Горизонт стал белесым, на востоке появилось золотое зарево. Таита знал, что уверенно сокращает расстояние, и напрягал глаза в набирающем силу свете, стараясь разглядеть добычу. Но вместо этого резко остановился. У его ног простиралась ужасная пропасть, обрывистые стены ее терялись в густых тенях. Никто не мог спуститься по ним, а обходного пути не было.

Таита посмотрел на противоположный край. Тот находился по меньшей мере в тысяче шагов, а с этого угла зрения пропасть казалась еще ужаснее. Над бездной парили стервятники. Одна из нескладных птиц описала круг и уселась в шаткое гнездо из веточек и хвороста, приютившееся на высоком уступе на дальней стороне каменного обрыва.

Таита восхищенно кивнул.

– Чудесно, Иштар! – пробормотал он. – Даже стервятники. Мастерский штрих. Даже я не сделал бы лучше, однако такое искусство требует большой затраты сил. Оно наверняка дорого тебе обошлось.

Таита шагнул через край утеса и вместо того, чтобы отправиться в полет вниз, ощутил под ногами твердую землю. Утесы, ущелье и даже кружащие стервятники замерцали и пропали, как это бывает с миражом, когда проходишь сквозь него.

Пропасть исчезла, и на ее месте явилась каменистая равнина, ограниченная низкими горами по краю, синими в тени ночи. Посреди нее, шагах в пятидесяти, стоял Иштар Мидянин – лицом к Таите, воздев руки над головой в отчаянной попытке сохранить созданную им иллюзию. Увидев, что потерпел неудачу и Таита устремляется к нему, как мстительный джинн, колдун уронил руки в жесте безнадежной покорности, повернулся к известковым холмам на противоположном конце каменистой равнины и неуклюже побежал, путаясь в развевающихся черных одеждах.

Таита шел за ним неутомимым размашистым шагом. Иштар оглянулся, и на покрытом синими завитками лице колдуна отразилось отчаяние. Мгновение он со страхом смотрел на высокую фигуру с серебряными волосами, потом повернулся и побежал еще быстрее. Некоторое время он спешил, наращивая отрыв, а потом выдохся. Таита неумолимо догонял его.

Иштар сбросил с плеча бурдюк и тем облегчил бег, но, достигнув низких холмов, серо-голубых в местах выхода известняка в свете зари, он обгонял Таиту всего на несколько сотен шагов. Колдун исчез в одном из оврагов.

Достигнув спуска в овраг, Таита увидел, что следы Иштара тянутся по песчаному дну и исчезают за углом, где овраг резко уходит направо. Таита двинулся по ним, но, едва дойдя до угла, образованного серыми известковыми колоннами, услышал грозный рык и урчание дикого зверя. Обогнув колонны, он увидел, что овраг впереди сужается, а прямо перед ним присел на все четыре лапы огромный лев, бьющий хвостом.

Черная грива самца стояла дыбом, как огромный куст, дрожавший, будто трава на сильном ветру, при каждом рыке, вырывавшемся из разинутой пасти. Глаза у зверя были золотого цвета, а зрачки сузились в беспощадные черные щелки. Густой звериный запах висел в нагретом воздухе, а также вонь от гниющих останков животных, убитых длинными желтыми клыками хищника.

Таита посмотрел на песчаный грунт и увидел массивные лапы с выпущенными когтями. Отпечатки ног Иштара по-прежнему виднелись на песке, а вот следов львиных лап не было.

Таита даже не сбился с шага. Вскинув висящий на цепочке талисман, он шел прямо на оскаленного зверя. Вместо того чтобы перейти в громогласный рык, рычание хищника сделалось более тихим, морда зверя стала прозрачной, так что Таита мог разглядеть сквозь нее каменные стены оврага. Затем животное померкло и растаяло, как речной туман.

Таита прошел по тому месту, где стоял зверь, и свернул за очередной выступ. Овраг стал еще уже, а его края еще круче. Впереди путь преграждала каменная стена.

Иштар стоял спиной к скале, глядя на Таиту безумными глазами. Белки его пожелтели и налились кровью, черные зрачки расширились. Страх его смердел еще гаже, чем призрачный лев. Он поднял правую руку и наставил на Таиту длинный костлявый палец.

