Тетушка Газа, хрупкая женщина невысокого роста с темно-рыжим лохматым мехом, выросла в приюте и всю жизнь проработала на погрузчике в небольшом порту. Главная ее заслуга в жизни была в том, что не имея за спиной никакой поддержки она воспитала четырех дочерей, которых ей подарила природа. Все четверо сейчас на приличной работе, они-то и купили матушке хороший домик в тихом месте, куда теперь частенько наведывалось множество внучек и правнучек. Помимо этого, тетушка с охотой могла приютить у себя соседских девочек или посидеть в качестве нянечки. Она же помогала Лориэль ухаживать за девочками и научила такой важной хитрости, как отличать простой капризный плач от болезненного, когда, например, у малышек пучит животики.

Настойки выпили немного, просто для настроения и за встречу. Тетушка Газа все больше расспрашивала о службе, в ее большой семье военных пока нет, потому ей много чего было интересно. Фили с Жанни устроили третий раунд боев и умудрились уронить маленький столик, на котором Аза и Вера уже разложили все бусинки. Полчаса вчетвером ползали по траве, пока не нашли все до единой. А потом подоспела баня. Старая добрая жаркая баня. Первым делом вымыли малышню и отправили в дом остывать, сами же поддали жара и погрелись как следует. Тетушка Газа тут давала всем пару очков вперед – тридцать лет в жаркой кабине портового погрузчика давали знать о себе, а уж лечебный жар бани она переносила куда легче. Первой не выдержала Мири. Зажав нос, она выскочила из парилки. Лориэль сдалась второй, уже уши горели. Тетушки вышли чуть позже и сразу принялись накрывать стол на ужин. Сытая малышня после бани быстро начала клевать носами. Старшие ушли в дом, Жанни улеглась рядом с бабушкой, натянув на себя вместо одеяла кофточку Мири. Фили устроилась головой на ногах у Лориэль и почти сразу заснула.

Вечерело, после бани, чая и сладкой настойки стало легко и приятно. Проговорили до темноты, пока не наступила пора укладывать девочек.

В своей комнате Лориэль с наслаждением растянулась на большой кровати. Это вам не узкие полочки в стальной утробе «акулы». Кровать большая, до самой стены. Они тут спали вместе с Мири, а потом и с малышками. Уложишь их у стены, а потом сама по-сильвански устраиваешься. Одной ногой в стенку упираешься, руку над головой до другой стены. Так мелочь под животом и спит, а если начнет вошкаться или надумает уползти куда-то – сразу почувствуешь.

Через дрему Лориэль услышала осторожные шажочки. Приоткрылась дверь в спальню.

- Мамочка… - шепотком позвала Фили.

Лориэль повернулась на голос и кивнула. В комнату протиснулись обе, Жанни прикрыла дверь. Обе малышки в своих цветастых детских пижамках и с мягкими игрушками-белочками в руках, наследие еще от дочерей Мири. Девочки залезли на кровать, перебрались через маму и устроились у стеночки. Пока Лориэль укрывала их, обе уже уснули. Так и сопели всю ночь.

Утро как утро, если в доме школьная наставница. После хорошего завтрака малышню усадили делать уроки. Старшие чего посложнее, а мелкие, к великому своему неудовольствию, сели учить буквы.

Запиликал мягким звуком домашний терминал, Лориэль сильно удивилась, по нему редко кто звонил. Еще больше удивилась, когда матушка позвала ее. На экране незнакомая девица, за спиной на стене знак института имплантологии.

- Добрых дел, кандар Лориэль. Профессор Серенга просит вас подъехать после обеда.

- А где профессор Ниманаэль?

- По состоянию здоровья уважаемая Ниманаэль больше не занимается практикой. Всех пациентов сейчас ведет профессор Серенга.

- Ясно. Я планировала прийти дней через десять.

- Понимаю, но профессор просила поторопиться. Сказала это очень важно. Вас устроит сегодня в половину третьего?

- Лучше ровно в три.

- Конечно. Записываю вас ровно на три часа. Просим исключить прием спиртного и кофейных напитков до обследования. Добрых дел.

