Старичка списывали. Часть пушек и все военные припасы убрали в арсенал крепости. С торгов продали рынду, штурвал, нактоуз с компасом, песочными часами и секстантом (всё это приобрёл старый Слэйтер, предложив лучшую цену). Ушли по бросовой цене реи, старые, но прочные, привезенные ещё из Англии, однако, не пригодные ни для одного из местных кораблей. Купил их владелец Старой верфи Кузмич, купил впрок, на тот случай если залетный американский бриг потребует ремонта. По хорошей цене ушли две бухты превосходного пенькового троса, ванты и штаги, корабельные якоря с цепью в сорок саженей. Дошла очередь до дельных вещей, остатков снастей, пушек калибром поменьше, что могли послужить на частных шхунах. Многие даже далекие от морского промысла горожане покупали что-нибудь на память. Капитанский стол, комод, четыре кресла, прочая нехитрая мебель. Не одно поколение люди будут рассказывать гостям, где раньше стоял этот стол и кто сидел в этих креслах. Затем продали шлюпки и баркас. Наконец, последним с молотка пошел корпус. Изъеденную морской водой медь заранее передали Складчине для переплавки в монету. А дерево уходило на починку домов и лодок, а то что похуже на топливо. Жители Виктории из принципа не топили углем, им хватало вонючего чада от фабрик с машинами. Случись такое раньше корпус бы просто сожгли, чтобы изъять из углей гвозди и скобы, но теперь вопрос железа не стоял столь остро.

— Вот и всё, — произнёс старый Слэйтер и побрел с нагруженной тележкой в свой кабак на Английской улице.

Мало кто из его соплавателей дожил до проводов корабля.

Совместное заседание Правления Складчины и Морского совета, посвящённое текущим делам и развитию флота состоялось в главном холле особняка Ивана Американца. Началось оно всего через час после торгов, на которых продали на слом «Палладу». Не удивительно, что участники ещё не отошли от впечатлений и всё время обменивались хмурыми взглядами. Из флота вынули душу, его перспективы выглядели не радужными. А тут ещё неприятная новость про крушение «Бланки».

Галина Ивановна Эмонтай, Яков Семенович Рытов, Афанасий Титыч, Пег Аткинсон, Кирилл Бичевин. Гриша успел познакомиться с большинством членов Правления, так как Тропинин вёл те или иные дела почти со всеми из них. Из ранее незнакомых здесь появился Родионов, паромщик и перевозчик на вьючных животных с Нижних порогов Колумбии.

С другой стороны явились не все. Анчо Мухоморщик с таянием снегов, как обычно отправился по индейским племенам и жилам, заключая с ними договоры, выкупая земли, рабов. Морские дела, как понял Гриша, его интересовали постольку-поскольку и он в подобных вопросах вполне доверял суждению друзей.

Помимо членов Правления Складчины на дебаты пригласили морское начальство (последний капитан «Паллады» Береснев, адмирал Чихотка, командор берегового патруля Босый) и господ морских офицеров, тех из них, кто не находился прямо сейчас в патрулях или спасательных экспедициях. Присутствовал директор морского училища Ясютин, полковник гвардии Раш (гвардия исполняла функции морской пехоты), а также корабельный мастер Бубнов. Многие привели с собой помощников и секретарей, так что народу получилось изрядно.

Обычно большая часть зала оставалась свободной, хоть бальные танцы устраивай, но теперь всё заполнили мебелью. В центре из небольших столов составили один в форме подковы. Начальство расселось с внешней стороны, чтобы видеть докладчика, для которого поставили кафедру. Рядом стояли стенды и столы поменьше на тот случай если требовалось показать карту, чертеж или макет.

Свернутые в рулоны карты уже лежали здесь вместе с коробками и только что переведенной, но ещё не изданной книгой Ричарда Гауэра «Трактат по теории и практике морского дела». Доверенные слуги и секретари занимали следующие за начальством ряды кресел и стульев. Их помощь пока не требовалась. Обсуждение начали с наиболее срочного вопроса.

— Как все уже знают, на днях мы получили… назовем это… сообщением, — не слишком уверенно произнес Тропинин. — Всего из шести слов. Но суть уловить можно. Наша «Бланка» попала в переплет и по всей видимости разбилась или затонула где-то на Галапагосах. Кроме того, три из этих шести слов, утверждают, что Испания предположительно находится в состоянии войны с Российской Империей.

