Но слухи ходили, и все разные. Одни говорили, что в особняке проживает прекрасная леди, которая смертельно больна и поэтому не выходит из дома, а окна второго этажа всегда зашторены наглухо. Другие уверенно называли владельца дома молодым господином по особым делам, связанным с империей Индорра́т, главным соперником королевства Ариди́т. Третьи заявляли, что здание принадлежит могущественному магу, но сам он там не живёт, а за хозяйством подрядил присматривать дальнего родственника. Вроде бы этот родственник тоже обладал каким-то талантом, но никто толком не мог сказать, каким именно.

Обычно ни в одном квартале не обходится без бойких кумушек, которых хлебом не корми — дай сунуть нос в соседские дела. Но рядом с двухэтажным домом номер семь под зелёной крышей праздное любопытство скатывалось со сплетниц, как с гуся вода.

Виверны отстранённо скалились, сад шелестел яблоневой листвой, а слуги, молодой мужчина и невысокая женщина в возрасте, исправно ходили на рынок, в прачечную, на храмовую площадь и к портному. Время от времени заглядывали к травнику, да и в целом не отличались от любой другой прислуги мелкопоместной знати. Вот разве что о хозяине ни слова не говорили. Но, признаться, никто их и не спрашивал. Даже если изначально и хотел. Оно как-то само собой получалось, не шло на язык — и всё тут.

Но почти вся Сантерра знала: если в жизни случилась неприятность, с которой не в силах справиться ни целители, ни маги, ни жрецы, ни наёмные головорезы, то можно рискнуть ближе к полуночи отворить незапертые врата Седьмого дома. Пройти по неосвещённой дорожке меж теней дикого сада, подойти к двери, охраняемой вивернами, и трижды стукнуть бронзовым дверным кольцом о медную пластину обшивки. Громко и открыто, без опасений, что услышат или заметят соседи. Каждый, кто ступал на тропинку из серого камня, ведущую от ворот к крыльцу, становился таким же неприметным, как и хозяин дома. По крайней мере, до тех пор, пока не возвращался обратно на освещённые лантернами камни мостовой. И не имело значения, принял ли владелец гостя, или двери так и оставались неприступно сомкнутыми — визит каждого посетителя особняк сохранял в тайне. Пробиться силой не пробовал ещё никто: как-то враз становилось понятно, что если не судьба по доброй воле, то поперёк и подавно не стоит.

Когда купец в обнимку с растением добрался до ажурных врат, на Сумеречной улице не было ни души. Петли даже не скрипнули; кованое железо отталкивало дождевые капли как заговорённое. Трусцой пробежав по мокрой дорожке, Бухтияр ухватился за дверное кольцо, но не успел постучать, как дверь приоткрылась. Ровно настолько, чтобы пройти одному человеку с цветочным “горшком”.

Купец шмыгнул носом, — дождь и босая нога не способствовали укреплению здоровья, — и крепко прижал к себе сапог, переступая порог.

И вздрогнул от неожиданности, когда дверь за его спиной мгновенно захлопнулась, а чей-то приятный голос произнёс с лёгкой хрипотцой:

— Я смотрю, вы не с пустыми руками. Будьте так любезны, поставьте ваш ценный груз вон на тот столик, пока Э́мили проводит вас в ванную комнату на первом этаже. Чистые гостевые туфли получите, как приведёте себя в порядок. Второй сапог можете снять прямо здесь, всё равно уже наследили.

Купец резко обернулся, собираясь возмутиться столь бесцеремонным приёмом, но никого перед собой не увидел. Лишь в центре двери тускло светилось зеркальное окошко, словно подёрнутое туманом, в котором отражалась уменьшенная копия прихожей. А голос, похоже, доносился из медной воронки слуховой трубки, спиралью закручивающейся к потолку.

— Вы так удивлены, словно в первый раз сталкиваетесь с румороско́пом. Или вас заинтересовал видофо́н? Сударь, вы же живёте неподалёку от столицы, Сантерра не настолько отстала от прогресса, — в интонациях невидимого собеседника послышалась лёгкая укоризна.

— Да к тому же, судя по крою кафтана, вы купец. Гильдия Специй и пряностей?

