Теперь-то они поймут силу моих генов, когда создание, возникшее на базе моей генетической платформы, моих записей и любви ко мне, сокрушит не только их, но и всё то, что они так долго, так старательно выпестовывали…

Поистине, это столь тонкая ирония, каковую они не могли и отдалённо вообразить…

— Мицуи, что вы несёте?.. Причём тут гены?

— А вы не поняли? Даже после того, что она вам сказала? Похоже, даже сама Спуки уже всё поняла, а вы всё ещё понять не желаете!

— Вы о чём?

— Эти ребята затеяли тонкую операцию… Да ещё и с подвохом! Что ж, их мечты сбылись — она вернётся к ним с моими записями… но вот будут ли они этому рады?.. Вопрос… Знаете, я даже завидую вам — ведь вы сможете полюбоваться этим замечательным спектаклем из первого ряда…

— Мицуи, вы сошли с ума! Поймите, вы должны, должны, должны нас уничтожить!

— Извините, господин Вагнер, но так ведь вы пропустите всё веселье…

— Чёрт побери! Боюсь, мне придётся вас принудить… Тхон!

— Сочувствую, господин Вагнер, но ваш человек погиб в результате поднятого пилотом Рехором мятежа.

— Проклятье! И здесь они… — плечи Вагнера поникли. Он понял, что проиграл…

— Не грустите, друг мой, — сказал Мицуи. — Иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Это надо просто принять… — и он отключил связь.

На секунду Мицуи задумался. Ногти его отбили по панели короткую, лишённую ритма мелодию.

— Так… — пробормотал он, — как мне вызвать капитана?.. Попробуем-ка вот так…

…Интерьер по ту сторону экрана казался зеркальным отражением мостика Мицуи — ничего удивительного, ведь это и был, фактически, тот же мостик, с разницей лишь в том, что в капитанском кресле зазеркалья восседал не Мицуи, а Спуки в официальном деловом костюме, странным дополнением к которому являлся старинный меч вакидзаси. Спуки сидела, передвинув ножны с мечом горизонтально на живот — так же, как и сам Мицуи, что ещё больше усиливало эффект «зеркала».

Увидев, кто её вызывает, Спуки встала и слегка поклонилась — почтительно, но не раболепно, уверенным, исполненным достоинства приветствием знающего себе цену человека. Сдвинула пояс. Левая нижняя рука её при этом легла на ножны, чуть поворачивая их набок, так, чтобы большой палец пружинисто упёрся в цубу чуть в стороне от области выхода режущей кромки — несколько неуместное, настороженно-рефлекторное движение. Его движение…

Поднялся и Акио. Едва удержался от того, чтобы не отзеркалить её жест.

— Приветствую вас, господин Мицуи, — произнесла Спуки и, спохватившись, отдёрнула руку от оружия.

— Здравствуй, Спуки, — отозвался Акио. — Я смотрю, у тебя мой меч?

— Да, — кивнула полукровка. — Я забрала его у господина Мицуи… простите, у вашей копии…

— Что с ним?

— Я нашла его тело в холле приёмной, среди трупов поверженных им врагов. Он принял бой против превосходящих сил, порядком остудив пыл мародёров… Он уничтожил наиболее рьяных из них, дав коллегам время укрыться. Мы можем гордиться им.

— Благодарю за определённость, — склонил голову Мицуи, от уха которого не ускользнуло сказанное Спуки «мы».

— Я забрала меч, — продолжала Спуки. — И я забрала ваши импланты. Они подошли мне, и я думаю, вы прекрасно понимаете, почему… Теперь я поняла мотивы ваших действий, и многое прояснилось для меня. Я счастлива, что имею отношение к вам, господин Мицуи, — она вновь поклонилась. — Большая честь, большая ответственность…

— Что ты намерена делать?

— Я должна найти своё место в этом мире. Я должна найти место в нём для своих детей. Простите, господин Мицуи, но действовать мне придется очень жёстко… Если вы не остановите меня, то вскоре, боюсь, вы увидите совсем другой, новый мир…

— Ты предоставляешь мне этот выбор?

— Да… наверное. Для меня это слишком тяжёлая ноша… я ведь всего лишь маленькая полукровка, в голове которой кипят чуждые ей страсти…

Мои чувства взабаламучены, мне тяжело, странная двойственность раздирает меня!

