Долго скакать не пришлось. Мы были недалеко от космопорта. Заяц выбрал площадку.

— На полноценный инструктаж времени нет, — заяц привязывал меня к сундуку, запихнув в мой рот синий кулон размером с грецкий орех, — но и запомнить ты должен всего две вещи — ни при каких условиях не вынимать артефакт изо рта, пока не прибудем в пункт назначения, и общаться только телепатически. Понял?

— Понял, — ответил я телепатически.

Заяц закинул свой кулон себе в рот и его правый глаз стал на место. Это что и у меня теперь с глазом теперь такой кошмар будет?

— Ага, — услышал в голове его ответ, — с двумя сразу. Забыл тебя предупредить — за уши меня никогда не трогай, уши это навигация.

— Да ты ими по сундуку лупил как лихой шаман в бубен!

— Я общался, — заяц затянул потуже трос, и меня крепко прижало к сундуку, выдавив из легких воздух, как из тюбика содержимое.

— С сундуком?

Странное ощущение, совсем не хочется дышать, во рту вкус пива и легкий хмель.

В это время заяц затоптался на месте, вытянулся в струну, протянув вверх лапы, словно приветствуя на небе сияющую местную звезду. Быстро прижался к поверхности, и выстрелил как пружина в космос. Мне заложило уши. Сундук навалился на тело всей тяжестью, срывая меня с космического зайца. Я обхватил тело зайца ногами и схватился за края сундука, прижимая его к зайцу, чтоб нас кувырком не отбросило обратно на планету. Пока я справлялся перегрузкой, мы вышли в космос и заяц поскакал ровнее. Удивительно, но дышать совсем не хотелось. Так как еду сейчас на зайце я, люди практически не передвигаются. Я совсем не знаю, что меня ждет в конце пути, и останусь ли я человеком. Но лучше быть мутантом, чем быть мертвым человеком.

На что похоже путешествие с зайцем? Да ни на что. Что-то отдаленное есть в нырянии. И там и там ты не в своей природной среде. Ты перестаешь быть человеком, и становишься иным существом, путешествующем в пространстве. Время теряет свои свойства. Ты просто существуешь, замираешь. Сознание способно оценить перемещение, но не время. В один момент мне захотелось выплюнуть артефакт, но я услышал угрозу зайца. Мне кажется, что мы сейчас с ним в одной нервной системе, как внутри пузыря. Я ощущаю, как работают его мышцы, прыгая в пространстве, как заяц по лесу. Слышу миллионы звуков через его уши. Когда человечество столкнулось с зайцами, то было достигнуто соглашение — мы и они рассказали друг другу все о наших цивилизациях, и к вопросу покорения никто больше не возвращался. У зайцев нет своей планеты, нет оружия. Они просто существуют и путешествуют.

— Станция, — услышал я в своей голове, — мы делаем остановку.

Переговоры шли на языке аллихиллли. У людей с аллихиллли открытая неприязнь. Это, конечно, не война, но хорошего мало.

— Нас пустят в док, — сказал заяц.

Я пытался осмотреться вокруг. Мне казалось, что мои глаза закрыты — вокруг было так темно, что я не видел перед собой даже зайца, и только блики далеких звезд говорили, что я не ослеп. Станция вынырнула из темноты и заяц, как кот расставив лапы, начал притормаживать.

До этого я видел аллихиллли только на видео — гигантские кузнечики нескольких видов. Люди так и не смогли их изучить до конца — нам же надо все сразу оттащить в лабораторию и сделать вскрытие. Мы так и поступили с первыми попавшимися нам в руки аллихиллли. А то были послы.

И вот из-за той давней чужой ошибки я сейчас сидел на сундуке, запертый в тесной камере дока, а заяц ускакал вглубь станции — поправить здоровье. Артефакт лежал у меня в кармане и во рту стоял стойкий вкус пива, да и ощущал я себя как после пары кружек крепкого эля.

— Вам не хорошо? — услышал я голос.

Открыл глаза и увидел перед собой бледный голограммный образ представителя аллихиллли. Я тут потому, что заяц уговорил их, дать ему отдохнуть, а меня пустили как его спутника, и он за меня поручился.

— Спасибо, мне нормально. Скоро должно полегчать, — вежливо улыбнулся я голограмме.

— Вы же первый раз так перемещаетесь. Откуда вы знаете, что ваше состояние является нормальным?

— Доверяю своему спутнику.

— Но вы его так мало знаете, — существо на голограмме слегка наклонило голову. Звуки, издаваемые ими, похожи на стрекот и мы — люди, насколько я знаю, не знаем даже их язык, а вот они нас легко переводят. — Вдруг он обменял вас на собственную жизнь.

— Я знаю его дольше вас, и доверяю больше. Люди и космические зайцы не враждуют.

— Значит, если я сейчас скажу вам, что обменяю вашего космического зайца на ваш сундук, то вы согласитесь на обмен?

— Да.

— Даже если я скажу вам, что сундук имеет огромную ценность?

— При желании вы легко заберете сундук сами. Надо только умертвить меня, или усыпить. Значит, торг идет за что-то другое, или вы просто хотите поговорить с человеком.

— Странно, что вы не говорите, что сожалеете, что у людей и аллихиллли не получилось общение. Не втираетесь в доверие.

— Я в зависимом от вас положении, а вы, я так думаю, не настолько глупы, чтобы купиться на лесть.

Изображение с голограммы исчезло, но осталось облако, в котором оно было. Что-то мне тревожно. Хоть бы заяц там ничего не натворил. Я попробовал мысленно докричаться до него, но в ответ не услышал ничего. Голограмма опять подключилась, на этот раз на меня смотрели двое.

— На подлете к станции вооруженный человеческий корабль. Требуют вас и сундук, — сообщил мне один из аллихиллли. — Вы же понимаете, что им нужен просто сундук.

— Понимаю. И, как я понимаю, вы не можете оставить нас на станции.

Те два кузнечика, что смотрели на меня множеством глаз, кивнули. Неужели нас с зайцем догнал гоблин?

— Вы понимаете, что сундук имеет большую ценность? — задали мне вопрос. Надоели уже эти намеки и дипломатические реверансы. Возможно, у аллихиллли такая манера вести разговор, но пока они кружатся в брачном танце, нас раздавят гоблин и компания. Я кивнул и уставился в экран. — У вас есть чем защитить сундук?

Я полез в карман за пистолетом, из которого не получилось полноценно усыпить даже гоблина. На пол выпала упаковка самораздувающихся мыльных пузырей и, при падении разорвалась. Пузыри начали взрываться как попкорн на горячей сковородке, подпрыгивать и летать по камере. Меньше чем за минуту я сидел как клоун на сундуке с игрушечным пистолетом среди огромных величиной баскетбольный мяч переливающихся мыльных пузырей. Понимая абсурдность ситуации, я засмеялся.

Аллихиллли переглянулись между собой и один из них из голограммы исчез.

— Почему вы рассмеялись?

— Мне все это напомнило одну сказку: мальчик с чересчур длинным носом, замочная скважина, говорящий сверчок, и даже бандиты, которые гонятся за сундуком. И вот я сижу среди мыльных пузырей с игрушечным пистолетом против банды. При этом я понимаю, что вам нельзя ввязываться в конфликт, чтобы из-за какого-то сундука не началась галактическая война.

— Это очень важный сундук, — аллихиллли замолчал. Мы оба боялись сказать больше, чем уже сказано. Я не знаю — знают ли они про галактику внутри, и галактика ли там? — Скажите, Пьеро, замочная скважина действительно вас чуть не втянула внутрь?

Видимо заяц проболтался. Иначе, откуда им все это знать. Я кивнул.

— Я знаю ту сказку, про которую вы говорите. Она о доверии. Я рад, что вы научились доверять зайцу, ведь во время вашего знакомства вы ему не доверяли, — голограмма начала бледнеть. — Но не всегда надо доверять тому, что видишь. Вы, например, знаете, что артефакт, который дал вам заяц, это его какашка?

Голограммное облако погасло. Я проткнул один из пузырей пальцем и он, взорвавшись, распылился на микрочастицы пахнущие мылом. Не хотелось верить в услышанное. Пузыри взрывались от моих пальцев как мои иллюзии. Сказка о доверии. Хмм. Кому я больше доверяю аллихиллли или зайцу?

— Бегом собирайся! Мы уходим под прикрытием! — распахнул дверь заяц.

Я слез с сундука и затоптался на месте, пиная лопающиеся пузыри. Заяц успел закинуть на себя наш сундук и поскакать на выход. Я рванул следом, хотя больше всего на свете хотел с ним поговорить и хоть что-то сожрать.