«И разделил триста человек на три отряда, и дал в руки всем им трубы и пустые кувшины, и в кувшины светильники. И сказал им: смотрите на меня и делайте то же. Вот, я подойду к стану, и что буду делать, то и вы делайте…
И затрубили все три отряда трубами, и разбили кувшины, и держали в левой руке своей светильники, а в правой руке трубы, и трубили, и кричали: “Меч Господа и Гедеона!”»[18]
Ну и что? Неужели вражеские воины были так трусливы, что испугались каких-то ночных крикунов? Нет, конечно, и лежать бы воинам Гедеона мертвыми, если бы не одно обстоятельство. Кочевники того времени ездили на ослах, а у мадианитян были верблюды. И вот представьте себе: ночь, на мирно спящий лагерь откуда ни возьмись налетают неизвестно кто, трубят в трубы, размахивают факелами. Воины – они смогли бы собраться, чтобы дать отпор. Но попробуй объясни что-либо разбуженным таким образом верблюдам! А верблюд – он, между прочим, два метра ростом и крушит все на своем пути, как танк. Паника была всеобъемлющей, те мадианитяне, кого не затоптали в ночной давке, бежали. А у переправ через реки их уже ждали еврейские воины, а кто владеет переправами – владеет войной.
В общем, мадианитян разгромили наголову.
А вот с филистимлянами это не получилось.
Филистимляне – непонятно откуда взявшийся народ, постепенно захвативший всю Малую Азию. Это был не набег – это было переселение народа. Они шли стеной, с повозками, запряженными быками, с детьми и женщинами, со всем своим скарбом. Они переняли у микенцев их специфическую керамику, захватили в Киликии племенных лошадей, а в Тарсе – серебряные рудники, вырвали у хеттов секрет выплавки железа. Остановили их только египтяне: фараон Рамзес III нанес филистимлянам сокрушительное поражение, разгромив наголову и взяв множество пленных. Однако Палестина – не Египет, ее захватчики взяли легко. Евреи попытались дать открытый бой, но проиграли и вынуждены были покориться силе.
Теперь хозяевами в Палестине стали филистимляне, и вскоре само существование израильтян оказалось под угрозой. Оставалось одно из двух: либо покориться и смешаться с захватчиками, либо забыть распри между коленами и объединиться. О том, что объединение, наконец, произошло, говорит появление первого израильского царя.
Первый царь появился у иудеев, как говорят историки, около 1012 г. до Р. Х. Им стал Саул из колена Вениамина, муж, известный высоким ростом, храбростью и военными талантами. По сути, это был еще не царь, а просто военный вождь иудеев, в быту ничем не отличавшийся от прочих. Например, он узнал о нашествии аммонитян, когда «пришел… позади волов с поля»[19] – то есть царь сам пахал землю.
Саул собрал небольшую армию и начал вести партизанскую войну. Он действительно оказался превосходным военачальником, да и филистимляне, возможно, решили, что эта земля не стоит крови, ради нее проливаемой. Как бы то ни было, Саул отвоевал для своего народа землю, которую они занимали.
История становления современного государства Израиль тесно связана с Библией, указаниями которой нередко пользовались буквально. В книге Леона Юриса «Исход» приводится пример: один из еврейских командиров отыскал, пользуясь указаниями Библии, древнюю дорогу в Иерусалим – спустя две тысячи лет она оказалась на месте, ее расчистили и провели в осажденный город автоколонну. Но «Исход» – художественное произведение; а вот свидетельство иного рода. Майор Британской армии Вивиан Гилберт, во время Первой мировой войны воевавший в тех краях, вспоминает: «Однажды командир отряда армии Алленби[20] при свете свечи искал в Библии одно название. Его отряд получил приказ взять деревню, которая располагалась на скалистой возвышенности с дальней стороны глубокой долины. Деревня называлась Михмас, и это название показалось командиру чем-то знакомым. В конце концов, он отыскал его в 13-й главе 1-й Книги Царств, где и прочел о том, что “Саул с сыном своим Ионафаном и людьми, находившимися при них, засели в Гиве Вениаминовой[21], филистимляне же стояли станом в Михмасе”».[22] Офицер нашел в Книге книг подробное описание того, как Саул взял Михмас, предположил, что проход, которым Саул подошел к деревне, мог сохраниться до сих пор, обнаружил его и победил турецкий гарнизон точно таким же способом, каким за три тысячи лет до него первый иудейский царь побил филистимлян.
