капель, покрутил чаши в руках. Вопросительно поднял бровь, приметив, что потёки на стенках чашах отличались. В той, из которой пил Бартоломео, жидкость была чуть темнее и гуще, чем в предназначенной для Тьярви. Оглядевшись, кестрель нашёл стоящий на отдельном столике нетронутый кувшин с сиропом и вазу, полную прохладной воды. Уточнил, была ли они на момент происшествия в комнате, и получив утвердительный ответ, налил в одну из чаш сначала вино, а затем сироп. Покрутил. Затем поискал и нашёл на полу, неподалёку от места, где лежала опрокинутая чаша мужчины, соломинку, погрузил её в чашу с вином и сиропом и на мгновение задумался.

— Единый сосуд, значит? Если я правильно предполагаю, то в вазе, до того как растаять от жары, были кубики льда. А мужчина пил свой напиток охлаждённым и через соломинку. Вы разрешите мне поговорить с пострадавшей и подтвердить или опровергнуть эти подозрения?

Госпожа Мейдж, само собой, разрешила. И попросила в ответ позаботиться о девушке.

— Знаете, господин кестрель. Ещё год назад я считала вас моим самым опасным врагом. Но сейчас я доверяю вам больше, чем самой себе, пусть даже это не делает нас друзьями или хотя бы напарниками. И почему-то мне кажется, что вы выполните эту мою маленькую просьбу, хотя ничем мне не обязаны, скорее, напротив. Во имя Индра.

Она печально улыбнулась и испросила соизволения оставить уважаемых господ:

— Мне необходимо время на то, чтобы кое-что подготовить. Для господина Аруны, и для вас, достопочтимый Кэйто Шуань. Пусть это и не будет полноценной платой за ту неоценимую помощь, что вы мне оказали, но моей душе станет немного легче, когда я верну то, что мне никогда не должно было принадлежать.

— Вот и отлично, — хлопнул в ладони Аруна, вскакивая со стола, — значит все мы встретимся в моём особняке примерно через три часа. В конце концов, уважаемому Кэйто понадобится время, чтобы отвезти пострадавшую к лекарям Индры и вернуться, а госпожа Мэйдж ещё должна сделать некоторые распоряжения, не так ли?

Распростившись с хозяйкой "Затейницы Джеймисин" на втором этаже, господа спустились на первый, где Аруна нырнул в пышущий жаром раскалённый воздух улицы, а Кэйто направился проведать раненую пташку.

Перемежая слова кашлем, Тьярви подтвердила догадки кестреля: клиент, сетуя на жару, и впрямь сделал себе двойной напиток, налив снизу сироп со льдом, а сверху вино. И пил из соломинки так, чтобы не касаться губами кубиков льда. В итоге большая часть отравы осталась не выпита и расплескалась при падении.

Вот только зачем сыну градоначальника потребовалось делать вид, что он был отравлен? Да ещё и обвинять в собственном убийстве девицу из увеселительного заведения? Из прихоти? Желания поиграть с беспомощной жертвой? Или ему зачем-то понадобилось подставить хозяйку "Затейницы Джеймисин"?

Впрочем, если он правильно понял, менее чем через три часа есть вероятность появления очередной подсказки.

А пока стоит в прямом смысле воспользоваться выражением "время лечит" и тайно переправить Тьярви в лечебницу при храме Индры.

Разузнать адрес особняка Аруны у имперского дознавателя труда не составило. Он не стал мудрствовать, и спросил его у Хранителя напрямую, когда они встретились на пороге “Затейницы Джеймисин”.

Услышав номер дома и название улицы, Кэйто понимающе хмыкнул. От места обитания хранителя до засекреченной подземной линии монорейла, связывающей между собой Сантерру и пригороды имперского Джайсура, оказалось рукой подать. Если, конечно, знать, где и когда именно можно пройти. Ловушки временных аномалий караулили неосторожных путников не только вдоль высохшего русла приграничной реки. Полагать, что один из самых скоростных путей от столицы королевства до центра империи не имеет надёжной защиты, мог только самонадеянный дурак.

Кэйто таковым не был.

Он не стал спрашивать впустую, почему Хранитель так легко выдал тайну своего местонахождения. И без того ясно, что если к особняку номер семь на Сумеречной улице подойдёт тот, кого не должно там быть именно в это самое время, он застанет или давно заброшенные руины или другой дом, в котором всегда обитали совершенно иные люди.

Управившись с делами чуть быстрее, имперец решил выйти из кабуса чуть пораньше и прогуляться пешком. Новость, которую он привёз с собой из лечебницы, хоть и весьмалюбопытна в своём роде, но вполне могла подождать до наступления означенного часа. А где-то в этом районе, кажется, был небольшой магазин широко известных в узких кругах магомехаников Йен и Ко.

Кэйто не гнался за новинками технического прогресса, но обновлять рабочий инструмент было нелишним. Вдобавок сейчас он не так выделялся в толпе, сменив имперское иньфу на одежды жителей королевства. Длинные волосы, заколотые шпилькой, скрывала шляпа, а что до лица, то хватило лёгкого грима и защёчных накладок, чтобы до неузнаваемости изменить черты.

Причина была проста: Тьярви. Без маскировки что имперец, что северянка — слишком приметные личности, чтобы на них не обратили внимания в лечебнице. К тому же женщину на некоторое время требовалось оставить под присмотром храмовых лекарей. Из рыжей северянки вышла вполне симпатичная ируанская полукровка с двумя задорными каштановыми косичками. Экзотично, но не настолько редко. А сам Кэйто остановился на облике уроженца Себастуса, одного из двух единственных морских фортов королевства.

Договориться, чтобы полукровку с гор приняли подлечиться на неделю, труда не составило. В конце концов, золотые рууры часто творят чудеса. И развязывают языки.