Курт едва успевал за происходящим. Вот первый человек замечает жуткого воина, и его глаза расширяются от страха. Он довольно резво отпрыгивает и тянет что-то из-за пояса, но невесть откуда оказавшийся в руках рыцаря топор, усаженный шипами и пылающий мрачным, диким пламенем, перерубает конечность, как соломинку. Раздается сочный хряск, рука отлетает, кровь хлещет мощными алыми струями... Человек не успевает осознать, что произошло - обратным движением лезвие топора сносит ему голову, и та катится по земле, заливая ее красным. Глаза все еще воспринимают мир, и сквозь них на Курта взирает вечность небытия. Тело еще мгновение держится вертикально, а потом оседает, но рыцарь уже занят другими. Один из "зеленых" успевает достать нечто и направляет это на противника. Кажется, что-то вроде аркебузы - Курт видел такие у миланских наемников, - но стреляет оно не с пороховым грохотом, а с резким свистом. Из ствола вырывается луч ослепительного света. Кажется, будто Пламя Неугасимое оказалось в руках солдата, но темному рыцарю оно нипочем. Он рычит, когда свет опаляет его огромный наплечник, и одним махом топора располовинивает отважного аркебузира. Первыми в грязь валятся кишки, извергая свое вонючее содержимое, и прочие внутренности, залитые кровью. За ними падает и остальное тело.

Прочие, числом двое, пытаются укрыться за своей пылающей повозкой, но смерть находит их и там. Жестокий воитель не знает усталости и не ведает пощады: один из "зеленых" отлетает куда-то в сторону, лишившись ног, и его истошные вопли вливаются в общую какофонию; второго рыцарь хватает за горло и кидает в бушующее пламя. Курт видит, как тот, визжа, бьется в огне, как лопается его кожа и взрываются глаза... Запах паленой плоти. Теперь он понимает, чем пахнет над этим макабрическим полем боя.

Остальные повозки отползли еще дальше. Совершенно очевидно, что они ничего не могут противопоставить такому противнику: слишком медлительны и тяжелы. Тот останавливается и издает душераздирающий хохот - как будто настоящий демон из-за грани мироздания. Вполне возможно, что так и есть: Курт с неожиданно холодным интересом подмечает, что детали доспеха, которые выглядели простыми украшениями, движутся - морды чудовищ щелкают челюстями, нарисованный на наплечнике глаз моргает... Так вот какие войны ведут потомки.

Из-за развалин стены, виднеющейся слева, появляется еще одна фигура. Она выпрыгивает одним движением, перемахнув изрядное расстояние - казалось бы, человек на такое не способен, но Курт уже ничему не удивляется. Это пепельноволосая девушка небольшого роста, вооруженная мечом и чем-то похожим на одноручный арбалет, только с таким же стволом, как у аркебуз "зеленых" солдат. Фигура воительницы так же закована в доспехи, но они выглядят более строго, чем у темного рыцаря. На них меньше символов. Встречается уже знакомый череп, молния, раскрытая книга... И литера "I". Внезапно Курт понимает: "I" значит "Inquisitio". Это знание будто бы всегда было с ним, он просто забыл, запамятовал за наполненными иными делами буднями...

Демон-рыцарь снова хохочет. Он что-то говорит, и его даже можно понять - чудовищно искаженная латынь, тем не менее, вполне различима: оскорбления, унижения, обещание мучительной смерти. Девушка молчит. Она поднимает свое странное оружие, и оттуда вырывается - нет, не луч, а пламенное ядро, с грохотом и ревом метнувшееся в сторону темной фигуры. Та неимоверным образом уворачивается и кидается врукопашную.

Взмах огромного топора, еще взмах... Соперница рыцаря словно танцует, уходя от его ударов. Она отмахивается своим мечом с изяществом, достойным лучших фехтовальщиков. Кажется, она предугадывает все атаки своего чудовищного противника. Тот, в свою очередь, не выказывает ни усталости, ни растерянности - его удары полны мощи и ярости. Впрочем, в какой-то момент он допускает ошибку - его замах оказывается слишком широким, и очередной заряд из "аркебузы" врезается ему в грудную пластину. Та дает трещину, из которой сочится даже не кровь, а что-то вязкое, зеленоватое, светящееся в тени. Рыцарь пошатывается, а девушка отскакивает и снова поднимает оружие...

