Не успел он договорить, как в звездном свете на тропинке показались две темные фигуры, и Мерикара испуганно охнула.

– Это всего лишь Таита и Мерен, – успокоил сестру Нефер.

Друзья завели ее в рощицу, где их скрыла плотная завеса листвы, и Мерен открыл дверцу фонаря. Мерикара вновь охнула, когда тусклый желтый свет упал на лежащий на земле отвратительного вида предмет. Это был труп, но так страшно изуродованный, что было трудно сказать, мужчина это или женщина.

– Теперь живо! – скомандовал Нефер. – Отдавай мне все свои драгоценности и одежду.

Мерикара разделась догола и отдала все вещи Неферу. Таита вручил ей узелок с одеждой, где нашлись туника, юбка и сандалии взамен ее собственных.

Нефер опустился рядом с трупом на колени, обернул вокруг шеи покойницы нитки бус, надел на костяные пальца кольца и браслеты. Юбка Мерикары не налезала на окоченевшие ноги умершей, поэтому юноша разорвал ее в лохмотья и вывалял в грязи, затем уколол себе большой палец острием кинжала и накапал на дорогую ткань свежей крови. Совсем близко затянул свою песню хор голодных гиен.

– Они почуяли тело, – сказала Мерикара, вздрогнув.

– Хищники оставят достаточно улик, чтобы убедить Наджу в том, что ты стала добычей диких зверей. – Он поднялся. – Теперь нам пора.

Колесницы ждали чуть выше по течению. Нефер не хотел оставлять следы колес слишком близко от тела мертвой девушки. Втянув сестру на площадку рядом с собой, он посмотрел на восток.

– Утренняя звезда, – промолвил молодой фараон. – Через час рассветет. Нам нужно многое успеть за остаток ночи.

Когда в небе за их спинами занялась заря, похожая на букет роз или ветку цветущей мимозы, беглецы находились уже на середине спуска с плато. Внизу перед ними расстилалась пустыня.

Вид был настолько захватывающий, что путники невольно натянули поводья и с замиранием сердца воззрились на океан золотых песков. Все, кроме Мерена. С видом паломника, прошедшего полмира, чтобы поклониться святилищу почитаемой им богини, он не отрываясь глядел на Мерикару, стоявшую рядом с братом в передовой колеснице. В долгой ночной поездке ее скрывала от него темнота, но теперь лучи раннего солнца упали на нее, и Мерен смотрел как зачарованный. Знакомый с ней большую часть своей жизни, раньше он видел в царевне веселую, проказливую сестренку лучшего друга, но со времени последней их встречи минуло два года. Время совершило чудесные перемены. Теперь каждое движение Мерикары, каждый жест и поворот головы казались наполненными изящества. Каждая черта лица, каждый изгиб стройного тела были совершенством. Белая как молоко кожа отливала перламутром, глаза были зеленее и ярче любого изумруда, голос и смех звучали самой пленительной музыкой, какую он когда-либо слышал.

Таита подметил выражение его лица и усмехнулся. Даже в самой опасной ситуации жизнь все равно берет свое, подумалось ему, но вслух сказал:

– Ваше величество, нам не следует задерживаться здесь. Лошадей нужно напоить.

У подножия холмов они свернули с главной дороги и направились на юг, к Большому Горькому озеру. Ехали без остановок, пока не достигли первого тайника с кувшинами с водой, запасенными на обратный путь. Выяснилось, что Хилтон побывал здесь до них. По оставленным следам было ясно, что тяжело нагруженные колесницы едут медленно и опередили их совсем не намного.

Путники с облегчением увидели, что Хилтон не израсходовал всю воду, а оставил нетронутыми четыре кувшина – достаточно, чтобы напоить лошадей и добраться до следующего оазиса Зиналла.

Хотя Мерикара оживленно болтала и шутила с Нефером и Таитой, она по какой-то причине не признавала Мерена и даже не смотрела в его сторону, разве когда знала, что этого никто не заметит. Совсем недавно юноша относился к ней с высокомерным пренебрежением, теперь ему было страшно обращаться к ней. Ведь в его глазах она была царицей, супругой пусть ложного, но фараона, а значит, почти богиней.

