Нет, это что-то иное. Интуиция? Вероятно. Вопреки здравому смыслу, сделка казалась мне выгодной. Во всяком случае, успокаивал я себя, невелика плата за возможность проверить истинность этих предчувствий.

Очки Заслуг (2)

Внимание! Вы покинули безопасную зону! До обновления суточного лимита времени пребывания в зоне Терминала: 24 часа.

– Давай сюда карту, – потребовал я, с кислой миной вываливая перед Исайей небольшую горку системной еды. Карты навыков рукопашного боя и ориентирования в пещерах едва примиряли со спорным решением. Каждая из них имела в базе такой параметр, как насыщение, требующий пожертвовать определённым количеством опыта перед изучением. В случае навыков F-ранга это всего 10 ОС. Вроде немного, но каждое ушедшее мимо кассы очко Системы отдаляло меня от заветной границы 3-го уровня, так что изучить их до конца миссии, скорее всего, не придётся. Опасность провала продолжала довлеть над разумом, во многом и определяя образ моих дальнейших действий.

– Делай добро и бросай его в воду. Благослови тебя Господь!

– К чёрту его! И тебя тоже! И ни слова о щупальцах и азиатах!

– Даже не думал, бро. К тому же там было о мексиканце... Молчу-молчу, не будь таким серьёзным, не держи всё в себе.

– Паяц черножопый.

– Почувствуй его любовь, бро...

– Ну, что там, Маркус? – раздражённо спросил Диего у полноватого мужичка, словно ищейка обнюхивающего землю. От этого вопроса, заданного, наверное, уже в пятнадцатый раз, ему и самому было тошно, но не спросить он не мог. И от того раздражался ещё сильнее.

– Не видишь?! – указательный палец итальянца, похожий на перетянутую ниткой сосиску, ткнулся куда-то под ноги. Туда, где на рыхлом чёрном песке отчётливо проступали отпечатки сапог. После гибели Гранта этот макаронник по кличке Марио оставался единственным обладателем полноценного навыка Следопыт (F), выкупленного из Терминала. Поэтому бить его было нельзя, хотя очень хотелось.

– Санта-Мария... – взмолился он, вымещая накопившуюся досаду на подвернувшемся под ногу камушке. Снаряд жабкой проскакал под носом у низко склонившегося к земле итальянца, подняв облачко мелкой пыли. Маркус вздрогнул, осуждающе скрестив брови, но промолчал. Вот и правильно, подумал Диего. Целее будет, чёртов сантехник!

Строго говоря, Диего не имел с этим... Линчем никаких личных счётов. Дориан был тем ещё заносчивым лицемерным ублюдком, но деньги есть деньги. Главный обещал им сто тысяч за голову беглеца. Каждому. А значит, они ему эту голову принесут. Работёнка не хуже той, что порой приходилось исполнять по приказу картеля. У мексиканца была большая семья, и работать нужно было много. Конечно, в таком деле всегда оставался риск, что наниматель попытается кинуть на деньги, но дьявол! Пусть только попробует не заплатить. У картелей длинные руки. И острые ножи.

Но каков наглец! Он мог бы пойти через лес, забраться на камни или вовсе остаться в Лагере под защитой Гаспара. Но этот мерзавец выбрал русло реки, ровное, словно старая римская дорога. Будто издевался над ними. Жаль, не удалось перехватить его ещё там, у Лагеря. Не пришлось бы тогда идти по следу, чертыхаясь из-за упущенного времени. Чёртов макаронник на своих кривых ножках не мог передвигаться быстрее беременной улитки, но без него тоже было нельзя. А ведь им ещё нужно будет успеть вернуться назад...

– Хотя бы Адам не навязал нам свою шестёрку. Патрик меня раздражает, – заговорил вдруг Маркус. Диего с сомнением покосился на него, но идти в тишине ему уже надоело, а другого собеседника вокруг что-то не наблюдалось.

– Этот сын шелудивой собаки? Он хотел, Маркус, но у британца какие-то тёрки с тем черномазым святошей.

– Адам теряет позиции, – задумчиво произнёс итальянец, не отрывая глаз от земли. Их цель то и дело сворачивала к берегу, ненадолго останавливаясь то здесь, то там. И промежутки между следами становились всё меньше.

– Что бы ты понимал. Миссия завершится, и у руля станут те, кто обладает реальной властью и деньгами.

– Американцы своего точно не упустят.

– Американцы, – скривившись, словно от зубной боли, выплюнул Диего. – Эти пендехос украли у нас Панамский канал!

