— И еще надо умудриться как-то произвести измерение одновременно.

Возражения его ничуть не умалили уверенности Иринея.

— Правильно, если бы Земля была плоской, так бы и было. Но я всё же уверен, что Земля шарообразна. Помнишь, я сказал, что есть ещё другие явления, которые склонили меня к этой мысли?

Заинтригованный, Касьян вскинул голову.

— Да, какие?

— Смотри, во-первых, из разных мест на Земле мы видим разные звёзды. Представь себе Ступицу[10], вокруг которой вертится весь небосвод.

Касьян представил.

— Вот если ты пойдёшь на юг, Ступица будет склоняться всё ниже и ниже к краю неба, а где-то очень далеко совсем исчезнет. Наоборот, если ты пойдёшь на север, Ступица будет подниматься. Наверно, однажды она окажется в зените, правда, пока никому не удалось это проверить. Но ведь если бы Земля была плоской, сколько бы ты по ней ни ходил, Ступица не меняла бы своего положения? Как думаешь?

— М-может быть, — запнулся Касьян.

— Хорошо, подумай об этом. Следующее рассуждение сложнее. Вспомни, в какое время суток Луна в первой четверти достигает наивысшей точки на небе?

Касьян удивлённо пожал плечами.

— На закате[11].

— Луна близка к зениту, а солнце у края неба. При этом мы видим, что солнцем освещена ровно половина Луны, к ней обращённая. Так можно сделать вывод, что солнечные лучи падают и на нас, и на Луну почти параллельно[12]. А раз лучи параллельны — значит, поверхность Земли искривлена, другого объяснения разной высоте солнца в разных местах нет.

Ириней очень быстро набросал на листе прямоугольный треугольник с двумя длинными сторонами и очень маленькой стороной у прямого угла.

— Видишь, Земля и Луна — рядом, а Солнце — очень далеко. Поэтому лучи от него можно считать параллельными.

Касьян молча изучал рисунок.

— Ну и третье, — продолжил Ириней, — знаешь, эти легенды всех народов, что их столица в центре земного диска, не давали мне покоя. Если же предположить, что Земля — шар, так это и будет правильно. Какую точку ни возьми, она будет в центре.

Касьян поднял глаза.

— Не знаю. Может быть, ты и прав. Но это очень трудно представить и к этому трудно привыкнуть. Что ты хочешь с этим делать?

Ириней прищёлкнул пальцами.

— Правильный вопрос. Для начала я хочу перепроверить, не ошибся ли я с длиной тени. И заодно попробовать узнать величину земного шара. Для этого нужно всего лишь выполнить пару измерений. Есть лишь одна сложность — не существует способа произвести одновременные наблюдения в удалённых друг от друга местах. Но мы это сделаем.

— Как?

— Чтобы произвести измерить высоту солнца, тебе придётся поехать в другое место.

Касьян на миг услышал стук собственного сердца.

— Куда?

— В Изберилл[13].

Ириней не знает угла падения лучей в другом месте, отсюда и необходимость одновременного измерения.

Он потерял дар речи.

Изберилл. Лучезарная столица.

Так это не просто картина на стене, которая так долго будоражила его воображение?

Ириней наклонил голову и смотрел на него со странным выражением, то ли с насмешкой, то ли с грустью.

— Поедешь?

— Конечно, поеду, — прошептал Касьян пересохшими от волнения губами.

Перед внутренним взором юноши теснились дворцы, толпы пёстрого народа, витые башни, золотые мосты, воины, акробаты, торговые ряды, зубчатые стены…

— Когда-то это должно было случиться, Касьян, — сказал Ириней, словно извиняясь.

Говорилось уже ранее, что земной диск,

сложившийся из пепла светил догоревших,

заселили растения, и звери, и птицы, и люди.

Возникает вопрос, откуда явились все эти создания?

Дим Фо. “Инкунабулы”

И всё завертелось, взвихрилось, заплясало и понеслось.