— Насколько точные сведения? — спросил Босый.

— Ни насколько. Я употребляю слова «предположительно» и «по всей видимости» как раз по причине полной неопределенности. Мы даже не знаем, кто отправитель. Я сразу же написал агенту Складчины в Сосалито Волкову, чтобы он уточнил и отписался подробно о ситуации. В ответ тишина. Второе письмо нами отправлено на форт Сан-Франциско. Возможно оттуда получим ответ позже.

Он прокашлялся.

— Что касается войны, то разумеется, лучше подождать хоть каких-то подробностей. Но «Бланка», возможно требует срочной помощи!

Гриша, как и большинство участников заседания знал, что «Бланку» отправляли с тайным заданием в американские владения Испании. Кристиан Монтеро должен был найти семена или саженцы каучукового дерева, на какое Тропинин имел серьезные виды. Дело касалось изменений в целых отраслях промышленности. А шкипер Софрон Нырков и вовсе многим был другом.

— Крушение как-то связано с миссией? — спросил Ясютин.

— Не знаю. Из сообщения следует, что они потерпели крушение на Галапагосах, но не ясно, когда именно и при каких обстоятельствах. Мы даже не знаем, случилось ли это до того, как «Бланка» достигла Гуаякиля или она уже возвращалась оттуда.

— Испанцы, если бы были чем-то недовольны, просто арестовали бы шхуну, — предположил полковник Раш.

— Но ведь Гумбольт совсем недавно отправился в Испанскую Америку, — возразила ему Галина Ивановна.

— Гумбольт получил разрешение испанского короля, а Кристиан отправился на свой страх и риск, — поправил креолку Тропинин.

— Зато Кристиан католик, в отличие от Гумбольта, — Галина Ивановна пожала плечами.

— Мы можем искать остатки крушения на Галапагосах вечность, — заметил Босый. — Там дюжина островов, не считая всяких камней, а ко многим берегам не так-то просто пристать.

— Но ведь тот, кто прислал сообщение, наверняка снял с островов выживших, если там кто-то выжил? Он же не бросил людей? — спросил Афанасий Титыч.

— А если там никто не выжил? — предположил Чихотка. — И тот, кто узнал об этом, допустим найдя обломки, мог пропустить груз, который нам нужен.

— Откуда он тогда узнал о войне России с Испанией? — возразил Тропинин

— Хороший вопрос, — поддержал его Ясютин.

— Мы можем отправить спасательное судно прямо сейчас, — сказал Береснев. — Пусть его капитан зайдёт в Сосалито, уточнит место крушения, если это возможно, а так же узнает, остались на островах люди или нет?

— Но мы даже не знаем, кто отправил сообщение, — напомнил Бичевин.

— Заодно и это выяснит. А если уточнить не получится, то пусть отправляется на Галапагос и обследует остров за островом. Пусть поищет следы и груз.

— Разумно, — согласился Босый. — Так мы хотя бы не потеряем время.

Остальные одобрительно загудели.

— Может быстрее отправить кого-то прямо из Калифорнии? — предложил Афанасий.

— Патрульных там сейчас нет, — возразил Босый. — Коммерческое судно через голубиную почту нанять будет сложно, тем более объяснить все детали задания. И не забывайте, что миссия была секретной.

— Это должна быть вооруженная шхуна, — заявил Тропинин. — Вы же слышали, назревает война. Не хотелось бы отправлять обычного торговца в пасть к испанцам.

— Логично, — Чихотка кивнул. — Проблема в том, что у нас нет свободных патрульных шхун.

Все замолчали. Положение и в самом деле выглядело безрадостным.

Фрегат списали, да он бы и не пережил ещё одно плавание, а все флотские шхуны находились в разгоне. Южный патруль искал пропавшую экспедицию Лаперуза и беглецов с «Баунти», заодно присматривая за англичанами в Австралии. На Гавайях тоже было неспокойно — война с Камеамеа могла вспыхнуть в любой момент. Северный патруль пытался помешать бывшей компании Шелехова подмять под себя коренных жителей, независимых звероловов и лучшие промыслы. Там мог появиться и российский камчатский флот. Обстановка оставалась тревожной. Поэтому на долю Берегового патруля оставалось всё огромное пространство от Ситки до Сан-Франциско и Гавайских островов. Две шхуны едва успевали обнюхивать протяженный берег со множеством бухт, островов, эстуариев, следить за бостонскими торговцами пушниной и беспокойными индейцами.