Заяц, маневрируя, спустился на одну из гор и крупными прыжками поскакал вниз к удивительно ровной для этих мест заросшей прилегающей к поверхности травой площадке.

На площадке явно кто-то недавно побывал — грунт нарушен спуском чего-то тяжелого. С южной стороны к ее центру вел след двух параллельных друг другу полос, примерно на полметра утопленный в грунт. По центру лежал плоский, словно искусственная плита, камень.

— Камень отодвигали механизмом, — рассматривал площадку Генри. — Вот тут грунт снят и отброшен в сторону. Как же эту дуру отодвинуть?

— А что под плитой должно быть, Генри? — заяц скакал по небольшой поляне, рассматривая горы, окружавшие ее. — Ты не находишь, что в высоте этих гор есть определенная закономерность. Вот смотри — маленькая гора, как высокий холм, за ней спуск вниз, но не до конца, и гора гораздо большего размера с множеством вершин. Вторая вершина на ней — самая высокая. За ней идут вершины одинаковой высоты, цепочкой на одной линии. Но линия эта линия слегка изогнута, как будто все это…

— Да фиг с ними, с этими горами, заяц! Давай лучше подумаем, как убрать камень.

— Нет, Генри, давай лучше ты мне расскажешь, кто все эти люди? Та сумасшедшая с одной серьгой в ухе, те странного вида хмыри, что отрубили тебе руку. Кстати, новую тебе уже не пришьют, ты типа как из кварца, кремниевая форма жизни. Только покажись ученым — тебя на молекулы разберут и по пробиркам рассыплют, чтобы изучать вдоль и поперек. Как рука, кстати, не болит? — заяц в один прыжок оказался рядом с Генри и заглянул тому в глаза.

— Хм, я только сейчас понял, что меня эта тема абсолютно не волнует. Я что-то типа камня?

— Ну, да, — пожал плечами заяц и глубоко вздохнул.

— И еда, алкоголь, отношения с девушками, дружба?…

— Тебя теперь волновать не должны. Я удивлен, что в тебе сохранилось еще любопытство, и ты хочешь посмотреть, что там под каменной плитой.

— Под каменной плитой могильник зараженной плесневым черным гриппом. Там лежит труп астронавтки. И это все сказки были про заснувшую принцессу, ждущую, когда ее разбудит принц, чтоб жениться и потратить полцарства.

— Ты меня притащил в чумное, можно так сказать, место? — глаза зайца задергались нервным тиком. — А вдруг я был бы восприимчив к вирусам и заразил всех остальных космических зайцев, ты об этом подумал, чурбан кварцевый? Нет, конечно! И меня беспокоит, что ты не волнуешься о моей жизни.

— Ты никогда не вернешься к своим, не переживай!

— Это было грубо…

— Ты же сам меньше минуты назад сказал, что дружба и любовь меня волновать не должны.

— А, — почесал лапой между ушами заяц, — точно-точно. Но ты знаешь, мы своей заячьей стаей отдыхали на одной космической станции. Она управлялась искусственным интеллектом, и он о нас заботился. Хотя, если подумать, это обычная программа с прописанным сводом правил. И люди, общаясь с ИИ, очень его любили. Для многих он был единственным другом, ведь покорители космоса в большинстве своем — одинокие люди. Они улетают в глубины пространства, могут зависнуть во временных петлях, вернуться в другом времени, или вовсе потеряться. Космос — место для одиночек. Не для любви и привязанностей. Я знаю, что ты ничего не чувствуешь, но ведь ты родился другим. Ты любил, ненавидел, наслаждался, страдал. У тебя же были родители? Ты же не родился как гном — из камня?

— А гномы рождаются из камня?

— Ходят такие легенды.

— Я никогда не видел гномов, — улыбнулся Генри. — Говорят, они богаты.

— Говорят. Так! Мои уши говорят, что сюда кто-то летит. Предлагаю уносить отсюда лапы.

— Нет-нет, я не могу отсюда уйти, не заглянув под плиту. Вдруг там…

— Сокровища, — кивнул заяц, закончив мысль Генри. — Ты все-таки пират, Генри, и обманул меня. А я пожертвовал своей стаей ради спасения пирата, — заяц глубоко вздохнул, закинул болтавшийся на шее артефакт в пасть и продолжил общаться с Генри телепатически: — Я возвращаюсь на другую сторону планеты и могу тебя туда подбросить, если хочешь. Запрыгивай быстрее, то, что летит, уже очень близко.

Генри решил не рисковать и запрыгнул зайцу на спину. И только заяц присел для прыжка, как над его ушами просвистела автоматная очередь. Заяц с пассажиром на спине быстро заметался по поляне, петляя, словно его маленький земной собрат в попытке убежать от охотника.

— Не двигаться, — заяц услышал в своей голове приказ и подчинился.

Над вершинами гор с двух сторон зависли две космические яхты.

— А чтоб меня, — выругался Генри, — моя «Причуда» и «Уида». Черный Сэм все же погнался за мной. Уходи, заяц, — спрыгнул со спины косого Генри. — Да, я пират. Грабил людей. Но я не отбирал сундук у Коломбины. Если, конечно, мы не грабанули кого-то оптом и так же оптом продали товар. Уходи, заяц, это за мной. Им нужен я, а ты случайный добрый парень, которому, по закону жанра, всегда влетает за чужие грехи.

Корабли, тем временем, сели на поляну, едва разместившись на ней. Люк одного из них открылся, и из него вышла та самая девушка, которая ругалась с зайцем в баре.

— О! — простонал заяц. — Опять эта сумасшедшая.

— Я так и знала, Кай, что ты со всех ног будешь бежать к этой девке, — визгливо произнесла девушка.

— Герда, ты же сама меня бросила, — спокойно ответил ей Генри, которого прилетевшая называла Каем. — Смотри, чем мне пришлось заплатить, чтобы спастись. У меня нет руки, — Генри показал ей обрубок, умолчав, что кисть с браслетом лежит во внутреннем кармане его куртки. — И я вообще стал иной формой жизни. Я подыхал в космосе, где ты меня оставила, и заяц такой ценой меня спас.

— Я вернулась за тобой. Капсула была рассчитана на двадцать четыре часа, вот через двадцать я и вернулась. Но капсула к тому моменту уже была пустой.

— А если бы в нее метеорит попал, умная ты моя, ты об этом подумала? Мы болтались в середине метеоритного потока…

— Ну, все, ссориться будете потом, голубки. Давай обещанный браслет, Герда, — из второго корабля вышел Сэм Беллами, наведя на Генри винтовку. — Дурацкое у вас название корабля — «Снежная Королева», и ники дурацкие — Кай и Герда, — скривил лицо и тоненько пропищал Сэм.

— Кай, отдай браслет, — попросила Герда. — На нашем корабле близнецы, а на том, — она кивнула на второй корабль, — вся остальная их мафия.

«Заяц, — телепатически позвал Генри зайца. Тот чуть повел ухом, давая понять, что слышит. — Я сейчас скажу, что мы сдвигали плиту, и я обронил там свою руку с браслетом. Ты видел, как выглядит человек, зараженный черным гриппом?»

«Да, — так же телепатически ответил заяц, — он словно покрыт черной паутиной. Если астронавтка спит в спасательной капсуле, такой же, как я тебя нашел, то вся капсула должна быть изнутри в такой паутине».

«Сейчас я буду привирать, — Генри опять кинул фразу зайцу, — а ты просто подтверди, что мы это видели».

Уши зайца шевельнулись, словно человек кивнул головой.

— Ты меня слышишь, Кай? Что ты молчишь? — Герда подошла ближе и дотронулась до щеки Генри.

Заяц, стоявший рядом, рассматривал пару. Оба высокие, худые. Генри или Кай, блондин с белой кожей, но он и до преобразования был светловолосым и голубоглазым, а вот Герда смуглая, кареглазая, коротко стриженые волосы выбелены под цвет льна, в ухе большая круглая серьга. Скафандр подчеркивает хоть и тонкую, но женственную фигурку.

— Кай, отдай ты им браслет, и мы улетим на своем корабле. Я тебя все равно люблю, даже таким — с этой бледной глазировкой на коже.

— Я такой кремниевый весь, Герда, и мне больше не нужна любовь. Мне ничего не нужно, я не испытываю чувств. Я не люблю тебя, и, если вдруг когда-нибудь случайно тебя убью, то не буду об этом сожалеть. Это необратимо, Герда. И это со мной сделала ты своей дурацкой ревностью.

— Браслет! — заорал Сэм Беллами.

— В могильнике, — спокойно ответил Генри. — Я там руку обронил. Полезай еще раз к принцессе в ее гроб, покрытый черной паутиной, и забери руку.

— Я пристрелю твою подружку, Генри! — зарычал старый пират.