Слегка ошалелого, но живого, парня нашли возле дворницкой. Он шёл, глупо улыбаясь, и был будто пьяный. Но довольный.

Оправляя юбки, за ним шла дворовая девка Лизка, с лицом кошки, объевшейся сметаны.

Убежать Лизка не успела. По взгляду поняв, что эта тварь успела Сашеньку соблазнить, княжны с диким визгом бросились выдирать у холопки волосы.

А Сашка стоял рядом и улыбался. Дорвался сорванец до сладкого наконец-то!

…

В мае 1688 года в трактире на Сретенке давно известные уже всей первопрестольной «Московские музыканты» играли новую программу. Новые песни в репертуаре труппы появлялись с удивительной регулярностью. Откуда их вытаскивал молодой красавец сердцеед Меншиков никто не знал. Придумывал, наверное. Талант!

Недавно взятая на работу в кухню молодая повариха, услышав звуки третьей по счёту песни артистов, выпустила из рук нож, и тот с хрустом воткнулся в пол рядом с её ногой.

Женщина только неделю как стала работать в трактире и уже весьма неплохо показала себя, как повар. Старый трактирщик Никанор, пожалевший довольно симпатичную бабу, устроил её по просьбе своей снохи. Но был доволен. Расторопная, чистоплотная и не вороватая.

А Нина слушала песню про то, как в степи глухой замерзал мужик, и на глаза навернулись слёзы. Почему «мужик»-то, думала она. Ямщик ведь там замерзать должен был.

…

Нина всегда мечтала быть шеф-поваром в дорогом ресторане. Училась долго. Нарабатывала опыт.

И потом всё полетело к чёрту.

Муж был старше её на 12 лет. Жили душа в душу вместе уже 6 лет. Детишек не было, но планировали. И внезапно он умер от рака. И жизнь остановилась.

Когда она пришла в себя и наконец-то вышла из запоя, её место в ресторане уже занял другой человек. И брать на работу повара-алкоголичку никто никуда не хотел.

Идти работать не по специальности она отказывалась. И сидела дома, пока наконец-то не предложили работу в заводской столовой. Там повара внезапно посадили в тюрьму и им срочно была нужна замена. Так и устроилась.

Проработав там почти 3 года, Нина была на хорошем счету. Порядок навела, построила процессы, повысила качество блюд и даже висела на доске почёта. Про алкоголь не вспоминала. И жила одна. Мужики на заводе сперва было подкатывали к 27-летней новенькой поварихе, но потом как-то перестали. Комплименты принимала с улыбкой, отвечала даже иногда что-то в тему, но огня в глазах не было. Грусть в глазах молодой и ещё привлекательной женщины затаилась навсегда. Не её это. Осталась только работа.

А потом в завод угодила ракета. Донецк тогда начали обстреливать сильно.

И Нина очнулась голая где-то в кустах под высоким деревянным забором. Она смутно помнила, как её трясло и было очень больно. Почему-то думалось, что она вот опять сорвалась и это белая горячка уже. И она заплакала от обиды. Держалась ведь уже 3 года. Но потом так и не вспомнила, когда и с кем она начала опять пить.

Её нашла и подобрала какая-то женщина.

Видя несчастную в слезах голую молодую нищенку, Лукерья удивилась её хорошей коже и ухоженным ногтям с каким-то цветным покрытием. И коротким не по здешней моде белым волосам.

- Никак ограбили и снасильничали! – запричитала сердобольная женщина, поминая убиенных вчерась на соседней улице аж пятерых холопов купца Ложкина, мироеда проклятого, - пошли милая, сейчас одену тебя и расскажешь, кто ж с тобой так, - и, охочая до свежих Московских сплетен Лукерья, укутав в платок несчастную, повела её к себе домой.

…

А через неделю Лукерья привела, ещё офигевающую от происходящего, Нину к своему свёкру в трактир. Ну, так повар, она же говорит. Готовит хорошо, вот пусть и отрабатывает хлеб и кров. Пищи для сплетен Лукерья так и не получила. Не захотела Нина рассказывать ей как попала к ним под забор, кто её раздел и что такого с ней постыдного вытворял. Не помню, говорит. Ну хоть так польза будет для семьи какая. Сноха у Никанора была хозяйственная и домовитая. Своего не упустит.