В сотый раз с тех пор, как они остановились, он без всякой задней мысли оказался прямо у нее на виду, пока девушка отдыхала в скудной тени цветущей акации. На этот раз Мерикара подняла глаза и кивнула. Юноша почтительно поклонился:

– Мои поздравления, ваше величество. Очень рад видеть вас в добром здравии. Я сильно переживал за вашу безопасность.

Она долго неотрывно смотрела на него, пытливо и расчетливо, оценивая, как он вытянулся в высоту, как раздались и окрепли его плечи. Отметила, какими длинными и густыми стали его волосы, и не в первый раз за день ощутила, как у нее захватывает дух.

– Мерен-Камбиз, – произнесла она строгим тоном, – когда я в последний раз имела с тобой дело, ты сломал моего любимого воздушного змея. Могу ли я снова довериться тебе?

– Хоть саму вашу жизнь, – с жаром заверил он ее.

Когда лошади поели и отдохнули и пришло время снова отправляться в путь, Мерикара как бы невзначай сказала брату:

– Твои лошади всю ночь везли дополнительный груз – меня. Думаю, пора дать им отдых.

– В каком смысле? – Нефер недоуменно посмотрел на сестру.

– Я поеду в другой колеснице, – ответила Мерикара и пошла туда, где ее ждал Мерен.

На следующий день они добрались до оазиса Зиналла и застали там отряд Хилтона. Нефер перераспределил вес людей и слитков поровну на пятнадцать колесниц, и дальше в Галлалу они поехали гораздо быстрее.

Минтака находилась на крыше храма Хатхор, который сама при помощи женщин и стариков делала пригодным для обитания богини, чтобы можно было почитать ее в ее же личном присутствии. Здание вполне могло насчитывать тысячу лет, определить его возраст никто не брался, но стены его просто на диво сохранились и требовали лишь незначительного ремонта. Другое дело – крыша. Тем не менее остов ее стоял прочно, огромные дыры в кровле значили мало. Требовалось только убрать прогнившие стропила, таившие смертельную угрозу для молящихся внизу. Минтака надзирала за выполнением этой работы. Она была одета, как другие женщины, в простую поношенную одежду и, подобно им, дочерна загорела на солнце. Эта жизнь невообразимо отличалась от уединенного существования в замкнутом пространстве зенаны в Аварисе, и она упивалась своей обретенной свободой, дружбой и обществом простых людей.

Она выпрямилась и расправила ноющую спину, без труда балансируя на высокой стене. Затем прищурилась и обвела взглядом зеленые посевы дурры и узор оросительных каналов, заполненных искрящейся водой из источника Таиты. Стада рогатого скота и курдючных овец паслись в загонах с сочной травой, но лошадей было очень мало. Как все в Галлале, Минтака остро ощущала их недостаток.

Потом, как ежечасно в течение всех тех долгих одиноких дней после отъезда Нефера, она подняла глаза и устремила взгляд вглубь долины, между голых неприступных холмов, так резко отличавшихся от зеленых полей, окружавших город. Именно оттуда появится Нефер. Минтака вглядывалась в синюю даль без живой надежды, поскольку слишком часто в последнее время испытывала разочарование.

Вдруг она еще сильнее прищурила глаза, защищая их от яркого света, и ее сердце застучало быстрее. Что-то показалось вдали, какая-то точка на фоне бескрайнего величия неба, ничтожная и неуловимая, как перышко, летящее по ветру. Быть может, это пылевой смерч, один из вихрей, порожденных раскаленным воздухом пустыни.

Минтака отвела взгляд, давая отдых глазам, и утерла пот с густых черных бровей. Когда она посмотрела в ту сторону снова, облачко стало ближе, и ее надежда окрепла. В этот миг протяжно пропел бараний рог. Дозорные на вершине холмов тоже заметили движение. Все побросали работу и стали вглядываться в долину. На улицах внизу послышались возбужденные крики детей, конюхи побежали в стойла, а колесничие к базарной площади, неподалеку от которой стояли их колесницы. Всех охватила радостная суматоха.

Минтака не могла больше сдерживаться. С ловкостью вора, застигнутого за кражей плодов в саду, она сбежала по лесам, установленным по наружной стене храма. Шабакон ехал на колеснице через главную площадь к воротам, мимо военного памятника Тана.