— Всё очень просто на самом деле, — объяснял Ириней уже в сотый раз. — Приедешь, вручишь письмо от меня. Дождёшься дня летнего солнцестояния. В этот день, ровно в полдень, измеришь высоту солнца. Там тоже есть обсерватория, вроде той, что на горе. И отправишься обратно. Понятно?

— Понятно, — не сразу ответил Касьян, перед внутренним взором которого заманчиво маячили башни Изберилла.

— И спустись с небес на землю, — недовольно заметил Ириней.

Касьян решил спуститься. Сел на скамью верхом и забарабанил пальцами по доске.

— Ты говоришь, передать письмо царю. А меня точно допустят во дворец?

— С письмом — да.

— И мне придётся с ним говорить?

— Скорее всего, он тобой заинтересуется.

Касьян изучил узоры на доске, потом вскинул голову.

— Слушай, а какой он?

Ириней задумался надолго. Потом медленно заговорил.

— Какой царь? Хитрый, дотошный. В меру жестокий, в меру милосердный. Ядовитый на язык. Решения принимает быстро. Не вникает в разные тонкости, но умный. Деловой. Тщеславный. Хочет быть вписанным в историю в наилучшем виде. Может быть, именно из-за этого к своим обязанностям относится довольно ответственно. Любит лесть, однако умеет её раскусывать. Лучше говорить ему правду.

Касьян, хоть и привыкший к равнодушию учителя к внешнему блеску, был настолько явно ошеломлён такими прямыми суждениями о государе, что Ириней поинтересовался:

— Думаешь, царь — это нечто необыкновенное?

— Конечно, — выпалил Касьян.

— Хорошо тебе. Хорошо, когда ещё можно верить, что кто-то мудрее тебя. Это просто человек, и он делает свои ошибки. Но как царь он и впрямь неплох. Бывает много хуже.

— Кто, например?

— В Юоремайе похуже. Да и… — Он запнулся. Сел напротив, посмотрел на Касьяна довольно хмуро. Наконец, произнёс:

— Ладно. Расскажу. Будешь знать, будешь осторожнее. Да и всё равно всем известна эта история, даже и в этих местах слыхали её, ты просто мал ещё был. Кстати, и в другом смысле она для тебя поучительна.

Касьян вскинулся, предвкушая нечто интересное.

Ветер колыхнул занавеску, и за окном раздался птичий щебет.

Ириней начал рассказывать.

У нынешнего царя, Аристарха Седьмого, был брат. Его звали Юталл.

Юталл превосходил Аристарха во всём. Он лучше овладевал науками, лучше сражался, лучше владел искусством ведения переговоров. И в мелких делах Юталл преуспевал, прекрасно ездил верхом, играл на лире и занимался стихосложением. Он привлекал к себе и знать, и простых людей. Его уважали.

Главное же — он был старшим братом. Именно он унаследовал трон.

Юталл Четвёртый был справедливым правителем. И судьба оказалась к нему благосклонна. В годы его царстования не случалось ни голода, ни засухи, и больших войн удавалось ему избегать, не ущемляя интересов Трилады. При необходимости он проявлял строгость, но казнил редко и за очень серьёзные преступления. Торговля и ремёсла процветали. Наука совершенствовалась. Строились дороги, мосты, создавались речные переправы, засевались поля и снижались пошлины. Благодать.

Юталл ещё до вступления на престол женился на дочери князя из племён кочевников, Олемме. Брак был династический, конечно. Однако они любили друг друга.

Аристарх, который всегда был довольно честолюбив, тем не менее, хорошо относился к брату, а главное — не желал междоусобиц в Триладе. Возможно, что-то его и подкалывало — он вроде и неплох, но во всём хуже Юталла. Но до поры до времени он смиренно довольствовался ролью младшего.

Но судьба такая штука, знаешь… Осторожно с ней надо. Судьба может возвысить ничтожного, может низвести достойного — и всё в один день, а то и в один миг.