— А если он брелок дома оставит? — я пытался ухватиться за любую соломинку.
— Нет гарантий, — признался Боб, — но, судя по редким фото, он всегда носит его на золотой цепочке, ни на шаг не разлучается.
— Мы будем видеть его передвижение, — добавил Гриша. — Я сейчас намучу всем польский, а тебе добавлю пару приёмов в бою.
— Если он оставит брелок дома, — сказал Боб, закрывая ноутбук, — тогда у нас будет ещё неделя для тренировки.
— А у кого-то будет дырявая жопа, — вкрадчиво добавил Гриша, и снова вместе с Пайкой раздался заразительный ржач.
Так что вот так, ребята. Спасение мира лежит через пятничные похождения Кароля Козинского и мои рукопашные танцы. Планы — грандиозные, а результаты — вопрос времени.
Первый день. Я валялся в спортзале, словно отбитый мешок, пытаясь понять, как, черт возьми, управлять своим телом так, чтобы не развалиться после первого же удара. Боб и Гриша устроили мне настоящий кроссфит со спецназовским душком: приседания с гирями, отжимания до потери сознания, бег по лестницам — и всё это под непрерывный мотивационный ор в стиле: «Ты тут не просто так, ты — пидор-рукопашник, лучший из лучших, и порвёшь всех на атомы».
— Матвей, — прорычал Гриша, глядя на меня, как будто я был его личной тренировочной мишенью, — если хочешь убить Козинского, сначала убей свою лень. Без этого — никак.
Я с трудом поднялся с пола и шепнул себе: «Я — твой личный демон в этом аду».
В это время Боб, словно опытный хирург, разложил свой план на ноутбуке:
— Твои охранники — это я и только я. Ты заходишь в номер, делаешь своё грязное дело, а мы с Гришей чистим вход и выход. Как настоящие наёмники.
Второй день выдался ещё веселее. Тренировки превратились в испытание на выносливость и стойкость. Лицо стало моим главным пострадавшим — пару ударов туда, и я моментально просыпался. Второй — чтобы не расслаблялся.
— Рукопашный — это не просто махаться кулаками, — объяснял Гриша с видом философа, — это контроль боли и умение убить так, чтобы цель даже не поняла, что умирает.
Пайка пыталась облегчить пытки едой и водой, а я только жалобно бормотал: «Еще немного — и я порву этих уродов».
Третий день — последний. Утро прошло за тактическим планированием и постановкой ударов. Я изучал видео с движениями Козинского, повторял до автоматизма каждый шаг: как зайти, как незаметно выманить брелок, как ударить так, чтобы не дать шанса ответить.
— Гриша, — сказал я, — если выживу после этой встречи, ты обязан меня на руках донести до отеля.
— Договорились, — улыбнулся он, — а если нет — я возьму шефство над твоей памятью.
Тем временем Боб не отрывался от подготовки к зачистке — отвлечь телохранителей Козинского так, чтобы они даже не поняли, что их прикончили.
Наступил вечер пятницы. План — простой и жестокий: я делаю так, чтобы меня выбрал Козинский и еду с его человеком к нему в номер, захожу, убираю Козинского и забираю брелок. Боб и Гриша занимаются остальными. Мы — три части одной смертоносной машины.
Смешно? Ни разу. Только адреналин, зубы, стиснутые до хруста, и холодная решимость. Кароль Козинский даже не догадывается, что на встречу с ним идёт не мальчик для битья, а убийца в идеальном польском костюме, вооружённый до зубов.
«КАРОЛЬ КОЗИНСКИЙ»
Что может пожелать человек, у которого есть всё? У Кароля Козинского было именно так: от усталости до переизбытка. Деньги, власть, влияние — всё это не просто предметы обладания, а инструменты. Он рассматривал их, как рычаги: малые финансы — малая сила, большие деньги — сила, способная перегнуть судьбу пополам. Его активы простирались за пределы границ, вшиты в банковские счета и тени договоров, а его авторитет в государстве был вторым после президента. Пока ещё вторым.
