— Она потеряет миллион астр?

— Не миллион, — ухмыльнулся Алексей Петрович. — Всё что я обрисовал раньше закрутится в обратном порядке. Торговцы мехами перестанут покупать шхуны, платить индейцам и промысловым, все они перестанут покупать одежду, мебель, платить за дома. Никому не будет нужна парусина, гвозди, закроются железные заводы, за ними рудники и угольные шахты. Все эти люди не смогут покупать у фермеров продукты по хорошей цене. Всё полетит к чертям в ад. И хотя, как уже говорилось, люди смогут продавать изделия друг другу, обороты сократятся, а издержки возрастут. Многие останутся без прибыли, многие без работы.

Тропинин сделал паузу.

— И тут, мы достаем Красную папку.

— А что мы можем сделать? — спросил Гриша. — Чем-то заменить меха?

— Это один из путей. Китобойный промысел, добыча золота, глубокая переработка каменноугольной смолы. Однако, рынок Китая заменить не так просто. Нас вряд ли ждут на других рынках, даже если мы сможем предложить уникальный товар.

— И что же делать?

— Ну, в-первых, мы продолжим продавать пушнину через посредников, ведь Кантоном или Кяхтой торговля не ограничена. Есть соседние страны, есть контрабандисты и пираты. И тут форпост в архипелаге Риау как раз пригодился бы. Однако, ключевая стратегия во время кризиса — развитие внутреннего рынка.

— Продавать меха самим себе? — удивился Гриша.

— Продавать внутри всё, что сможем. Но тут возникает следующая проблема — покупательная способность. А мы только что пришли к выводу, что с падением пушной торговли начнет падать и все остальное. Значит нужны усилия на создание рабочих мест. То есть, скажем, сама Складчина затеет какие-то крупные проекты, которые потребуют людской силы. Например строительство дорог. Открытие шахт и приисков в разведанных местах.

Но подобные проекты только полдела, потому что они займут некоторое число людей низкой квалификации и инженеров. А мы должны дать работу образованному слою, выпускникам Университета. Поэтому резервный план предусматривает организацию новых школ, институтов, научные исследования и экспедиции.

К сожалению всё это требует наличия свободных средств. А мы не можем сидеть на мешке с деньгами в ожидании кризиса. Деньги должны работать. Ну, то есть какие-то запасы у нас имеются. В конце концов, у нас есть неплохая коллекция французских и голландских живописцев. Иван завещал её Складчине и особо оговорил возможность продажи, если будет стоять вопрос о выживании. Но резервов хватит от сил на год-два. А что если перезапуска экономики за год-два не случится? И тут мы прибегаем к изъятию средств у населения.

— Введением налогов?

— Нет! Мы запускаем различные проекты вроде национальной лотереи, фондовой биржи, выпускаем бумаги займа с привлекательным процентом. В надежде, что после подъема экономики найдем средства на выкуп. Там на последнем листке содержится примерный перечень мероприятий. — Тропинин потер переносицу. — Это все, конечно, сильно упрощенно. На самом деле основная трудность заключается в том, чтобы угадать, когда именно наступил нужный момент. Потому что и вбрасывать в экономику деньги, и создавать рабочие места просто так довольно опасно. Можно кризис спровоцировать, а не предотвратить. Но всегда лучше иметь в запасе готовые отработанные проекты, чтобы запустить их вовремя. А пока у нас нехватка рабочей силы, все эти наработки должны ждать своего часа.

Неожиданно в коридоре ведущим из тайной комнаты послышался шум быстрых и уверенных шагов. В зал вбежал молодой человек. Гриша узнал своего сверстника и коллегу Андрея Ильичёва, что служил в Складчине по линии департамента иностранных дел.

— Алексей Петрович! Депеша из Сосалито.

Ильичёв протянул Тропинину записку.

— Пришла на имя Складчины, — пояснил он. — Галина Ивановна решила, что вам будет интересно.

Предчувствуя недоброе, Алексей Петрович выдохнул и развернул листок.

— Тот кто это писал явно экономил буквы, — проворчал он и зачитал вслух: — Россия. Испания. Война. Бланка. Крушение. Галапагос. Это можно трактовать, как… ах, чёрт!

Тропинин приподнялся над креслом, потом опустился назад.

