Всё это заняло секунду. Мы поняли друг друга, а вот прислужники не поняли ничего. Они потянулись ко мне втроём. Плащи Шлюмберже. Их соперники, слуги дю Валя, не сдвинулись с места, удовлетворившись ролью щрителей.

Я снова шагнул назад, они восприняли это как трусость и решили взять меня в полукольцо. Тактика интересная, но в их исполнении нерабочая. Убедившись, что слуги дю Валя действительно не собираются помогать своим коллегам по охранному ремеслу, я сделал резкий выпад в сторону правого противника, нанёс укол в руку, и круговым танцевальным па ушёл ему за спину. Финт получился лёгкий и красивый. Это вызвало гул восхищения. К окнам бегинажа и соседних домов приникли зрители, немногие прохожие прижались к стенам и следили за каждым моим движением. Гуго ухватился за рукоять, но я покачал головой: сам.

Раненый присел на корточки, прижал руку к груди, всем видом показывая, что из схватки вышел. Хорошо. Но оставшиеся двое посчитали, что справятся со мной. Не страшно, для меня оба не проблема, неудобство вызывало лишь то, что я до сих пор не удосужился обзавестись перчатками из толстой кожи. Получить по рукам я не боялся, но в тренировках с Гуго по большей части использовал вместо меча палку, и часто хватался за предполагаемое лезвие, применяя тактику половины меча. Очень хорошая тактика. Она позволяла не только точнее направлять колющие удары, но и удерживать или вовсе блокировать удары противника. Сегодня эти приёмы использовать не получится.

Я поднял меч над головой и отставил ногу в сторону. Коричневые шагнули ко мне одновременно. Предложить чего-то особенного они не могли, поэтому все их задумки считывались на раз: зайти с двух сторон, и пока один атакует, второй рубанёт по спине или в бок. Наивные. Я сместился влево и сверху вниз нанёс удар по мечу противника. Хороший такой батман[1] получился. Оружие вырвало из его ладони, и я провёл основной удар — укол в бедро. Немножко не рассчитал силу, и кончик меча вошёл в плоть сантиметров на пятнадцать. Коричневый заорал и покатился по земле, поджимая ногу под себя. Оставшийся боец, понял, что в одиночку со мной не справится и отступил.

— Господин, вы знаете, кому мы служим? — его голос дрожал. — Мы слуги сеньора Луи-Филиппа Шлюмберже.

В эти слова он вложил всю надежду на то, что это меня остановит. Я так и так не собирался продолжать, но и вестись на громкое имя тоже не собирался.

— И что, я должен бояться?

— Нет, господин, не должны, — он сглотнул и сделал ещё шаг назад. — Я лишь хочу сказать, что сеньор Шлюмберже любит своих слуг и всегда защищает их.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет, господин. Но сеньор Шлюмберже обязательно пожелает встретиться с вами. Вы задели его честь.

— Что ж, хочет встретиться — пожалуйста. Буду рад задеть его честь снова.

Я обтёр меч и вернул в ножны. В глазах коричневого мелькнула безумная мысль напасть, я погасил её ухмылкой. Взглянул на окно Марго. Девчонка сидела на подоконнике, прислонившись к откосу и внимательно следила за происходящим на улице. По выражению лица совершенно не понять, какое впечатление произвела на неё стычка. Честно говоря, я хотел произвести впечатление, и это равнодушие — показное или нет — меня расстроило.

Забыв, что реверансы ещё не изобрели, я взмахнул руками как крыльями, и сказал:

— Всего наилучшего, друзья мои, надеюсь на новую встречу.

И резко развернувшись, отчего полы плаща уподобились взмаху настоящих крыльев, отправился в обратный путь. Гуго последовал за мной, Щенок остался возле бегинажа.

— Господин, вы сильно рисковали во время последней атаки, — заговорил Гуго, догоняя меня. — Вы подняли меч над головой, но забыли отвести локоть в сторону. Он торчал как брус из стены, любой нормальный боец отрубил бы вам руку.

— Понял, учту. Спасибо, Гуго. Хорошо, что среди шлюмбержей не оказалось нормальных бойцов, — хохотнул я.

Гуго вздохнул и покачал головой.

