НЕСМОТРЯ НА РАЗРАСТАНИЕ ЭПИДЕМИИ СПИДа, ряд достижений в области технологий, фундаментальной науки и здравоохранения в 1980-х годах вселял в Америку оптимизм. В апреле 1981 года в космос отправился первый космический челнок многоразового использования на орбитальном корабле «Колумбия».[487] В 1988 году ученые ввели генетическую дактилоскопию, а позже улучшили генетическое понимание таких недугов, как шизофрения и муковисцидоз. Курение сигарет на душу населения, которое лишь незначительно снижалось в 1970-е годы, наконец-то начало резко сокращаться — и продолжало снижаться до конца века. К концу 1980-х годов в городах и поселках начали запрещать курение в общественных зданиях и ресторанах.[488] Другие социальные тенденции, встревожившие американцев в 1970-е годы — рекордно или почти рекордно высокий уровень разводов и рост благосостояния, — по-прежнему вызывали беспокойство, но в 1980-е годы стабилизировались. По этим и другим причинам тревога населения по поводу того, что нация находится в упадке, которая была широко распространена в середине и конце 1970-х годов, ослабла после середины 1980-х.
Оптимисты получили дополнительное удовлетворение от события 1982 года, которое, возможно, помогло ослабить гневные чувства по поводу войны во Вьетнаме. Это было посвящение новаторского и широко известного вьетнамского мемориала Майи Лин в Вашингтоне. Многие ветераны Вьетнама приняли участие в параде «Добро пожаловать домой», радуясь первому важному общественному событию, посвященному их участию в войне. После этого «Стена», хотя и подвергалась критике со стороны некоторых ветеранских групп, стала самым посещаемым местом в Вашингтоне. Два года спустя многие американцы отмечали совсем другой военный опыт: День Д. Во главе с триумфальным президентом Рейганом в Нормандии они с ликованием отметили сороковую годовщину этого грандиозного в военном отношении события, подтвердив тем самым широко распространенные патриотические чувства.
Несмотря на такие торжественные события, многие американцы в годы правления Рейгана продолжали оплакивать более печальные стороны жизни в Соединенных Штатах. Как и раньше, либералы требовали реформировать систему медицинского страхования в стране. Совокупность факторов — старение населения, распространение высокотехнологичных и часто спасающих жизнь медицинских процедур (область НИОКР, в которой США опережали весь остальной мир), растущие расходы на бумажную волокиту и растущие ожидания относительно того, что значит быть «здоровым», — привели к росту стоимости медицинского обслуживания, которая стремительно росла с 1970-х годов (с 7% ВНП в 1970 году до 14% к 2000 году). Отчасти благодаря ослаблению профсоюзов под угрозой оказались и корпоративные медицинские льготы. Хотя Medicare обеспечивала частичное страховое покрытие для большинства пожилых людей, а Medica помогала многим бедным, в системе медицинского страхования оставались большие дыры. В конце 1980-х годов около 14 процентов американцев не имели медицинской страховки. Консервативные интересы, однако, противостояли серьёзным усилиям по расширению государственного участия. По этой и другим причинам Соединенные Штаты оставались единственной развитой страной на Западе, не имеющей системы всеобщего медицинского страхования.
