– Вовсе это не нелепая затея, и никакого слова я не дам.
Таита бесстрастно наблюдал за молодыми людьми. Это была первая их серьезная ссора, и маг понимал: из-за глубины их чувств друг к другу она будет особенно ожесточенной. И с интересом наблюдал, чем все закончится.
– Ты намеренно ослушалась моего приказа в Галлале. У меня есть основания полагать, что и сейчас ты поступишь так же. Ты не оставила мне выбора, – мрачно сказал Нефер и велел часовому за дверью послать за Зуггой, главным евнухом царского гарема.
– Мерикаре я тоже доверять не могу. – юноша снова повернулся к Минтаке. – Она совершенно подпала под твое влияние, и при желании ты вовлечешь ее в свое безумное предприятие. Я отсылаю вас обеих в зенану дворца в Аварисе. Будете там на попечении Зугги. Можете развлекаться игрой в бао до тех пор, пока не будет выиграно это сражение и эта война.
Зугга увел Минтаку. В дверях она оглянулась на Нефера, и Таита улыбнулся, прочитав выражение на ее лице. Нефер связался с противником более упорным, чем оба лжефараона, вместе взятые.
В тот вечер Таита зашел навестить Минтаку в новом жилище, которое она делила с Мерикарой. Раньше здесь обитал начальник крепости. Пара крупных смиренных евнухов стояла у двери, еще один занимал пост у зарешеченного окна.
Минтака все еще кипела от гнева. Мерикара тоже была возмущена обращением брата с ней самой и ее дорогой подругой, особенно этим унизительным заключением.
– Из этого следует вынести хотя бы тот урок, что не стоит перечить царю, даже если он вас любит, – осторожно сказал им Таита.
– Я его не люблю, – ответила Минтака со слезами гнева и досады на глазах. – Он обращается со мной как с ребенком, и я его ненавижу.
– Я ненавижу его даже еще больше, – объявила Мерикара, стараясь не уступать. – Вот бы Мерен был здесь!
– Вам не приходило в голову, что поступки Нефера свидетельствуют о его любви и вызваны заботой о вашей безопасности? – спросил Таита. – Он знает, как ужасна будет ваша судьба, если вы попадете в руки Наджи-Кьяфана и Хезерет.
Обе девушки так накинулись на него, что он поднял ладони, укрываясь от их гнева, и вежливо удалился. Но их протесты и обвинения еще долго звенели у него в ушах.
На следующее утро Нефер и Таита увидели со стены крепости, как маленький караван в сопровождении евнухов и колесниц вышел из Исмаилии и направился в Аварис. Минтака и Мерикара вместе сидели за шелковыми занавесками паланкина в середине строя. Они не показались наружу и не зашли попрощаться с Нефером и Таитой.
– Лично я предпочел бы разворошить улей короткой палкой, – проговорил Таита. – Быть может, стоило обращаться с ними помягче?
– Они должны уяснить, что я фараон и что мое слово – закон даже для них. Кроме того, сейчас у меня других забот хватает, помимо женских причуд. Переживут.
Однако Нефер долго стоял на стене и смотрел вслед покачивающемуся паланкину и каравану, пока те не исчезли в далеком знойном мареве.
Таита и Нефер отправились проверить, как идет постройка каменных стен, которые под руководством Шабакона торопливо возводили вдоль восточных подступов к оазису Исмаилия.
– Едва ли это сооружение займет место среди великих архитектурных творений века, – высказал свое мнение Таита. – Но это и хорошо. С той стороны, откуда появится Наджа, они не бросаются в глаза на местности, и он ни о чем не догадается, пока не очутится в тупике.
– Выдающееся достоинство твоего плана состоит в том, что он позволяет нам выбрать поле битвы по нашему усмотрению, – кивнул Нефер. – С помощью Гора мы превратим ее в бойню.
Юноша положил ладонь на худое плечо Таиты.
– Я вновь в неоплатном долгу перед тобой, древний отец. Все это твоя заслуга.
– Нет. – Таита покачал головой. – Я только слегка подтолкнул тебя. Остальное сделал ты сам. Ты унаследовал полководческий дар твоего отца, фараона Тамоса, и достигнешь величия, которого мог бы достичь он, не срази его так безжалостно рука врага, противостоящего теперь нам.