…

Перед началом масленичной недели в 1683 году к Даниле пришёл родной брат Силантий. Долгое время братья были в ссоре после смерти отца, который оставил в наследство старшему Силантию небольшую ткацкую мануфактуру на 6 станков и лавку при ней для торговли тканями. А Даниле отписал только старую пекарню. Не разговаривали они уже четыре года, хотя до этого всегда были не разлей вода. С разницей в возрасте в шесть лет, Силантий всегда заступался за младшего брата и в обиду никогда не давал.

Когда братья женились, у Силантия родилось три девки подряд, а Даниле с Марфой детишек Господь так и не дал. А тут вдруг старший брат узнаёт, что у Данилы оказывается есть сын. И узнал он это от своих дочерей, которые ему все уши прожужжали про то, какой оказывается брат у них есть. Вся Москва про него уже говорит. А вы, тятенька, даже не ведаете, что родня такая знаменитая у нас есть.

И жена тут под боком туда же:

- Иди мирись с братом-то. Сколько уж времени прошло. Не по-христиански это. Родная кровь же. Ну и с Александром Данилычем познакомь нас.

Ну и пошёл.

Данила встретил брата настороженно. Столько слов обидных наговорили друг-другу как отец помер. Но со временем обида уже как бы и не так остро колола сердце. Может брат и не виноват был в том, что их отец решил старшему бОльшую часть наследства отписать.

Ну так ничего, вон как нынче выходит-то. И пекарню вторую Данила открывать собирается. Благо сынок подсказал, что поставки хлеба в трактиры можно увеличить, если это вписать как условие их концертов. Кто закупает хлебушек в пекарне Меншикова, тот и в список на концерты попадает.

А уж насколько это трактирам выгодно будет, тут Сашка тоже придумал. Начали за вход в трактир на концерт по 5 копеек с человека брать. Потом парни десять песен поют, пять плясовых и пять «романсов» и дальше ещё десять повторов на заказ. Кто больше заплатит, для того и песня. И народ стал мериться достатком. Мужья для жён старались в грязь лицом не ударить. Парни для девчат. Это ж как приятно, когда известный артист громко для всех объявляет: - А следующая песня звучит для прекрасной Глафиры от её любящего мужа Матвея! И народ подхватывал потом уже любимые строки:

- В час грусти и печали ты голос мой услышь…

И потом гордый собой супруг смотрит, как все начинают озираться в поисках той самой прекрасной Глафиры, а жена, раскрасневшись и смущаясь берёт мужа под руку и искоса поглядывает вокруг, мол, видали какой у меня муж, и любит меня как, и щедрый.

А когда народ хором подхватывал уже известные всей Москве популярные песни муж прижимал к себе супругу и шептал на ушко:

- Это все для тебя поют, краса моя ненаглядная!

Ну и после такого от жены потом неделю мужик благодарности по ночам получал такие, что соседи на следующий концерт Сашкиной труппы наперебой первыми пытались песни заказывать для своих баб.

А потом придумал Сашка каждый месяц новую песню исполнять. Договорился сперва с Никифором, что тот наймёт местных мелких пацанов за копеечку и леденец, чтобы бегали по округе и орали на всю улицу, что де в трактире у Филимона и Никифора в воскресенье будет концерт «Московских музыкантов» с представлением совсем новой песни. А в день премьеры за вход брали уже по 10 копеек.

А услышать новинку собирался весь местный «бомонд». Пришлось даже отдельные места для стрельцов и приказчиков делать. С жёнами и детьми все шли. Начали даже заранее билеты продавать, ибо всем мест не хватало, и народ на два последние концерта пол улицы перегородил и сильно возмущался, что не все смогли попасть. Слушали из окон, стоя на морозе. А цена на билеты к масленице уже начала к рублю приближаться. Так как последний концерт давали аккурат в последний день масленицы, ибо в великий пост потом никаких концертов не планировали.

Силантий на брата и так никогда зла не держал, и сильно переживал тогда, что так тятя их поссорил. Да кто ж знал, что аж на четыре года их это разведёт. Ведь и делал он пару раз попытки примириться. Но уж больно Данила был не отходчивый.