Долго, однако, прикидывать не пришлось. Уйти сейчас в отказ означало бы в лучшем случае отсрочку, а что в худшем, даже предсказать невозможно, хотя женщина обиженная будет даже пострашнее женщины с неудовлетворённым любопытством, а тут же ещё и два в одном получится. Но если я пойду Эмме навстречу и всё расскажу, то…

Так, стоп. То — что? Что я в этом случае потеряю, то есть что потеряем мы с тёзкой? Хм, а ведь похоже, что ничего. Эмма всё равно уверена в правильности своего предположения, так что моё признание принципиально ничего тут не изменит. Молчать она тоже будет, как до сих пор молчит про саму нашу с тёзкой двуглавость. Ладно, с потерями, то есть с их отсутствием, разобрался, самое время глянуть, что мы можем тут получить, и можем ли вообще.

Хм, а ведь можем! Раз до сих пор обнаружить нашу с дворянином Елисеевым особенность только она и смогла, то её помощь в сохранении тайны от всех остальных лишней точно не будет, более того, она, помощь эта, может стать весьма и весьма эффективной. Надо только предметно на эту тему с Эммой поговорить, но это уже когда совсем умотаемся на диванчике…

— Что, молчание — знак согласия? — вклинилась Эмма в наши раздумья.

— Не совсем, — я как раз успел поделиться своими соображениями с тёзкой, а он — признать мою правоту и дозволить мне любые высказывания и действия в данных обстоятельствах. — Да, я из будущего, только не из вашего.

Честно говоря, смотреть на совершенно растерянную женщину мне даже понравилось. Есть, знаете ли, своя прелесть в женской беспомощности…

— Это… это как же так? — Эмма отчаянно захлопала ресницами. Да, это ей не институтские заморочки, такое тут и представить не могут. — Как — из будущего, но не из нашего? Из какого же тогда? Такое вообще разве может быть?

— Может, милая, ещё как может, — улыбнулся я. — Так-то история у нас общая, кроме последних ста сорока лет у вас и двухсот тридцати у нас.

— Ты меня в сумасшедший дом загнать хочешь⁈ — вскинулась Эмма. — Как такое может быть? Чтобы у нас сто сорок лет прошло, а у вас двести тридцать⁈

— Как — сам не знаю, не спрашивай. А что может — оно же так и есть. Когда меня убили, у вас был тысяча девятьсот тридцать второй год, у нас — две тысячи двадцать четвёртый.

— А как же так вышло, что тебя убили там, а ты сейчас здесь? — недоумевала Эмма.

— Не там, — пояснил я. — Каким-то образом мы с тёзкой пересеклись в его, в вашем, то есть, мире. Как меня к вам занесло? Знаешь, если бы я сам это понимал, то оно, может, и получилось как-то иначе…

— Покажешь сейчас, что там у вас носят? — кто о чём, а Эмма опять на вечную женскую тему. Что ж, сама просила — сама и получай…

Я показал. Обстоятельно так показал, хотя, конечно, наверняка что-то и пропустил. Но Эмме хватило. Тут даже без ресничных аплодисментов обошлось, она просто выпала, что называется, в осадок. Сколько она просто лежала, пытаясь осмыслить и переварить показанное, сказать не возьмусь, но долго, очень долго, наше с дворянином Елисеевым тело отлежало плечо, пришлось заворочаться, устраиваясь как-то поудобнее. Но тут Эмма вернулась, наконец, в себя, и началось…

В той жизни пришлось мне как-то побывать на допросе в ОБЭПе. Фирма, где я тогда работал, не слишком осмотрительно перешла дорожку одной госконторе, та и задействовала свои возможности. Неприятный, скажу вам, опыт я тогда получил. Лично мне тогда вывернуться удалось, но потом искал другую работу. Так вот, хоть я до сих пор и вспоминаю тот допрос с лёгким ужасом, ни в какое сравнение с допросом, что устроила мне Эмма, он не идёт. Её интересовало всё — история моего мира, устройство жизни в стране, цены, вообще всё. Вопросы сыпались хаотично, никакой логики в их последовательности не было, но легче от того мне не стало. Наоборот, постоянная смена тем даже малость выматывала. Ну в самом деле, рассказываешь, например, про банковские карты, вспоминаешь, что забыл объяснить разницу между картами дебетовыми и кредитными, собираешься к этому вернуться, но Эмма уцепилась за упоминание покупки по карте мороженого и ей интересно, сколько сортов этого лакомства у нас продаётся, что такое фруктовый лёд, и разговор постоянно перескакивает с одного на другое, потом сразу на пятое, а с него вообще на третье. Бардак, короче.

Прекращать это безобразие я взялся проверенным уже способом — вновь приступил к телу своей женщины. Эмма не противилась, видимо, сама устала от допросного марафона и рада была его закончить. Последовавший марафон другого рода измотал нас уже окончательно, на чём программа пребывания нас с тёзкой у Эммы и завершилась.

— И что дальше? — спросил тёзка уже в машине на обратном пути.

— Да ничего, — ответил я. — Всё то же самое, что и раньше.

— Ты же сам говорил: «Что знают двое, знает и свинья», — напомнил тёзка. — Даже если нас с тобой за одного считать, двое уже есть.

— Предлагаешь рассказать Карлу Фёдоровичу? — подначил я.

— Да что ты! — испуганно открестился от этакой перспективы дворянин Елисеев, не сразу сообразив, что это я так шучу. — Боже упаси!

— Ну да, — согласился я с такой оценкой. — Сейчас об этом и речи быть не может.

— Сейчас? — прицепился он. — То есть, думаешь, потом можно будет?

— Я думаю, для нас тут самое важное — не пропустить момент, когда будет можно, и не упустить время, когда будет нужно, — подпустил я туману.

— И когда же, по-твоему, оно понадобится? — поинтересовался тёзка.

— В одном из двух случаев, — принялся объяснять я. — Или когда будет видно, что Денневитц и сам вот-вот узнает, или когда раскрыть нашу двуглавость будет для нас намного, а лучше бы даже во много раз полезнее и выгоднее, чем продолжать её скрывать.

— А такое вообще возможно? — даже в мысленной беседе недоумение в словах дворянина Елисеева ощущалось чуть ли не на вкус.

— Вообще возможно всё, — философски ответил я. — Тут главное будет не пропустить момент.

— Пожалуй, да, — согласился тёзка. — Но пока оставляем всё, как есть?

— Да, — настала моя очередь соглашаться. — Пока так.

Январь-июнь 2025

Москва

Итак, со второй книгой всё. Осталось пройтись мягкой тряпочкой, стирая очепятки и иные мелкие шероховатости. Пока не сделаю эту работу, цена на книгу останется нынешней, по завершении шлифовки поднимется до 150 рублей.

Сейчас я временно переквалифицируюсь из писателей в читатели — очень многим добрым людям обещал прочитать их книги, надо обещания выполнять, пока эти люди ещё остаются добрыми. Но это ненадолго, и уже скоро я возьмусь за третью книгу, начать выкладку которой планирую в августе-сентябре. Как говорится, до новых творческих встреч и следите за новостями!

Ваш автор