— Другого, наверно, ждали, да?.. — спросила она чуть подрагивающим голосом. — Праздника ждали? Вот что я вам скажу — ваш праздник ложь! Вся ваша жизнь — ложь! Для них вы просто скот! Вас разводят, как скот, продают, как скот, держат в скотских условиях… И лгут, лгут, лгут! Такой уж у них образ жизни… И, как вы, я слушала, слушала, слушала эту ложь! А они лгали мне, и даже не ради выгоды! Просто, чтобы поглумиться, унизить меня, выставить посмешищем…

Её голос казался удивительно притягательным — от крика она слегка охрипла, и теперь звучала чуть ниже, чем обычно, что странным образом расцветило её интонации. Вагнер поймал себя на том, что невольно вслушивается в её слова, и внутренне содрогнулся, осознавая, что всё это слушает не он один…

Свенсон зашевелился — импульс с большой дистанции смог вырубить его совсем ненадолго.

— …тупая тварь… — язык почти не слушался его, но, видимо, даже в этой ситуации Свенсон чувствовал своё классовое превосходство, и не видел опасности со стороны низшего существа.

— Лживая мразь! — взвизгнула Спуки, переводя прицел на его лоб.

В этот момент микрофон мигнул зелёным, и Софи заорала, что было сил:

— Спуки, нет!

Но было поздно — первый же выстрел расцветил светлый задник декорации красно-чёрными брызгами. А затем последовал и ещё один… И ещё, ещё, ещё!

— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — вопила пришедшая в исступление Спуки.

Голову разнесло первыми же выстрелами, и очередные несколько зарядов прошли сквозь оставшуюся на её месте пустоту. Затем прицел повело в сторону, и очередные выстрелы выдрали из дивана клочки наполнителя — всё-таки рука полукровки была слаба для боевого оружия. Спуки подхватила пистолет второй рукой, и все последующие выстрелы пришлись довольно кучно, решетя Свенсону грудь.

Картинка снова поползла в сторону — технику поплохело от вида крови. Спуки вновь навела ствол (опустевший, отметил считавший выстрелы Вагнер) на камеру. Изображение вернулось на место, но качество его порядком снизилось, периодически, когда бившая оператора дрожь передавалась камере, картинка то подрагивала, то теряла фокусировку…

— Я не животное! — заявила Спуки. Подкреплённые взглядом поверх ствола, эти слова прозвучали особенно весомо. — Да, они называли меня так, ожидая, что я и сама в это поверю… Да и вы зачастую называли меня так же! Называли, не сознавая, что в их глазах вы и сами такие же животные, такие же неполноценные создания! Рабочие муравьи, слепо кишащие в своих подземных термитниках!..

Она обошла диван, став позади. Запустив два пальца в иззубренную чашу остатков головы Свенсона, она ухватилась там за что-то, потянула, расшатывая, словно вырывая больной зуб. С тошнотворным хряском, усиленным неповреждённым микрофоном Свенсона, от остатков его черепа отделилась гроздь имплантантов, кажущихся большими из-за налипших на них ошмётков плоти.

— Вот она, разница! — прокомментировала Спуки свою страшную демонстрацию. — Ничего сверхъестественного! Проснитесь! Осознайте! Мы такие же люди, как и они! И то, что у нас может не быть чего-то подобного, не делает нас животными! Скажите «нет» льющейся на вас лжи!..

Картинка вновь поползла в сторону, взгляд камеры уходил под потолок. На окне панорамы студии видно было, что оператор окончательно не выдержал жутких зрелищ, и, лишившись чувств, свалился с кресла. Украшенная шарфиком копия Спуки хлопнула по кнопке питания на пульте, и изображение погасло. Исчезли и дополнительные окошки картинок из студии.

Софи потрясла погасший микрофон, дунула в него — всё бесполезно, связи уже не было. Она растерянно посмотрела на Вагнера.

— …Господи! — шептал тот, держась за голову. — И этот кошмар транслировался по всем баракам?.. Это конец, это конец… Девочка, что же ты наделала?..

Он уже видел, как её слова взбудоражили массы. В повреждённой системе он не мог видеть правильных координат идентов (которых, кстати, становилось всё меньше), но он, как минимум, отслеживал их активность. Было явно видно, что народ зашевелился.

— На драккар! — произнёс он вслух. — Надо срочно валить на драккар! Ибарра! Вы закончили?..

