— Фрида живет в этом доме? — задал вопрос Курт, едва переступив порог.

— Здесь, да… — не вяжущимся с ее габаритами тонким голосом зачастила матрона. — Невестка она моя, Фрида. Нешто она натворила чего? Вот же, Господи, напасть! Я за ней всякое знаю, и хозяйка она негодная, и мать невнимательная, но чтоб по вашей части чего утворила, я и подумать не могла! А то, может, вам не она нужна, майстер инквизитор? — загорелся внезапной надеждой взгляд. — Другая Фрида. У нас в деревне, знаете, майстер инквизитор, ажно три Фриды! Одна кузнецова дочка, одна еще старая уж совсем, за колодцем живет, у самой церкви. Кузнец-то, когда дочку так называл, думал, старуха помрет со дня на день, а она все живет да живет, коптит небо. А тут еще Карл мой себе из соседней деревни девку приглядел, так и она — Фрида! Будто нам двух мало было!

Курт, вознамерившийся было прервать хозяйские излияния и позвать сюда ту, с кем он явился говорить, передумал; подобное словесное недержание приключалось порой с людьми определенного склада при виде следователя Конгрегации, и раздражало сие майстера инквизитора неизменно, однако ж он на собственном опыте неоднократно убеждался, как полезно бывает дать подобному свидетелю выговориться. Порой именно из таких вот случайных обмолвок извлекалось то, о чем и не подумается спросить при разговоре, но что значительно упростит дальнейшее расследование. Вот хотя бы из сказанного переполошенной матроной уже можно было сложить мнение и об отношениях внутри семьи, и о части иных жителей деревни, и о местных байках и дрязгах.

Хозяйка дома распалялась все больше, и вот, привлеченная громким голосом свекрови, в комнату выглянула молодая женщина с наполовину расплетенной ко сну косой.

— Вы меня зва… ой! — воскликнула она, увидев гостей, и будто прикипела взглядом к Сигнуму.

— Итак, ты — Фрида, — утвердительно произнес Курт. — Которая последней видела Агату Шмит на улице.

— Д-да, — молодая женщина мелко и нервно закивала. — То есть, наверное, да. Я не знаю. Я просто ее видела, недолго совсем. А потом не знаю. Может, еще кто-то видел… Только, наверное, нет, потому что иначе, конечно, сказали бы. А почему вы…

— Стоп, — прервал ее Курт, резко вскинув руку. Он уселся на лавку у массивного деревянного стола. — Сядь, Фрида, успокойся, соберись с мыслями и расскажи мне, что ты делала и где была вчера утром, когда видела Агату. Четко, подробно и понятно.

Женщина послушно примостилась на уголок скамьи, комкая в ладонях подол юбки. Бруно и хозяйка дома остались стоять, где стояли. Видно было, что матрона изрядно беспокоится, но сказать или сделать что-либо без позволения свалившихся ей на голову на ночь глядя следователей не осмеливается.

— Я вышла во двор, дров принести, чтобы обед стряпать. Так-то сейчас жарко, чтобы печку топить, и готовить было еще рановато, но матушка велела, чтоб дрова уж были, а то потом руки от теста лишний раз отмывать, воду тратить зазря…

Старшая хозяйка утвердительно воздела указательный палец, будто желая призвать всех в свидетели своей правоты, но Курт вмешался, прерывая одну женщину и не давая другой раскрыть рот:

— Я понял, — мягко проговорил он. — Тебе очень нужно было выйти за дровами именно тогда, но ты утверждаешь, что готовить было еще рано. Во сколько же именно это случилось?

— Часа за два до полудня, — уверенно отозвалась Фрида. — Хлеба мы еще с утра напекли. А пирог, он быстро делается. К часу пополудни, когда надо мужчинам в поле обед нести, всяко был бы уже готов.

Бдительная свекровь снова попыталась возмутиться, но Курт и на этот раз не позволил допросу перерасти в семейную свару.

— Итак, за два часа до полудня свекровь послала тебя принести дров. Ты вышла из дома, и что случилось потом? — предпринял он очередную попытку подвести услужливую, но не слишком умную свидетельницу к интересующей его теме. Количество терпения, кое требовалось на допрос вот таких недалеких обывателей даже по самому простому поводу, порой ужасало и поражало его. Отдельно же поражал тот факт, что оное терпение у него неизменно находилось.