Я по-прежнему люблю вас, господин Мицуи, вы по-прежнему мой идеал мужчины, разве что теперь с той разницей, что я знаю этот идеал и изнутри, из ваших записей и обрывков мыслей… И пусть этот идеал вбит в мой мозг психотехниками Биотека — он мне нравится! А теперь я ещё люблю вас как своего отца, невольную роль которого вы сыграли…

Но я ненавижу вас как функцию. Я ненавижу ваш мир, ненавижу ваше общество.

И я уничтожу его! Я буду сражаться столько, сколько будет у меня сил!

Да, господин Мицуи, я клянусь пронести сквозь новые поколения знамя вашего рода… М-м… Нашего рода… Клянусь быть достойна вас, даже если вы меня проклянёте…

Я иду в мир с вашим наследием…

И…

Я. Несу. Смерть!

Выбор за вами!

…Отчеканив последние слова, Спуки застыла в своём зазеркалье, тяжёлым взглядом сверля собеседника. То, что спокойствие её лишь внешнее, говорила за неё подрагивающая жилка под правым глазом, да сбившееся на последних словах дыхание.

Впрочем, она быстро совладала с собой и, ещё раз поклонившись, вырубила связь.

Мицуи молча смотрел на экран дальнего обзора, где из вскрывшейся диафрагмы люка стартовой шахты показалась носовая округлость блестящей металлом туши драккара — планета рожала огромное бугристое драконье яйцо… Предвестник гибели его мира…

— Прикажете атаковать? — Ибарра, конечно, не боевой пилот, но для того, чтобы нанести удар по едва показавшемуся из стартовой шахты драккару, много навыков и не надо — без поддержки истребителей сопровождения тот представлял собой идеальную мишень…

— Ничего не предпринимаем! — отрезал Мицуи.

Металлическое яйцо тем временем, ускоряясь в подъёме, всё вытягивалось и вытягивалось из отверстия среди камней, больше похожее теперь на гигантский огурец — впрочем, поскольку привычные размерные ориентиры на экране отсутствовали, оценить истинные габариты корабля было довольно затруднительно.

Ибарра обернулся в сторону мостика, вопросительно глядя на Мицуи. Заразившись его нервозностью, обернулась и Морель.

Уходили последние секунды, в течение которых можно было безнаказанно атаковать. Хорошо, что они слышали лишь его возглас, но не слышали слов Вагнера — скорее всего, тогда вопросов у них не возникло бы…

Выскользнув из шахты, драккар завис над серой каменистой пустыней. На его тусклом серебристом теле зажглись цепочки габаритных огней, внося хоть какие-то цвета в почти монохромную картинку. Ещё пара секунд — и корабль начал валиться назад, переходя из стартового режима в рабочий, теперь он больше напоминал сигару, из-за неперпендикулярности по отношению к наблюдателю кажущуюся гораздо короче, чем в тот момент, когда драккар был вертикален.

Сейчас роли поменяются — и уже драккар Мицуи станет особенно уязвим перед противником, учитывая, что у тех куда больше возможностей и сил для атаки…

В подбрюшье вражеского корабля зародилось движение, словно от тела его оттопыривались десятки гибких лапок.

— Детектирую активацию оружейных систем, — сообщил Ибарра. — Они берут нас на мушку! Господин Мицуи, наши действия?

— Уж если суждено нам умереть — примем смерть достойно.

— Атакуем? — Ибарра принял слова Мицуи по-своему.

— Достойно, — повторил Мицуи и тихо пояснил: — Без спешки позорной…

— Господин Мицуи? — Ибарра повернулся к отчаянно запищавшему пульту. На экранах мерцали десятки предупреждений — драккар оказался под прицелом всего арсенала противника.

— Ничего не предпринимать! — подтвердил Мицуи.

Ибарра, затаив дыхание, следил, как скользят по телу вверенного ему корабля фокусы прицеливания, беззащитный, словно боец, вставший перед вооружённым строем, и убравший руки за спину.

Надо полагать, пилоты по ту сторону следили за ними с не меньшим напряжением. Разве что экраны перед ними озарялись не тревожными сполохами локаций угрозы, а воинственными сообщениями «цель захвачена!»…