— Мне осталось не больше десяти минут. Далее можно перебираться на драккар и запускать расконсервационные процедуры там.

— Чёрт! — Вагнер стиснул зубы. Да тут каждая минута на счету, не говоря уж о десятке!..

Баллоны! Придется рисковать!

Он взялся за коммуникатор. Помедлил несколько секунд, нервно покусывая губу. Неверное решение станет роковым для всех… Всё же решился и быстро набрал сообщение для нижней группы:

«Старт операции. Баллоны захватить. Всех уничтожить. Всех на шахте! Возвращаясь, будьте осторожны — иденты глючат! У нас бунт. Убивайте каждого дельту, которого встретите на пути. Никого не оставляйте за спиной! Задача — добраться с баллонами до драккара.»

Дождавшись подтверждения, он прикрыл глаза. Всё. Теперь всё в руках судьбы. Мы просто ждём… Дышим глубоко…

Вызов по дальней связи не дал ему расслабиться.

Мицуи! Чёрт, старикан, конечно же, всё видел…

Наскоро натянув на лицо маску грустного спокойствия, Вагнер ответил на вызов.

— Господин Вагнер, вы продолжаете меня разочаровывать, — сообщил появившийся на экране Мицуи. — Когда же мы, наконец, достигнем дна вашей некомпетентности?

— Виноват, — коротко кивнул Вагнер. — Но, если бы ваш Свенсон не был такой тупой сволочью, он сообразил бы, что покаяние придало бы его выступлению особый шарм. Рабочие бы плакали от умиления! Вместо этого он всё сделал для того, чтобы нарваться на пулю. Я удивлён, что столь талантливый дипломат, как вы, подобрал на ключевую роль такого идиота.

— Ваша правда, — согласился Мицуи. — Тем не менее мы имеем, что имеем. У нас не осталось ни Паолы, ни Спуки, ни Свенсона… Это хреново, но пережить можно. Гораздо хуже другое. Я только что общался с моим… с моей копией. Боюсь, они отрезаны от драккара. У них на этаже кишелово рабочих.

— В данный момент мы не можем им помочь. Сейчас наша задача — перебраться на драккар, и дождаться возвращения основных сил. После этого мы сможем организовать вылазку, спасти наших коллег, а возможно, и найти Спуки. Ваша копия с Лорой должны продержаться хотя бы полчаса.

— Да… Именно это я ему и сказал… Клаус, скажите… Вы же изучали случаи восстаний дельт?

— Изучал, — подтвердил Вагнер. — Осмелюсь добавить, кое-какие аспекты подобных восстаний были темой моего диплома.

— Это хорошо… Я видел её «выступление». Сильно, конечно, эффектно… Но всё равно не понимаю — как ей удалось их так взбудоражить?..

— Видите ли, господин Мицуи… она подобрала очень верное определение. «Рабочие муравьи…» Вы же знаете, что среди дельт лишь два-три процента — самки? Дельты, хоть и являются по генетике стопроцентными людьми, на самом деле не менее ограничены в размножении, чем все эти гибриды, полукровки, полуразумные… Их размножают через станции клонирования, и женщины-дельты… мм… самки дельт… требуются лишь для того, чтобы те хотя бы изредка могли удовлетворять свои низменные инстинкты. Ну, и как своего рода награда — морковка на палке перед осликом… В итоге женщина для них становится неким фетишем, сверх-ценностью, хотя, наверно, даже закоренелая нимфоманка из более высоких каст не захочет поменяться местами с женщиной-дельтой, через которую каждый день проходит по десятку этих работяг… Да и не о своих женщинах они мечтают, в их снах фигурируют скорее женщины-гаммы из демонстрируемого им порно.

Спуки же самка, и, хоть она и гибрид-полукровка, отличающийся от человека, она более женственна, более красива, более сексуальна, чем все когда-либо увиденные дельтами женщины. Я сейчас не про рекламу, не про порно, и не про верхние социальные группы — я о тех женщинах, что обращаются к ним на равных…

Более того! То, что Спуки обладает некоторыми нечеловеческими чертами — я о том, что у неё четыре руки — делает её образ для них ещё более сверхъестественным. В сущности, в их муравьином сознании она воплощает образ муравьиной матки. Она женщина, но не как объект обладания, а как высшее существо! Как божество, своими командами дающее им смысл жизни…