— Я вышла, — послушно повторила Фрида, — и пошла к поленнице, а когда развернулась назад…

— Погоди, — прервал ее майстер инквизитор. — Поленница у вас за домом, следовательно, почти все время, пока ты шла к ней и брала дрова, ты смотрела во двор и не могла видеть улицу. Так?

— Да…

— Тогда продолжай.

— Я пошла к поленнице, набрала дров, сколько смогла унести. Не хотелось очень второй раз ходить. Там у нас проход узкий возле грядки, и я с тех пор, как Магду родила, все еще там оступаюсь… только вам, наверное, это неинтересно, да? Вам про Агату надо, я же понимаю. Так и не нашлась, бедняжка! Но я ж не думала, что так будет! Я решила — сейчас только дрова донесу и выйду, а ее и нет уже…

— Ты права, — мягко согласился Курт. — Мне в самом деле нужно понять, когда и куда могла деться Агата. Предупреждая твой вопрос, я не уверен, что в вашей деревне завелся злой колдун, крадущий маленьких детей посреди дороги, как не уверен я и в обратном. Посему, чтобы это понять, мне нужно услышать от тебя подробные и четкие ответы на мои вопросы, а также все то, что ты сможешь припомнить странного или необычного. Только не все в кучу, а по порядку. Это — понятно?

Фрида торопливо закивала, и Курт продолжил:

— Ты вышла из двери, прошла вдоль дома и повернула за угол, к поленнице. За это время на улице между домами ты никого не заметила. Так?

Женщина снова кивнула, на этот раз коротко и уверенно.

— Хорошо. После этого ты дошла до поленницы, набрала побольше дров и повернулась обратно. Это должно было занять у тебя пару минут. И больше ты нигде не задерживалась. Пока все верно?

Снова утвердительный кивок. Похоже, сей exemplar просто не приемлет полумер: или неудержимая болтовня, или вовсе молчание.

— И что же ты заметила, когда на обратном пути снова смогла видеть улицу?

— Сначала ничего. Я опять мимо той грядки шла и смотрела под ноги, чтоб не споткнуться, а уж потом, как почти к краю дома вышла, увидела Агату. Она уже прошла наш дом и топала по направлению к колодцу. Потешно так, знаете, как взрослая. Держит в руке куколку, смотрит на нее и идет себе вперед. Вы вот, майстер инквизитор, велели про все странное говорить, так вот я вам теперь все честно и говорю. Тогда-то я не задумалась, просто отметила, что топает уже малышка уверенно. Еще недавно едва ковыляла эдак по-детски, вперевалочку, а тут прямо ровненько так, как будто ей не год, а все пять уже. Я тогда сперва подумала, что вот скоро и моя так будет, а теперь вот думаю — упаси Господи, чтоб с Магдочкой что-нибудь не приключилось.

— Это очень хорошо, что ты об этом вспомнила, Фрида, — поспешил вернуть ее к сути дела следователь. — А теперь скажи мне, что было дальше? Что ты сделала, увидев девочку?

— Ну я ж вот и говорю, я сперва и не подумала ничего, полюбовалась только. А потом… Да почти сразу, почитай. Сколько там шагов-то от угла и до двери? Шагов через десять и подумала: непорядок это, что малышка такая одна на улице. У нас тут чужих нету, обидеть некому, но мало ли что. А как в лес убредет или просто потеряется? Я подумала: она маленькая, далеко не уйдет, пойду сначала дрова у очага положу, а потом сразу назад выйду и Агату домой отведу. И пускай Эльзе стыдно будет, что за дочкой не глядит!

— А ты не заметила, был ли кто-нибудь еще на улице или во дворе в это время? Может, за девочкой шла мать или кто-то приглядывал?

— Не было никого, — убежденно возразила Фрида. — Я тоже спервоначалу решила, что Эльза следом идет, а малышку просто вперед отпустила. Глянула по сторонам — ни Эльзы, ни еще кого. Даже у колодца никто не заболтался. А я про это не сказала? Забыла, да? Вы простите, майстер инквизитор, не умею я складно рассказывать…

— Успокойся, Фрида, — проговорил Курт. — Для того здесь нахожусь я, чтобы задавать тебе вопросы и напоминать о позабытом. Итак, ты вошла в дом, положила дрова у очага и поскорее вышла, чтобы проводить девочку домой, так?