– Уходи, Чародей! – закричал он. – Я тебя предупреждаю!

Таита не остановился, и Мидянин закричал снова на каком-то гортанном языке и сделал такой жест, будто бросил в голову мага невидимое орудие. Таита быстро воздел талисман Лостры перед собой и почувствовал, как рядом с головой пронеслось нечто, издающее звук летящей стрелы.

Иштар повернулся и юркнул в узкое отверстие в каменной стене, которое прежде загораживал от Таиты своим телом. Маг задержался перед входом и постучал по каменным краям посохом. Камень отзывался естественным эхом, и маг услышал долетающий из темного провала стук неровных шагов Иштара. Таита почти убедился, что это не иллюзия, а подлинный вход в пещеру в известняковом утесе.

Он шагнул в проем и обнаружил, что находится под низким каменным сводом, слабо освещенным солнечным светом, который падает через отверстие у него за спиной. Впереди пол пещеры постепенно поднимался, и Таита продолжил путь, ступая более осторожно. Теперь он был уверен, что это настоящий подземный коридор, а не плод чар Мидянина, призванных запутать его и увести в сторону.

Впереди слышался отзвук шагов, искаженный и усиленный отражением от стен. Ступив в темноту, Таита начал считать шаги. Через сто двадцать шагов свет вновь усилился – он лился из некоего источника глубже в недрах холма.

Внезапно тоннель резко повернул, и Таита оказался в большой пещере с высоким потолком. В центре имелся проем, выходивший наружу, на открытый воздух, и из него на пол пещеры падал луч яркого солнечного света.

С пола поднимались остроконечные сталагмиты, кристаллы их блестели, как клыки акулы-людоеда. С высоты потолка свисали парные им сталактиты; некоторые имели форму копейного острия, другие – блестящих крыльев божества.

У дальней стены стоял Иштар, вжавшись в камень. Бежать было некуда. Увидев выходящего из тоннеля Таиту, колдун разразился криками.

– Сжалься, могущественный маг! – лепетал он. – Между нами есть связь. Мы – братья. Пощади меня, и я открою тебе такие тайны, о каких ты и не мечтал. Все мои силы будут в твоем распоряжении. Я стану твоим преданным псом и посвящу жизнь служению тебе.

Эти мольбы и обещания звучали так жалостно, что Таита почувствовал, как решимость его дала трещину. Это был лишь проблеск сомнения, но Иштар мгновенно нащупал эту щель в его доспехах и немедленно воспользовался ею. Он выбросил вперед руку, сложив круг из большого и указательного пальцев, знак Мардука, и выкрикнул что-то на том же чужом гортанном языке.

Страшная тяжесть навалилась сзади на плечи Таиты, и словно невидимые щупальца гигантского осьминога опутали его, прижав руки к бокам, обхватили его шею, как петля душителя. Запах паленой человеческой плоти, аура Пожирателя, не давала дышать. Он не мог пошевелиться.

На другой стороне пещеры подпрыгивал Иштар, его татуированное лицо напоминало пугающую маску, высунутый между синих губ язык совершал движения, как у лакающей кошки. Он задрал юбку и выставил бедра в сторону Таиты. Его пенис был полностью эрегирован, крайняя плоть сдвинулась, обнажив набухшую багровую головку, что придало органу сходство с каким-то непристойного вида фруктом.

– Твоя жалкая богиня не защитит тебя здесь, глубоко под землей, Таита. Больше тебе не удастся одолеть Мардука Пожирателя и его любимчика Иштара! – визжал он. – Наше состязание закончено. Я одолел тебя и развеял все твои козни, Чародей! А теперь умри!

Таита возвел глаза к высокому темному своду пещеры и сосредоточил все внимание на длинном блестящем сталактите, свисавшем, как огромный кинжал. Он собрал все силы, поднял правую руку с посохом и указал наверх.

– Кидаш! – на последнем дыхании крикнул он.

Раздался треск, как будто по леднику прошла трещина. Сталактит отломился от потолка и рухнул. Движимый своим чудовищным весом, сталактит вонзился острием в плечо Иштара рядом с ключицей. Он пробил колдуну насквозь грудь и живот и вышел через анус. Громадный каменный штырь пригвоздил Мидянина к полу пещеры, как выпотрошенную рыбу на стойке для сушки.