Как и в 1970-е годы, многие американцы также были обеспокоены моральным упадком. Продолжали расти показатели внебрачной беременности и подростковой беременности. В 1981 году на сцену вышел телеканал MTV, освещавший секс, чтобы захватить аудиторию, в основном молодых зрителей, которая в 1984 году оценивалась в 23 миллиона человек.[489] Рейган, как ему казалось, выступал против излишеств секса и насилия на телевидении, которое американцы в среднем смотрели по двадцать восемь часов в неделю, но его поддержка дерегулирования распространялась и на политику Федеральной комиссии по связи (ФКС), которая в 1980-х годах стала относиться к программам беззаботно. Пользуясь очевидным — секс продает — телепродюсеры и Голливуд смело демонстрировали секс и насилие. Безответственность телепродюсеров на пике кризиса СПИДа настолько возмутила Федерацию планирования семьи Америки в 1988 году, что она выпустила рекламу на всю страницу в журналах и газетах. Персонажи на телевидении, говорилось в рекламе, «занимались этим 20 000 раз по телевидению в прошлом году, но никто не использовал презерватив».[490]
Критики Рейгана прежде всего подчеркивали, что он подает плохой пример, обращаясь к нации с грубым и материалистическим посланием. «Больше всего я хочу видеть, — сказал он в 1983 году, — чтобы эта страна оставалась страной, где кто-то всегда может разбогатеть».[491] Критики, осуждавшие это послание, утверждали, что если культура 1970-х годов, десятилетия «Я», была жадной, то 1980-е годы были ещё хуже. Благодаря посланию Рейгана, ворчали они, «яппи», или молодые профессионалы, стремящиеся вверх по карьерной лестнице, стали образцом для подражания. К этим якобы скупым выпускникам колледжей, добавляли они, присоединялось все большее число «баппи» (чернокожих городских профессионалов), «динков» (семейных пар с двумя доходами и без детей) и «ворчунов» (мрачных, безжалостных молодых профессионалов, стремящихся вверх по карьерной лестнице). Казалось, всем этим людям не терпится погрузить руки в рог изобилия товаров, которые соблазнили Соединенные Штаты стать нацией раскованных, жадных до благ потребителей.[492]
Единодушное стремление к богатству и имуществу, жаловались критики, коммерциализировало практически всю американскую культуру и создало новый позолоченный век. «Ханойская Джейн» Фонда, которая в 1972 году отправилась во Вьетнам, чтобы выразить протест против войны, теперь зарабатывала миллионы, продавая видеоролики с упражнениями и пропагандируя физическую форму. (Деньги, по её словам, шли на борьбу за права трудящихся, которую продвигал её левый муж Том Хейден). Ренни Дэвис, видный радикал 1960-х годов, работал биржевым брокером. Джеральдин Ферраро, кандидат в вице-президенты от Демократической партии в 1984 году, после выборов снялась в рекламе Pepsi-Cola. Майкл Джексон сделал то же самое, заработав в процессе 1,5 миллиона долларов (и случайно подпалив волосы).
Противники материализма сетуют на то, что такие телешоу, как «Даллас» и «Династия», в которых рассказывалось о манипуляциях богатых и влиятельных людей, были одними из самых популярных программ в эфире в начале десятилетия. Позднее, в 1980-е годы, бестселлером стала хвастливая автобиография доселе не знаменитого Дональда Трампа, магната недвижимости.[493] Многие наблюдатели были особенно потрясены широко распространенным сообщением о том, что одна треть выпускников Йельского университета 1985 года проходила собеседования для получения работы в качестве финансовых аналитиков в First Boston Corporation.[494] Какая перемена по сравнению с социально сознательными 60-ми годами!
К середине десятилетия противники чрезмерного материализма направили все свои силы против масштабных поглощений и слияний корпораций, которые в то время, как это часто бывает в экономически благополучные периоды, стали приобретать массовый характер. Консерваторы, как правило, приветствовали слияния, считая, что они помогают Соединенным Штатам избавляться от неэффективных компаний, инвестировать в современные технологии и опережать иностранных конкурентов. Другие американцы, однако, утверждали, что слияния приводят к «сокращению» занятости, уничтожению хорошо управляемых малых предприятий, обогащению руководителей компаний, уничтожению профсоюзов и повышению стоимости товаров.[495] Более того, невозможно было скрыть грубость, связанную с некоторыми побочными продуктами слияний. Яркие фразы — «нежелательные облигации», «выкупы с использованием заемных средств», «корпоративные рейдеры», «золотые парашюты», «враждебные поглощения» — вошли в повседневный язык. Было подсчитано, что средняя компенсация самых высокооплачиваемых американских руководителей выросла в постоянных долларах с 3 миллионов долларов в год в 1980 году до более чем 12 миллионов долларов в 1988 году. Стратегически грамотно расставленные мошенники зарабатывали на жизнь, иногда нелегально. Один из самых ярких из них, Айвен Боески, на церемонии вручения дипломов в Беркли в 1986 году знаменито заявил: «Жадность — это здорово». Другой инсайдер, «король нежелательных облигаций» Майкл Милкен, в 1987 году заработал 550 миллионов долларов. Позднее обоим были предъявлены обвинения, на них наложили огромные штрафы и отправили в тюрьму.[496]