И в этот момент демон, изображая падение назад, взмахом снизу выбрасывает вперед топор. Его лезвие дотягивается до руки соперницы, и ее странная одноручная "аркебуза" отлетает в сторону... Вместе с половиной ладони и всеми пальцами. Раздается вскрик боли, девушка падает на колени. Она выронила и меч, и теперь, скинув остатки латной перчатки, пытается другой рукой зажать сосуды, из которых хлещет влага жизни. Темный рыцарь, восстановив равновесие, медленно идет в ее сторону.

Курт стискивает зубы - мысленно, потому что над тем, кто наблюдает за боем, он не властен. Ну что ты стоишь, яростно думает он, ты же на той же стороне, иди и помоги ей! Но его "носитель" не движется. Он только наблюдает. Курт ощущает его спокойствие и уверенность - и это злит, злит безмерно...

И в тот самый момент, когда демон уже заносит свой окровавленный топор над очередной, казалось бы, жертвой, девушка вскидывает руки - точнее, руку и ее остатки - в молитвенном жесте. Вокруг ее фигуры рождается сияние, будто бы снизошедшее с небес. Демон не успевает затормозить, он попадает в столб света - и Курт видит, как доспехи вспыхивают дымным, чадящим пламенем. Раздается истошный вой, в котором звучит безнадежность, боль, разочарование... Обещание мести.

Курт еще успел заметить, как улыбается победительница... И тут его выдернуло обратно. Отец Альберт, держащий его за руку, стоял рядом, и на лице его было беспокойство.

- Очень уж вы втянулись, - пояснил он на недоумевающий взгляд майстера инквизитора. - Начали будто бы... - он помялся, подбирая слово, - уходить. Я имею в виду, не только мысленным взором, но и весь целиком. Увидели что-то, что вас зацепило?

- Война, - выдохнул Курт и отхлебнул из тут же предложенной кружки. Не просто вода - какие-то травки. Успокоительное? Впрочем, пусть: сопротивляться насильной заботе о собственном здоровье не было сил. - Война никогда не меняется.

Отец Альберт кивнул.

- Во мрачной тьме далёкого будущего есть только война, - подтвердил он. - Сколько бы раз я ни вглядывался в грядущее, сколько бы я ни пытался перевести свой oculos mentis (прим.: мысленный взор (лат.)) на иные события... К слову, только тот, кто вступал во взаимодействие с Древом Миров, может обрести эти видения. Остальные испытывают лишь сильные, но смутные эмоции: гнев, боль, страх... Именно это и напугало того моего знакомца, что передал сей предмет в мое распоряжение.

- Подождите, - прищурился Курт, - то есть, вы тоже...

Отец Альберт хитро и в то же время смущенно улыбнулся.

- Кто из нас в молодости не желал странного? Я хотел видеть больше, знать больше, уметь больше. Но я всегда очень тщательно подходил к любым экспериментам - особенно к вопросам безопасности.

- Это хорошо, - кивнул майстер инквизитор, - это полезное качество. Не хотелось бы однажды отправить вас на костер.

Они оба негромко рассмеялись. Потом отец Альберт захлопнул шкатулку и снова убрал ее куда-то под стол.

- Ну, на сегодня хватит. Впрочем, если будет интересно - заходите. Да, и напишите отчет о том, что видели. Может, узнаем что-то полезное.

- Полезное я уже узнал, - согласился Курт и на вопросительный взгляд собеседника пояснил. - Наши потомки не сдаются перед лицом угрозы. Они бьются до последнего. И верят в себя. И это хорошо.

Авторы: Мария Аль-Ради (Анориэль), Дариана Мария Кантор

Краткое содержание: поджигателя, бросившего факел в окно его дома, Дитрих Ланц допрашивал лично.

В допросной камере было жарко и душно, как всегда, когда оная использовалась по прямому назначению. В последние годы подобное случалось все реже, однако сегодня дальняя комната в подвале кёльнского Друденхауса не пустовала.