— И никакого обратного адреса или имени. Прелестно! Мы получаем почту и не знаем, как ей распорядиться. Ладно несколько дней уже ничего не изменят. А через неделю у нас совещание по морским делам. Чёрт! Нужны хоть какие-то подробности.

— Одну минуту, Андрей, — сказал он и направился к ближайшей конторке. Достал лист бумаги, чернильницу с пером.

— Прошу вас немедленно отправиться на голубиную станцию. Пусть пошлют голубя в Сосалито так быстро, как только смогут. Я оплачу все расходы.

— Да, Алексей Петрович.

Молодой секретарь вышел.

Тропинин, видимо нервничая, принялся ходить взад вперёд. Затем сполоснул джезву и чашки под рукомойником. Поставив посуду на место, огляделся, не сделать ли ещё что-нибудь. Взгляд его упал на Красную папку и он схватил её, точно боясь оставить. Гриша поднялся с кресла, поняв, что пора уходить.

— Проклятая записка напомнила мне ещё кое о чем, что вам следует знать, — произнёс Алексей Петрович похлопав по папке пред тем, как убрать её в несгораемый шкаф. —. Последним средством преодоления депрессии является война. Это средство подобно яду, оно может убить. Не говоря уже о моральной стороне вопроса.

Они направились к выходу.

— Но ведь ведение войны невыгодно. Нам постоянно твердили об этом в Университете. Разве она не подорвет экономику окончательно?

— Всё так. Если вы не совершаете набег на соседей с целью умыкнуть их женщин и драгоценные металлы, то война невыгодна. Однако в период депрессии она точно так же создает рабочие места и стимулирует рост экономики. Если конечно война идет не на вашей территории или приносит врагам больший ущерб нежели вам. Правда импульс от такого вливания денег в экономику быстро погаснет. Потому что если вложение в коммерческую шхуну в дальнейшем приносит прибыль, то покупка военной шхуны потребует лишь продолжения расходов.

Они подошли к потайной двери.

— У нас в узком кругу проходило много дискуссий по этой теме. И мы пришли к единому мнению, что войну следует избегать всеми доступными способами.А знать это следует в первую очередь не для того, чтобы применять на практике, а чтобы быть готовым, когда это захотят применить другие. — Тропинин взялся за ручку. — … Если нападут на нас, тут уж выбирать не приходится.

Не у одного Гриши защемило сердце, когда глава банка Илья Павлович Хомутов объявили начало торгов. Старый фрегат, легендарную «Палладу» отправили на слом и распродавали теперь по частям. У Торговой гавани, где уже без мачт и медной обшивки стоял корпус корабля, собралась половина города. Многие приехали из соседних селений.

Мачты, реи, канаты, дельные вещи, инструменты, мебель, пушки стояли и лежали на набережной в ожидании новых хозяев. Но большая часть людей собралась здесь не с целью купить полезную вещицу. Город провожал фрегат в последний путь. Даже индейцы нутка, которые стали свидетелями единственного боя «Паллады» сочли уместным посетить церемонию.

Для Виктории да и всех колоний флагман олицетворял боевой флот. Настоящий боевой корабль, созданный таковым, не то что вооруженные шхуны, которые в сущности оставались всё теми же трудягами, пусть на них и поставили пушки. Да, на шхуны приходилась большая часть патрульной работы, они давали морякам практику, которую невозможно было получить на «Палладе», ведь большую часть времени фрегат проводил в гавани. Зато он обладал настоящей мощью. И являлся символом. Многие помнили, как на фрегате прибыли в Викторию первые англичане. Многие помнили, как после битвы в заливе Нутка обожжённая огнём «Паллада» стояла на рейде охраняя покой во время большой ярмарки, что открыла их город остальному миру.

Гриша исторических событий не застал, лишь слышал от учителей, читал в старых газетах. Но всё равно чувствовали себя расстроенным. Очередной раз ремонтировать фрегат уже не имело смысла, он стал слишком стар и тимберовка спасти старика уже не могла. Слишком многое сгнило, истончилось, заразилось вредителями. Но и замены флагману не нашлось. Верфи Эскимальта не производили столь больших кораблей, у корабелов фронтира не имелось опыта ни в проектировании, ни в строительстве. Обратная сторона поточного производства. Штучный товар по уникальному проекту обошелся бы на порядок дороже, и колонии позволить такие расходы себе не могли.