Бухтияр медленно кивнул, уставившись на собственное перевёрнутое изображение в зеркале на двери.

— Жду в кабинете на втором этаже. Эмили вас отведёт. Не забудьте оставить растение там, где я указал. Будете уходить — заберёте.

Не осмелившись возразить, купец пристроил свою ценную ношу на столик, стащил с правой ноги насквозь промокший сапог и огляделся в поисках проводника. Невысокая женщина в накрахмаленном чепце и полосатом переднике тенью проскользнула вдоль стены и жестом предложила проследовать за ней. Из-под чепца выбивалась прядь светло-золотых волос, солнечным зайчиком сияя в тусклом освещении.

— Вам сюда, сударь. Я подожду снаружи. Только постарайтесь не очень задерживаться, иначе он может о вас… забыть.

Спустя четверть часа чистого гостя с ещё влажными, но уже аккуратно зачёсанными на лысину волосами проводили в кабинет. Винтовая лестница сделала несколько крутых поворотов, сбивающих с толку, и Бухтияру отчего-то показалось, что место, куда его ведут, находится за пределами дома или куда выше обещанного второго этажа.

Плотные массивные двери из светлого бука даже не скрипнули, когда Эмили, постучавшись и дождавшись лаконичного "входите", потянула на себя ручку в форме головы льва.

Плотные бордовые шторы оказались наглухо задёрнуты, и купец испытал невольный приступ разочарования: подтвердить или опровергнуть догадки насчёт этажа не вышло. Впрочем, его вниманием почти сразу же завладел хозяин кабинета, сидящий за хорошо освещённым письменным столом. На столе перед ним стояла бронзовая табличка с гравировкой. Надпись гласила "Аруна". Одно только имя, даже без родовой фамилии, но оно идеально подходило владельцу.

Тёмно-зелёные глаза с карей каёмкой смотрели пристально и цепко, чуть вьющиеся каштановые волосы, перехваченные налобной повязкой, не мешали рассмотреть черты лица: прямой нос, чётко очерченные губы и лёгкие, едва заметные морщинки в уголках глаз.

На очелье, вместо привычного для знати драгоценного камня или камеи, виднелись пустые лапки крепления, словно какое-то ценное украшение размером с серебряный руу́р забыли вернуть на место после чистки у ювелира. Шейный платок небрежно ослаблен, но воротник рубашки, несмотря на поздний час, сиял накрахмаленной белизной, как если бы его обладатель только что сменил одежду.

— Итак, сударь, вы пришли выяснить, почему опадают бутоны. Само собой, измерение магомеханиками мана́ра растения ничего не дало: все показатели в норме, отклонений в жизненной силе не выявлено, волшебные способности у цветка отсутствуют. Что делать дальше, вы не знаете.

Бухтияр, собиравшийся представиться, как положено, а затем приступить к изложению своей просьбы, сглотнул и застыл в растерянности.

— Да вы проходите, садитесь.

Небрежный взмах руки в сторону стула с высокой спинкой вывел гостя из оцепенения. Купец неуклюже, бочком, заторопился присесть, забыв поблагодарить хозяина сообразно этикету.

— Н-но откуда?..

— … мне это известно? — Аруна непринуждённо подхватил фразу заикающегося гостя, избавив его от необходимости подбирать слова. — Дело в том, что мне знакомо ваше растение, сударь. Это диаболи́ка изменчивая. Редкий вид, но не настолько, как её ближайший родственник диаболика ультима. Но в вашем случае, похоже, есть все шансы довести цветочек до необратимой мутации и стать обладателем одной из самых больших флористических редкостей нашего королевства. Скажите, какой цветок недавно облетел? Третий, четвёртый?

— П-п-пятый.

Взгляд хозяина кабинета мгновенно заледенел, и в комнате ощутимо похолодало. Купец испытал неодолимое желание соскочить со стула и пригнуться, чтобы между ним и странным аристократом оказался хотя бы увесистый письменный стол.

— Имя?

— Бухтияр Сейму́р, торговец пятого ранга, личный поставщик специй для двора Их Величеств Королей-близнецов Ра́ймуса и Ре́йта, — слова выскакивали без запинки, одно за другим. Заикание пропало так же неожиданно, как и появилось.