И вот, едва лишь юный пан Маллой смог открыть рот без страха исторгнуть недопереваренное, в салоне авто зазвучала выверенная ровная очередь приказов.

— Лукан, на первом повороте направо. Тапку в пол, — хоть тошноты более и не ощущалось, от кислого привкуса во рту деться было некуда. — Гало, напяливай доспехи и готовься отбиваться от нападения. Я — на разведку.

Не дожидаясь подтверждающих реплик со стороны подчинённых, молодой человек сбросил с плеч шубу, чтобы не мешалась во время грядущих погони и битвы, а затем схватил лежащий рядом с диваном меч и рванул в сторону дверей.

Некромагу пришлось подавить желание выбить створки одним лишь пинком: восстановление замка требовало времени, которого у их троицы могло и не оказаться, а оттого Даркену и пришлось потратить пару секунд на возню с ответственными за засовы ручками. Лишь затем юный дворянин смог себе позволить просто и без лишних выкрутасов спрыгнуть на проезжую часть. Благо, пустующую в силу особенностей тёмного времени суток.

Да, в сумасшедшем обществе форгерийской шляхты прыжки из набирающего скорость фургончика на дорогу не считались выкрутасом, ведь все возможные негативные последствия подобного способа покинуть движущийся транспорт без труда предупреждались несложным заклинанием, замедляющим падение. Со стороны, конечно, эффект замедления был незаметен, однако его вполне хватало, чтобы синхронизировать импульсы движения с планетарными и приземлиться, будто бы прыжок был совершён из стоящего на месте авто.

Магия, вообще, много задач упрощала. Без неё, например, и меч за спиной таскать было не самой хорошей идеей: но ты не испытаешь проблем с тем, чтобы извлечь его из ножен, если сегментированное лезвие способно, повинуясь твоей воле, изгибаться.

Изгибался меч и сейчас. Никто не мешал Даркену просто обнажить оружие перед прыжком, безо всех этих колдовских выкрутасов, а затем просто бросить ножны в салоне авто, да вот только не подумал некромаг об этом раньше, когда на импульсе прыгал из машины. Вот и пришлось ему быстро закидывать клинок за спину и закреплять ремни, а после — тратить запасы праха на искривление лезвия.

Впрочем, деформировать оружие некромаг собирался изначально. Ему сейчас вообще не нужно было экономить ничего, кроме времени: потому он и покинул машину, что бегом ему перемещаться быстрей, чем на колёсах, потому и изгибал клинок, что собирался обратить меч в косу, с которой сподручней паркурить в условиях спального района.

Заклинание за заклинанием Даркен менял принципы взаимоотношения своего тела с окружающим миром. Молодой человек гордился своим умением колдовать одновременно в несколько потоков, что давало ему серьёзные преимущества перед любым противником: лишь бы оружие позволяло эти потоки направлять. Благо, рукоять меча — та, что на глазах превращалась в пятку боевой косы, — была специально разработана именно с этими целями. Удар в бедро усилил мышцы ног, а быстрое, почти незаметное случайному свидетелю касание меняющегося клинка к обуви в прыжке — добавило подошве цепкости.

За последние несколько месяцев сын рода Маллоев изрядно поднаторел в магическом паркуре, а потому мог мастерством компенсировать свой отказ от высоконасыщенного праха, позволявшего буквально летать, взмывая в небеса выпущенным снарядом, а затем парить, словно бы на вингсьюте. Разум уже даже не оперировал отдельными действиями или магическими структурами: только их комбинацией.

Вот Даркен быстро стукнул себя рукоятью два раза в грудь: первый удар резко уменьшил инерцию, ноги оттолкнули тело от земли, и второй удар мгновенно эту инерцию увеличил. Данная комбинация действий привела к тому, что молодой человек отправился в затяжной полёт по пологой дуге к ближайшему из деревьев, где также за счёт схожей по структуре комбинации действий и заклинаний оттолкнулся от веток, которым не было бы дано удержать тяжёлую тушу юного боевого колдуна, происходи данные события в мире, где магии не существует, и оказался у стены панельного здания, где тут же зацепился лезвием косы за один из подоконников и взмыл вверх, точно бы пущенный из гигантской рогатки.