Однако навязанного филистимлянами сражения лицом к лицу на открытой местности иудейская армия не выдержала – противник был намного сильнее и лучше вооружен. В кровавом бою в Изреельской долине армия Саула была разбита, сыновья царя погибли, а сам он покончил жизнь самоубийством. Результатом поражения стала полная оккупация Израиля.
На смену Саулу пришел один из его военачальников, начинавший как оруженосец царя, по имени Давид – человек, занявший исключительное место в еврейской истории. Ни одного царя иудеи не ставили рядом с ним, даже сына его Соломона.
Давид был дальновидным и гибким политиком, хотя и не обремененным особыми моральными принципами (впрочем, окружающие были ими обременены ничуть не больше – время тогда было такое). Он не стал сразу связываться с филистимлянами. Более того, в какой-то момент своей бурной жизни, еще до смерти Саула, он даже некоторое время жил у них и служил одному из их царей.
И без того беспокойному иудейскому царю было с кем воевать. Он начал с наступления на юг, на царство Едом. Сделал он это не просто из любви к войне. Едом находился рядом с Аравийской пустыней, богатой медью и железом. До сих пор монополию на производство железа в Ханаане держали филистимляне, теперь у иудеев появились мечи и копья не хуже, чем у противника. Затем он ударил на север, на арамейцев, еще расширив территорию Израиля. Для защиты от филистимлян Давид построил крепости. Наконец, в 995 г. до Р. Х. он взял мощную крепость Иерусалим, один из древнейших городов мира. Иерусалим упоминается еще в Книге Бытия под названием Салим – именно царю салимскому Мелхиседеку Авраам после победы над четырьмя царями принес десятину.
С этой победой Давида связана любопытная история. На самом деле: как могли иудеи взять древнюю мощную крепость? Описания этого в Библии нет. Однако в английском ее тексте, переведенном с древнееврейского языка, есть одно слово, которого нет в русском переводе, сделанном с древнегреческого. У нас 8 строка 5 главы 2-й Книги Царств звучит так: «И сказал Давид в тот день: всякий, убивая Иевусеев, пусть поражает копьем и хромых, и слепых, ненавидящих душу Давида…». В английском же переводе говорится: «Всякий пусть поднимается к канаве и поражает Иевусеев…»
Что это еще за канава?
Как рассказывает Келлер, приведший эту захватывающую историю, в еврейском оригинале употребляется слово «синнор», что могло означать не только «канаву», но и «шахту» или «источник». А теперь сама история.
В 1867 году один англичанин, капитан Уоррен, вместе с паломниками посетил знаменитый «Гихон», или «Источник Девы Марии» – родник близ Иерусалима, где, по легенде, Мария стирала пеленки своего сына. Кроме прочего, на протяжении тысячелетий этот родник был одним из основных источников воды для города. Англичанин заметил какую-то щель в своде пещеры и спросил, что это такое, – но ему ничего не ответили. Тогда любопытный капитан взял лестницу и веревку и решил подняться к щели. Там оказалась узкая расщелина, прорубленная в стене. Уоррен поднялся по ней и нашел узкий коридор, явно искусственного происхождения, потому что в скале были вырублены ступеньки. После путешествия в кромешной тьме он дополз до пещеры, выбрался из нее и… оказался в центре Иерусалима. По-видимому, это и была та самая библейская «канава».
В 1918 году другой англичанин, Паркер, исследовал найденный Уорреном проход. Оказалось, что еще во II тысячелетии до Р. Х. жители Иерусалима прорубили в скале тоннель – на случай осады, чтобы не остаться без воды. Скорее всего, взятие Иерусалима происходило так: иудейские разведчики отыскали проход, по нему воины Давида прошли внутрь города, а дальше уже – дело техники…
