Божии плотники Мы плотнички, Мы работнички, Все работаем мы тут, Над Судьбою судим суд, Мы ведь Божии, Не прохожии. Мы плотнички, Мы работнички, Мы не ходим в мире зря, За работу – чуть заря, До вечерних рос Тешем белый тес. Мы плотнички, Мы работнички, Нам топор проворный люб, Мы здесь строим белый сруб, Топором стучим, Да в свой дух глядим. Мы глядим на Лес, В Море день воскрес, Послужили нам леса, Вот натянем паруса На корабль мы свой, На корабль живой. Коли плыть, так плыть, Новый мир открыть, Мы постукиваем тут, Стружки словно цвет цветут, Мы плотнички, Мы работнички. Звездозаконники
Звездники, звездозаконники, Божией воли влюбленники, Крестопоклонники, Цветопоклонники, Здесь в Вертограде мы все В невыразимой красе. Бездники, стали мы звездники, В Вечери мы сотрапезники, Цветопоклонники, Звездозаконники, Хлеб и вино – в хоровом, Во всеокружном поем. Трубачи По горам, по горам. Трубачи. Чу! поют и кличут нам. Солнце встало, шлет лучи. По лугам и по лесам, По широким небесам, Словно рдяные мечи, Словно вытянулись в бой, По стремнине голубой, Исполинские мечи. Над отшедшей тьмой слепой, С золотой своей трубой Встали, кличут, трубачи, Обещают гулко нам Золотые дать ключи К тем жемчужным воротам, За которыми прильнем, Над рубиновым путем, Мы к невянущим цветам. Так вещают трубачи, По горам, по горам. Нетленное Мы найдем в нашем тереме светлый покой, Где игрою столетий украшены стены, Где лишь сказкою, песнею стали измены, Чтоб за мигом был миг, за восторгом другой. Я тебе загляну в бесконечную душу, Ты заглянешь в мою, как взглянула б в окно, Мы поймем, что слияние нам суждено, Как не может волна не домчаться на сушу. Ты мне скажешь: «Мой милый! Наряд приготовь.» На тебя я надену нетленное платье. Я тебя заключу – заключаю в объятья, Мы найдем – мы нашли – в нашем сердце – любовь. Звездоликий Лицо его было как Солнце – в тот час когда Солнце в зените, Глаза его были как звезды – пред тем как сорваться с Небес, И краски из радуг служили как ткани, узоры, и нити, Для пышных его одеяний, в которых он снова воскрес. Кругом него рдянились громы в обрывных разгневанных тучах, И семь золотых семизвездий как свечи горели пред ним, И гроздья пылающих молний цветами раскрылись на кручах, «Храните ли Слово»? – он молвил, – мы крикнули с воплем: «Храним». «Я первый», он рек, «и последний», – и гулко ответили громы, «Час жатвы», сказал Звездоокий. «Серпы приготовьте. Аминь». Мы верной толпою восстали, на Небе алели изломы, И семь золотых семизвездий вели нас к пределам пустынь. Осанна – Что было у вас за пирами? – Цветочные чаши, любовь. – Что выше? – Все звезды над нами. – Что в чашах? – Поющая кровь. – Своя иль чужая? – Смешались. – А песни? – Всегда об одном. – В какой же стране вы остались? – Осанну, Осанну поем. Из книги «Хоровод времен» Москва, 1909 Для чего? – Для чего нам Солнце засветилось сегодня? – Для радости зрения лика Господня. – Для чего же оно горело вчера? – Для радости зрения лика Господня. – А завтра зачем? – Чтоб воскликнуть: Пора! Будем в радости зрения лика Господня. Лунный камень Лунный камень, тихий пламень, тихий пламень, не простой, То прозрачный, то туманный, сребротканный, золотой. То скользящий, словно в чаще луч-фонарик светляка, То грозящий, словно в чаще ждет колдун исподтишка. То как тайна Океана, что, седой, бессмертно-юн, То как ранний свет тумана, то как звоны дальних струн. То как раковина Моря, что как будто бы горит, А как будто не для глаза, а для слуха говорит. То как змейный свет опала, то как сказка жемчугов, Как церковный звук хорала в час спасенья от врагов. То как верба в ночь ущерба, или в первый миг серпа, Лунный камень, струнный пламень, от тебя в тайник тропа. Египет
Заснула земля. Фиал переполненный выпит. Задремавшие Боги ушли в Небосвод, Гребцы корабля, На котором Египет Сквозь Вечность скользит по зеркальности Нильских вод. Ушли Фараоны. Их нарядные мумии спят, Пред глазами людей восхищенными. Все пирные звоны Сменились напевом цикад. Лишь звезды блестят и блестят над песками, самумом взметенными. И Сфинкс все глядит. И Сфинкс все есть Сфинкс неразгаданный. В зыби веков, что бегут и бегут вперебой. И вкруг пирамид Жизнь живет, вешний воздух весь ладанный, Нил течет, и папируса нет, но лотос расцвел голубой. |