Конечно, сероглазому дворянину было далеко до изящества адептов маньчжурской школы. Те демонстрировали способность взбегать по опадающим лепесткам сакуры, словно по лестнице, да и выглядели, в целом, так, что на фоне их Даркен казался не просто спортивным подтянутым парнем, а брутальной горой мышц и стереотипным орком. Впрочем, потомок рода Маллой всегда считал, что лучшее — враг хорошего, и ежели мастерства хватает для решения конкретных практических задач, ни к чему тратить силы на покорение новых вершин: как правило результат в подобные моменты становится несопоставим с требуемыми усилиями, причём, в худшем смысле этого соотношения.

Даркен являлся дилетантом широкого профиля. И гордился этим.

Ему было доступно не только взлететь в небеса в кратчайшие сроки, но и в те секунды, что этот полёт не требовал осознанных целенаправленных усилий, кивком вернуть костяные очки обратно на нос, чтобы по картине, представшей пред взором Букля, определить, в какую сторону необходимо двигаться, и в каком состоянии сейчас находился бедный совёнок.

Зрелище, что открылось Даркену, было завораживающим: Букль широко раскрыв крылья, — это можно было понять по динамике движения питомца в пространстве — готовился встретить удар противника своими когтями. А противник сей был прекрасен и угрожающ. Птица с оперением, что переходило от иссиня-чёрного в огненно-красный, если смотреть от головы к хвосту. И была эта птица размерами крупней ручного неясытя «номера один», при том, что сам этот неясыть был не то, чтобы маленьким созданием.

Но наиболее приметной деталью в образе неведомо откуда взявшегося врага была его голова.

Её голова.

Человеческая.

Острые зубы, обнажённые в самодовольной хищной улыбке. Густые чёрные волосы, что развевались длинным шлейфом. И глаза. Не то янтарно-жёлтые, не то цвета свечного пламени, обрамлённые мелким-мелким цветастым пухом, что выглядел подобно туши и ярким теням, покуда Дарк не смог разглядеть его ясней, когда лик противницы Букля не оказался крайне близко к очам совёнка в момент очередного столкновения.

Впрочем, чарующий облик птицы не был главным, что интересовало некромага: его взор концентрировался на деталях за пределами крылатой фигуры, детали облика которой мозг анализировал задним числом. Постфактум. Взор сына рода Маллой шустро бегал из стороны в сторону, на короткие мгновения задерживааясь на домах, их расцветке, расположении погасших фонарей.

На ориентирах, по которым некромаг смог выбрать вектор, в направлении которого рванул, едва лишь получил возможность зацепиться косой за какой-нибудь выглядящий достаточно надёжным статичный объект на крыше.

Таковым оказался бетонный парапет. Дарк совершенно не пожалел его и вложил в рывок столько силы — как физической, так и магической, — что от опоры с громким треском оторвался тяжёлый на вид кусок, да полетел вниз, к газону, пока ответственный за порчу здания дворянин на всех парах нёсся в сторону разворачивающейся в небесах битвы.

В очередной раз получив возможность на пару секунд сконцентрироваться не на движении, а на получении и обработке информации, сын рода Маллой прижался виском к древку — если допустимо так называть конструкцию из кости и драгметаллов — своей косы. Это дало ему возможность внести изменения в магический контур, отвечающий за передачу изображения на то, что было у его очков вместо стёкол.

Теперь окуляры транслировали картинку внешнего мира, дополненную уже привычным «номеру один» HUD: компас, вектор движения, скорость и прочие-прочие мелочи. Спустя ещё две секунды к этим мелочам добавилась метка, показывающая расположение Букля, относительно своего хозяина: тому удалось свести вместе поступающий от совёнка поток данных и его ожидаемое расположение с точки зрения с видимых с высоты крыш домов ориентиров.

Последним делом Даркен так сильно увлёкся, что «профукал» момент приближения к стене следующего здания и был вынужден в самое последнее мгновение изворачиваться, активно играясь с инерцией. К сожалению, это привело к потере не только скорости, но и ориентации в пространстве: к той секунде, когда молодой человек сумел занять позицию для следующего рывка, с упором ногами в фасад здания, а косой — зацепившись за край крыши, метка с Буклем вжалась куда-то в левый край импровизированного экрана. И пусть на то, чтобы покрутить головой и понять, куда смотреть, чтобы значок в форме совиной головы оказался в центре поля зрения, ушло не больше секунды-двух, некромаг не мог не испытывать раздражения и злости на себя — это для «паркурщика» подобная заминка могла быть лишь досадной оплошностью, а вот для ведущего ожесточённый бой неясытя эти мгновения являлись тяжёлым и пугающим испытанием.