— Господин, это очень серьёзно, а вы… Сколько раз я видел, как лишаются рук, а затем и жизни…

Да, да, всё правильно, так и есть, я полностью с ним согласен, но думал сейчас не об этом. Марго… Какая она… какая она классная. Её лицо до сих пор стояло перед глазами: холодное, желанное. Девчонка видела меня, и теперь надо дождаться Щенка, узнать, какое послание она передаст через него.

Щенок вернулся к вечеру. Я расстреливал ножами колоду во дворе, снимал нервозность. Увидев мальчишку, чуть ли не бегом ринулся к нему:

— Ну?

— После захода солнца она будет ждать вас в роще за церковью Сен-Пьер-о-Ноннен. Я провожу вас.

— Сам найду.

Церковь Сен-Пьер-о-Ноннен находилась на площади Святого Петра, от неё до бегинажа было десять минут неспешной ходьбы. Марго назначила встречу практически на пороге собственного дома. Пока я шёл, меня поколачивало. До полной темноты оставалось не менее получаса, но я торопился, будет совсем некрасиво, если дама на место свидания придёт первой. Пока шёл поглядывал на вывески торговых лавок, не продаёт ли кто цветы. Увы, не было даже сладостей или каких-нибудь вкусняшек, которые в огромных количествах продавались во время турнира. Что ж, приду с пустыми руками.

Добравшись до церкви, остановился. Священник накладывал на двери замок. Память предшественника начала нашёптывать, что церковь Сен-Пьер-о-Ноннен является самой древней в Реймсе. И именно здесь, а не в Реймском соборе, епископ Ремигий крестил короля салических франков Хлодвига I. От осознания данного факта я ощутил холодок на коже. Тысяча лет назад! Господи… А Хлодвиг — тот самый король из учебников, обменявший разрубленную чашу на разрубленную голову воина. Знал ли я, впервые читая ту историю, что буду стоять на месте, где этого короля крестили?

Впрочем, это лирика, а мне нужна Марго, и чем больше я о ней думал, тем больше она была мне нужна. Понимаю теперь, почему дю Валь торчит в городе, несмотря на то что герцог Бургундский требует его к себе.

Я обошёл церковь и придерживаясь деревянной оградки вышел к роще. Роща так себе, одно название, в действительности городская свалка. И запах соответствующий. Жители окрестных улиц сбрасывали сюда все отходы и, похоже, не первое столетие, ибо некоторые кучи превышали мой рост. Почему Марго назначила свидание именно в этом месте? Или она просто посмеялась надо мной?

Впереди мелькнул огонёк светильника, осветив тонкую фигурку, закутанную в плащ. Я прибавил шаг, но когда до места встречи оставалось несколько шагов, почувствовал слабость в коленях и пошёл медленнее. Фигурка развернулась, огонёк выхватил из темноты лицо…

Я отшатнулся.

— Ты не Марго!

Пальцы обхватили рукоять меча, глаза забегали по сторонам, хотя видимость была практически нулевая. Прислушался. Если это ловушка…

— Спокойно, красавчик, — голос насмешливый и слегка хрипловатый. Это действительно не Марго, у неё не может быть такого голоса, но лицо пусть и не знакомое, но приятное. Хотя, почему незнакомое? Я видел его… её. В той же «Раздорке» вместе с Марго. Они сидели за столом вдвоём. Та самая напарница, о которой говорил Щенок.

— Иди за мной.

Не задавая вопросов, я последовал за ней. Огонёк светильника с трудом разгонял темноту, я почти ничего не видел. По плечам хлестали ветки, под ноги лезли толстые корни. Проводница легко перескакивала через преграды, подныривала под сучья, и все сливки доставались мне. Один раз я споткнулся и растянулся на земле. Девушка обернулась ко мне и сказала с плохо скрываемым презрением:

— Ты такой неуклюжий.

— Какой есть, — огрызнулся я.

Впереди проступили очертания кирпичной ограды. Скрипнула калитка. Чтобы пройти, мне пришлось нагнуться. Я увидел двор, с одной стороны флигель, с другой амбар. Проводница произнесла приказным тоном:

— Надвинь капюшон на лицо. И присядь, а то высокий слишком.

Я повиновался. Этот дворик и этот дом, видимо, бегинаж, мужчинам в сие женское царство вход воспрещён.

Подбежали два пса, зарычали. Проводница потрепала одного по холке, зашептала ласково: свои, свои. Псы, продолжая приглядываться ко мне, замолчали.