Скоро должны были состояться выборы, и Кароль знал: если всё пойдёт по плану, то эти постыдные ограничения исчезнут. Ни перед кем не придётся больше склоняться, ни с кем вести осторожные беседы. Он снова станет тем, кем был — игроком не только национального, но и международного масштаба. Приглашения от европейских коллег, приёмы у президентов, возможность диктовать, а не слушать — он ждал этого с тем терпением, какое присуще только тем, кто уже знает вкус абсолютной власти.
Семейная жизнь никогда не казалась ему заманчивой. Кароль считал, что все беды — от женщин. Он не раз наблюдал, как коллеги теряли позиции, активы, половину накопленного — лишь потому, что однажды решили разделить дом и постель с кем-то, кто улыбался не так уж искренне. Он не собирался повторять их ошибки. В начале пути Кароль прибегал к услугам профессионалок, но всё изменилось после одного случая. Девушка, с которой он провёл вечер, попыталась сохранить его ДНК — буквально. С тех пор он стал крайне осторожен. Каждый использованный предмет интимного характера он уносил с собой, завязанный, словно боевое знамя. Ни один волос, ни одна молекула не должны были остаться без контроля.
Со временем и это ему наскучило. В какой-то момент Кароль обнаружил себя на другой стороне желания — не то, чтобы это был осознанный переход, скорее, результат любопытства и неясного влияния кого-то из влиятельных людей. Мальчики вошли в его жизнь, как вино в бокал — незаметно, но с характерным запахом. И ему понравилось. Он не подчинялся, не отдавал себя — напротив, оставался только в роли управляющего. В его понимании это не имело значения — ни морального, ни юридического. Он считал себя выше оценок. Главное — чтобы никто не знал.
Вечером в пятницу он чувствовал привычную усталость — утомление, которое приходит не от работы, а от постоянного удержания контроля. Сделки, лоббизм, встречи, финансовые компромиссы — всё это принесло очередную волну денег. Деньги действительно находили его сами. В этот раз он направлялся в один из отелей Варшавы — не по службе, а для отдыха. Его телохранитель заранее находился в модном клубе и ожидал сигнала, чтобы начать отбор. Два молодых парня уже были на примете: один — с выразительными глазами, потягивал коктейль у барной стойки; другой — находился в компании взрослого, лысого мужчины. Вполне возможно, тот его «выгуливал».
Получив сигнал от Кароля, телохранитель направился к парню, что был с пожилым. Нужно было изъять его быстро, при этом достаточно жёстко поставить «папика» на место. Сценарий был отрепетирован: несколько предложений, внушение суммы, уверенный голос — и парень соглашается. Всё шло по плану. Молодой человек кивнул, предложив лишь перед этим заглянуть в туалет.
Когда он не вернулся спустя десять минут, охранник забеспокоился. Зайдя в одну из кабинок, он увидел, как тот сидит, прижавшись спиной к стенке. Из носа текла кровь, пульс был слабым, но присутствовал. Возможно, кто-то опередил их, может быть, это совпадение — но время было упущено. Он сообщил Каролю и вернулся к поиску. Время поджимало, а настроение босса — балансировало на грани взрыва.
Оставался только второй вариант — тот самый с коктейлем. Тот уже допил напиток и выглядел безучастным к происходящему. Получив согласие Кароля, телохранник подошёл.
— Привет, — сказал он, подойдя ближе.
— Привет, — ответил парень, чуть улыбнувшись.
— Один?
— Как видишь.
Диалог развивался быстро. Охранник предложил поучаствовать в приватной встрече с состоятельным мужчиной. Парень сначала отказался, но, услышав, что может сам назначить цену, изменил тон.
— Пять биткоинов, — сказал он, не моргнув.
— Не вопрос. Кидай адрес.
Перевод был совершен. Подтверждение получено. Парень поднялся, и они вместе покинули клуб. На выходе уже ждал серый майбах. Машина взяла курс на центр Варшавы, но подъехала не к парадному, а к чёрному входу отеля.
Телохранитель вышел первым, убедился, что всё чисто, и провёл гостя внутрь. Тот шагал уверенно, чуть прищурившись, как будто всё это не ново для него. Их встретил другой охранник у нужной двери. Несколько слов, кивок, и молодой человек прошёл внутрь, оставаясь с Каролем наедине.