– Пришло время отомстить за его смерть. Давай сделаем все, чтобы не дать кобре ускользнуть снова.
Нефер обучал войска предстоящим действиям, не упуская ни одной мелочи. Каждое утро отряды лучников и пращников занимали места за грубо сложенными, неровными стенами. Перед ними возводили пирамидки из камней, отмечавшие дистанции стрельбы, так чтобы можно было точно определить миг, когда выскакивать из-за укрытия. Связки запасных стрел складывали на месте, чтобы они не кончились в самый разгар битвы. Пращники лепили глиняные шары и обжигали в огне, пока те не становились твердыми как камень. Затем эти смертоносные ядра тоже укладывали под стенами, чтобы не ходить далеко.
Нефер и его военачальники брали на себя роль войска Наджи и выезжали из пустыни. Они окидывали местность пристальными взглядом и принимали меры, чтобы воинов совершенно не было видно за стенами.
Помимо этого, за время ожидания Нефер воспроизводил бой перед стенами. Его воины переходили в атаку, разворачивались и отступали, изъездили поле вдоль и поперек, изучив на нем каждую складку, равнину или овражек, знали даже расположение нор, прорытых трубкозубом[3], и других небольших препятствий. Молодой фараон тщательно выбрал за стенами безопасные места, где можно будет попоить лошадей во время сражения и где будут ждать запасные отряды, пока не придет время пустить их в ход.
– Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь другой полководец изучил местность, на которой будет происходить игра, так же тщательно, как я, – сказал Нефер Таите и в очередной раз приказал своим отрядам проделать необходимые перестроения.
Вечером он возвращался в крепость со своими людьми. Пыль, смешавшись с потом, облепила его лицо и тело. Юноша устал до предела, но был доволен: он сделал все, что в его власти, чтобы подготовить полки к предстоящему делу.
Но едва он остановил Круса и Дов, передал поводья конюхам и сошел на утоптанную землю, ощущение, что все в порядке, испарилось. Там его ждал Зугга, главный евнух царской зенаны: с красными от слез глазами, он, заламывая жирные руки, пискляво завывал от страха.
– Смилуйтесь, великий фараон! Я старался изо всех сил, но она коварна, как лиса. Она перехитрила меня.
– Какая еще лиса? – спросил Нефер, хотя догадывался, кто это может быть.
– Царевна Минтака.
– Что с ней? – В голосе Нефера прорезалась тревога.
– Она сбежала и увела за собой царевну Мерикару, – промямлил Зугга, не сомневаясь, что его отдадут в руки палача с удавкой.
Почти всю дорогу до Авариса Минтака и Мерикара провели в зашторенном паланкине. Придвинувшись поближе, они шепотом обсуждали планы побега. Девушки быстро отвергли идею захвата колесницы сопровождения. Они знали, что в том маловероятном случае, если им удастся обмануть или одолеть колесничего, через час за ними в погоню пустится вся египетская армия во главе с разгневанным фараоном. Постепенно в ходе обсуждения родился замысел получше.
Главная задача Минтаки состояла в том, чтобы подольститься к Зугге, их охраннику и тюремщику, и убедить его в смиренной покорности его власти. Когда четыре дня спустя они добрались до дворца в Аварисе, царевна полностью его одурачила, создав образ особы в высшей степени покорной и безобидной. И тогда самым милым и убедительным тоном попросила разрешить ей и Мерикаре посетить храм Хатхор, чтобы помолиться за Нефера и его победу в грядущей битве. Скрепя сердце, Зугга согласился, и обе девушки получили возможность провести почти час наедине с верховной жрицей в святилище храма. Главный евнух в тревоге ждал у двери: ни одному мужчине, даже кастрату, не дозволялось входить в святилище.
Велико было облегчение Зугги, когда Минтака и Мерикара наконец появились вновь, обе красивые, скромные и невинные, как любая из послушниц храма. Несколько дней спустя, когда они снова попросили разрешения помолиться в храме и принести жертву богине, Зугга согласился на это и вразвалку пошел рядом с паланкином, беззаботно болтая с девушками через занавеску и пересказывая царевнам самые пикантные дворцовые сплетни.