Терминал выключился. Лориэль почесала ухо. Нейро-оптический интерфейс из военной сферы, поэтому просьба равна приказу. Просто так бы никто не дергал, флот не любит, когда что-то происходит просто так.

- Мам, а моя машина на ходу? – спросила Лориэль.

- А чего ей будет? На ходу. Мири ее раз в полгода на сервис отгоняет.

Лориэль прикинула сколько ехать до института. Отделения у него по всей планете, но тут самый большой, где все операции и проводят. Часа за три должна добраться.

Она приехала чуть раньше. Оставила машину на свободном месте и вышла. Знакомое тут все. Высокий забор из стальных копий между толстыми колоннами из кирпича выглядит красиво и монументально. Огромные ворота за парковкой, большая бесцветная будка службы контроля, а дальше ничего не видно. Много высоких деревьев, а где-то за ними шесть больших корпусов института. Лориэль когда-то побывала в каждом и отлично знала, что тут и где. Узнали ее и на пропускном пункте, но порядка ради все равно попросили кандарскую карту.

По дорожке, выложенной длинным плоским камнем, она подошла к корпусу номер 2, где проводилась большая часть предварительных исследований. Тяжелая монументальная дверь с огромной метровой ручкой открылась очень легко и плавно. Внутри ничего монументального, строгий набор серого и белого как в любом медицинском учреждении. Лориэль не успела дойти до регистратуры, а к ней уже вышла девушка в белом халате.

- Добрых дел, кандар. Прошу за мной.

И кабинет не изменился, Лориэль провела тут не один час в ожидании и на осмотрах. Потолки тут огромные, метров пять. Когда лежишь на кушетке и смотришь куда-то вверх, кажется всё просторным. Из нового только оборудование, раньше оно было крупнее, а теперь больше мониторов. В остальном же ничего не изменилось, даже шторы на окнах.

Профессор Серенга оказалась красивой дамой моложе средних лет, точнее сложно сказать. Профессорский халат очень подходил к ее серому-белому меху с геометрически правильными темными полосами на лице. Глаза у профессора огромные и голубые, было в ее взгляде что-то успокаивающее.

- Добрых дел, кандар.

- Добрых дел, - ответила Лориэль.

Жестком профессор предложила лечь на кушетку, а сама устроилась рядом на высоком стуле. В комнату вошли две помощницы в масках и начали готовить оборудование.

- Вопроса два, - начала профессор. – Странная инфекция в левом ухе, я просмотрела все отчеты с места вашей службы. Ничего не беспокоит? Головокружение, тошнота, зуд?

- В первый день по прилету на Эм-Семь было несколько дней. После ничего такого.

- Ясно. Головные боли от импланта?

- Последние полгода ничего.

- Хорошо, - профессор кивнула. – Проведем полное обследование. Инфекция на границе с зоной импланта. Проверим. Затем приступим к второму этапу. Наберем биологический материал и подготовимся ко второму расширению.

- Расширению? – удивилась Лориэль. Она почувствовала, как у нее зашевелились уши.

- Да. Сейчас у нас есть возможность разработать биооснову для расширения вашего импланта. Это снизит нагрузку на затылочные области и ускорит сам интерфейс.

- Погодите, профессор. В прошлый раз мне голову вскрывали. У меня отпуск всегда пятнадцать дней, уже четырнадцать. Я на службе.

- Упустила этот момент, - Серенга улыбнулась, но глаза ее остались спокойными. – Будет достаточно небольшой области в затылочной части, в полном раскрытии нет необходимости. С регенерином госпитализация на сутки после операции. В остальном же все в домашних условиях пройдет за сутки-трое. Дополнительной настройки имплант не потребует.

- Звучит слишком красиво, - вздохнула Лориэль. – Это же затылок под чистую выбрить придется?

- Небольшую область где-то пятнадцать на пятнадцать миллиметров.

- Ясно. Опять с дыркой ходить.

- Сейчас общие тесты, после набираем материал. Ложитесь. Верхнюю одежду снимаем до белья, шея открытая.

Лориэль кивнула, все это знакомо. Помощницы закрепили на ней оборудования и датчиков, которого хватит на пару крейсеров. Голову целиком уложили затылком на большой сканер.