– Очнись, Диего – ты мексиканец, – фыркнул тот.

– Хей, моя мамасита из Панамы! И раз уж на то пошло, то у Мексики они половину страны отобрали. Ещё мой прапрадед воевал с ними в 47-м...

– Ага, позапрошлого века. У вас, видать, одни долгожители в роду. Придумал бы уже что-нибудь новое.

– Хочешь сказать, это неправда? По-твоему, я трепло или что?

– Тц-ц! Он, кажется, здесь!

– Что?!

– Он здесь, мать твою!

– Ты глаза пропил, макаронник сраный, вон же следы дальше идут. Может, он отлить сворачивал.

– Мамка твоя отлить сворачивала! – с чувством уязвлённого самолюбия бросил Маркус. – А он вернулся по своим следам. Смотри, рисунок подошвы будто двоится, и след чуть глубже...

– Ну, наконец-то! ­– Диего воплотил короткое копьё и крутанул вертушку, со свистом рассекая воздух. Благодаря их маленьким хитростям, недавно он повысил навык владения до второго уровня и хорошо вложился в выносливость. Но случая испытать себя пока не представилось. Этот Линч, надо отдать ему должное, уложил Дориана, а тот, как он слышал, был неплохим фехтовальщиком. С другой стороны, копьё против меча? Как бы хорош он ни был, ему конец!

– Что это там? Плохо вижу...

– Куртка вроде. Может, сам подох, каброн! Так даже лучше. Оставайся тут, Марио, я сам проверю! А мою мамашу больше не упоминай, если зубы дороги.

Маркус не возражал. Он считал мексиканца тупым придурком, но не мог не признать, что тот гораздо сильнее его, даже без учёта даров Системы. Бог дал Маркусу изворотливый ум и чутьё на прибыль, позволившее выбиться в люди, став не последней фигурой в родном Неаполе. Но физическими данными обделил. Ранняя лысина, диабет, лишний вес и довольно низкий рост не располагали к ратным свершениям. Не сдвинувшись даже с места, он наблюдал, как мексиканец, взяв копьё наизготовку, скрылся в прибрежных камнях.

Системный навык не только научил его читать следы, но и обострил чувства. Не сильно, но достаточно, чтобы услышать шорох у себя за спиной. Маркус так испугался, что позабыл, в каком кармане оставил карту меча. Но, обернувшись, увидел до боли знакомую британскую рожу и немного расслабился. Как это часто бывает, облегчение быстро сменилось гневом за пережитый страх.

– Дориан?! Какого дьявола ты здесь... Мы думали, ты... – Меч вошёл итальянцу прямо в рот, сломал пару зубов, отрезал язык и, пробив шею, вышел с другой стороны, так и не задев мозг. Но это был системный меч и не самая крепкая голова. Имя мёртвого британского аристократа снова окрасилось цветом крови.

***

Всё пошло наперекосяк почти сразу по отбытию из Лагеря. Я банально не выдерживал мною же заданного темпа, чувствуя себя взмыленной лошадью, скачущей прямиком на мясокомбинат. Мышцы, давно не знавшие подобной нагрузки, отказывались работать, голосуя за продолжительный отдых, дать им который оставалось равносильно самоубийству. Интуиция буквально кричала о приближении опасности. Первоначальный план вывести преследователей на территорию кобольдов и там столкнуть с одним из дозорных отрядов, пришлось менять на ходу.

В этой части пещеры в подступающий к самой реке грибной лес вклинивался узкий лоскут мёртвого камня. Наплывы древних сталагмитов высотою в два человеческих роста топорщились кривым частоколом, укрывая густой тенью узкие ходы между скал. Друзы прозрачных кристалликов мелко поблёскивали, отражая свет, льющийся с низко нависшего потолка. Место, которое я счёл удачным для последнего боя, сколько бы преследователей не отправилось по моему следу.

Чтобы выиграть время, последние полчаса то и дело переходил на бег, испытывая на износ показавшую себя слабым звеном выносливость. Потому искать что-то более подходящее не оставалось ни сил, ни, что главное, времени. Звуки здесь разлетались далеко, и последний раз, когда я дал себе отдых, смог услышать их голоса. Минимум двое. Это меньше трёх, но всё-таки больше одного. Или я одержу очередную победу, или останусь среди этих скал навсегда. Интересно, навсегда – это достаточно долго, чтобы перестали гореть огнём уставшие ноги? Я мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли.