Вместо этого Клинтон вела кампанию как осторожно прогрессивный «новый демократ», отстаивающий центристскую политику, направленную на возвращение в партию избирателей из среднего класса. Демократы, по его словам, никогда не победят, если не будут избегать чрезмерного отождествления с группами интересов, такими как профсоюзы. Хотя они должны защищать такие пособия, как Social Security и Medicare, они должны отбросить свою «старую политику налогов и трат». Клинтон снова и снова настаивал на том, что его партия должна выступать за «возможности», «ответственность» и «сообщество». Как и Джимми Картер, он заявил, что является возрожденным верующим человеком. Во время предвыборной кампании он выступал за смертную казнь. Он обещал реформировать систему социального обеспечения, в первую очередь ограничив срок получения денежной помощи, и добиваться снижения налогов для среднего класса. Не объясняя, как он это сделает, он заявил, что в течение четырех лет вдвое сократит дефицит федерального бюджета.[623]

Клинтону, однако, пришлось преодолеть несколько политических проблем. Как и многие образованные молодые люди времен войны во Вьетнаме, он манипулировал системой Selective Service, чтобы избежать службы в армии. Как он мог рассчитывать победить такого героя войны, как Буш? Ходили слухи, что он курил марихуану. Хуже всего то, что убедительные доказательства указывали на то, что, будучи женатым мужчиной, он был бабником. Во время праймериз в Нью-Гэмпшире, первого серьёзного испытания, средства массовой информации наперебой рассказывали о его давних сексуальных отношениях с Дженнифер Флауэрс, бывшей служащей штата Арканзас. Клинтон ворчал: «Все, о чём меня спрашивала пресса, — это женщина, с которой я не спал, и призыв, от которого я не уклонялся».

Но Клинтон не мог объяснить все эти истории. Это была правда, что он обманул призывную комиссию и что, как и огромное большинство молодых бумеров конца 1996 года, он курил марихуану. (С прямым лицом Клинтон сказал, что попробовал её один раз, но не вдыхал и больше не пробовал). Появившись вместе со своей женой Хиллари в широко освещаемой программе «60 минут», он постарался преуменьшить рассказы о своих сексуальных похождениях, признав лишь, что «причинил боль в своём браке». В итоге он проиграл праймериз Тсонгасу. В процессе выборов он также приобрел устойчивую репутацию ловкого, но болтливого и скользкого политика — «Слик Вилли», который обещал всевозможные вещи и говорил со всех сторон.[624] Один республиканец назвал его «курящим травку, бабником, уклоняющимся от призыва».[625]

Однако вскоре стало очевидно, что сексуальные подвиги Клинтона оказались гораздо менее разрушительными, чем предсказывали политические обозреватели во время праймериз. В отличие от Гэри Харта, чье бабство выбило его из борьбы за демократическую президентскую номинацию 1988 года, Клинтон вышла из Нью-Гэмпшира в хорошей политической форме. Что же происходило? Некоторые обозреватели отмечали, что Харт лицемерил, изображая из себя «мистера Чистоту», пока не был разоблачен, в то время как Клинтон не делал подобных заявлений.

Другие оценили искусное представление, которое Клинтон, обладающий приятным характером, устроил на телевидении, и восхитились Хиллари, которая стояла рядом с ним. Если поведение Клинтона её устраивает, говорили избиратели, то почему они должны беспокоиться?

Оглядываясь назад, можно предположить, что два долгосрочных события помогли Клинтону пережить заслуженную репутацию бабника. Во-первых, к тому времени все более любознательные СМИ приучили американцев к тому, что они слышат о сексуальных проступках своих политических лидеров — не только Гэри Харта, но и Рузвельта, Айка (возможно), Кеннеди и ЛБДжея. Клинтон, хотя и был проступком, тем самым выработал своего рода иммунитет. (Аналогичный иммунитет помог защитить более поздних кандидатов в президенты, таких как Эл Гор в 2000 году, от нападок, связанных с употреблением марихуаны в юности). Второе событие, связанное с первым, стало одним из многочисленных признаков того, что культурные нормы в Соединенных Штатах неуклонно меняются. Многие американцы, принадлежавшие к огромному и политически влиятельному поколению бэби-бума, взрослевшие в более свободные 1960–70-е годы, на личном опыте — или на опыте друзей и родственников — понимали, что поведение Клинтона вряд ли было уникальным. Они были гораздо терпимее к разгульному личному поведению, чем их старшие. Они считали, что то, что государственные деятели делали в спальне, не должно влиять на их кандидатуры.

Тсонгас, к тому же, не был сильным соперником. Самопровозглашенный «пробизнес-либерал», он был неуступчив на сцене. Даже в Нью-Гэмпшире, соседнем штате, он набрал всего 33% голосов против 25% у Клинтон. Клинтон, всегда стойкий и энергичный, после Нью-Гэмпшира стал уверенным в себе и назвал себя «ребенком-возвращенцем». Он уверенно чувствовал себя на телевидении и часто выступал в ток-шоу. Они становились настолько ключевым элементом американской политики, что Рассел Бейкер из New York Times написал, что президентские кампании вступили в «эру Ларри Кинга».[626] По всем этим причинам Клинтон привлек значительное финансирование и активно продвигался вперёд. В марте, в Супервторник, он выиграл восемь из одиннадцати праймериз. Вскоре после этого Тсонгас сошел с дистанции, и хотя Браун оставался в числе претендентов, Клинтон победил его на последовавших за этим ключевых праймериз. Задолго до съезда демократов номинация была у него в кармане. Рассчитывая привлечь южан и молодёжь в ряды демократов, он назначил Гора из Теннесси, своего соратника по бэби-бумеру, своим помощником.

Буш, тем временем, столкнулся с проблемами со стороны консерваторов, которые сплотились вокруг Патрика «Пэта» Бьюкенена, бывшего спичрайтера Никсона, директора коммуникаций Рейгана, колумнист и ведущий телевизионных ток-шоу. Бьюкенен был сильным, часто яростным оратором, которому нравилось, когда его называли «правым популистом» и «питбулем правых». Будучи убежденным католиком, он решительно выступал против абортов и направлял свои призывы религиозным правым. Будучи изоляционистом в своих взглядах на внешнюю политику, он выступал против участия американских войск в Ираке и призывал к резкому сокращению иммиграции. Хотя никто не ожидал, что он вырвет у Буша номинацию на пост президента, он участвовал в республиканских праймериз в Нью-Гэмпшире, где получил 36% голосов против 53% у президента. Его участие в выборах стало сигналом, который высветил раскол в партии.[627]

В апреле другой критик, Г. Росс Перо, вступил в кампанию как независимый кандидат. Перо был бизнесменом-миллиардером из Техаса, который сам оплачивал свою телерекламу и, таким образом, не беспокоился о правилах финансирования избирательной кампании. Объявив о своей кандидатуре в программе Larry King Live, он почти полностью вел свою кампанию на телевидении, появившись перед избирателями лишь в конце гонки. Разрушая экономическую политику Буша, народный Перо заявлял, что «двигатель сломан» и «мы должны залезть под капот и починить его». Говоря о вкладе Буша в рост национального долга, он остроумно заметил: «Может быть, это была экономика вуду. Что бы это ни было, мы находимся в состоянии глубокого вуду». Дефицит, добавил он, «как сумасшедшая тётка, которую мы держим в подвале. Все соседи знают, что она там, но никто не хочет о ней говорить».[628] Летом, когда Буш добивался заключения соглашения NAFTA с Канадой и Мексикой, которое должно было устранить тарифы между тремя странами, Перо предсказал, что это приведет к «гигантскому сосущему звуку», когда американские рабочие места потянутся через границу на рынки дешевой рабочей силы Мексики.