– Думаю, мы обсудим это несколько позже. – Трок добродушно улыбнулся ему. – Я милостивый и щедрый человек, Иштар, и ты отлично это знаешь. Однако излишняя расточительность сродни глупости. А я ведь не дурак.

Когда он закончил любоваться содержимым сокровищницы, в городе сыскалось еще на что стоило посмотреть и чему подивиться. Обойдя дворец, Трок и Наджа поднялись на верхнюю террасу с ее фонтанами, садами и рощами. С этой высоты их взорам открылись обе великие реки и вид на поля, болота и заросли папируса за городскими стенами.

Затем они посетили все храмы, поскольку эти величественные здания также могли похвастаться золотом, красивой мебелью, скульптурами, мозаиками и иными произведениями искусства. Забирая их, Наджа и Трок общались с обитающим в храме божеством по-свойски, как братья и равные. Трок объяснял, что Вавилон больше не столица, а просто часть Египта. Поэтому бог должен сменить место своего земного пребывания на Аварис, где фараон предоставит ему достойные покои. Изъятые богатства богу советовали рассматривать как заем, который подлежит последующему возврату.

Величайшим из вавилонских храмов был храм Мардука Пожирателя. Трок обнаружил, что это не только кладезь драгоценных металлов и камней, но и место, исполненное бесконечного очарования.

Иштар был адептом Мардука и в молодости изучал тайные науки в этом самом храме под руководством верховного жреца. Не получив до сих пор свою награду, он цеплялся к Троку, как клещ к животу льва. Мидянин наставлял фараона в поклонении Мардуку.

– Предпочтения Мардука очень сходны с предпочтениями моего старого знакомца, Сутеха, – заметил Трок. – Очень может быть, они родные братья.

– Вы проницательны, как всегда, ваше величество. Однако Мардук питает большую склонность к человеческим жертвам, чем Сутех. И ему особенно важно то, каким образом жертва приносится.

Он провел Трока по лабиринту проходов и коридоров, через сады, внутренние дворы и гулкие залы в святая святых, глубоко в сердце храма, который сам по себе был маленьким городом. И под конец они оказались перед печами.

Когда они встали над главной жертвенной печью, Трок зачарованно поглядел в ее жерло. Устройство впечатлило его.

– Расскажи мне о ней, – велел он Иштару.

– Здесь две печи, а не одна, по одной за каждой из тех стен. – Иштар указал на перегородки из блестящей меди. – После того как древесный уголь подожгут, пламя раздувают огромными мехами, пока металлические стены не засветятся от жара, как солнце на заре. Эти стены подвижны. При помощи блоков жрецы могут выкатить их или раздвинуть…

Когда колдун закончил объяснение, Трок ударил кольчужным кулаком в ладонь другой руки:

– Именем Сутеха и Мардука! Никогда не слыхал ни о чем подобном. Хочу посмотреть, как она работает. Если все так, как ты описываешь, я прикажу возвести такое же хитрое устройство в моем собственном храме в Аварисе. Прикажи, чтобы жрецы разожгли свои адские печи. Мы отпразднуем мою победу жертвоприношением Мардуку.

– Потребуется несколько дней, чтобы печи набрали необходимый жар, – предупредил его Иштар.

– Они у меня есть. Мне нужно проследить за погрузкой добычи, а также позаботиться, чтобы двадцать молодых жен Саргона были довольны и ни в чем не нуждались. – Он закатил глаза. – Очень утомительная работенка. В любом случае мои негодяи все еще заняты разграблением города. Пройдет некоторое время, прежде чем я смогу привести их в чувство.

Три дня спустя Трок устроил на верхней террасе большого дворца пир для своих военачальников. Гости расселись среди рощи цветущих апельсиновых деревьев, растущих в огромных глиняных горшках, и воздух был напоен их сладким ароматом. Вокруг журчали и плескались фонтаны. Пиршественный стол устилала шелковая скатерть. Блюда и кубки были из серебра и золота и украшены драгоценными камнями – их взяли из кладовых с пожертвованиями храму. Стульями служили жены Саргона – их поставили на четвереньки, совершенно нагих, если не считать золотых цепей. Позднее, когда выпиваемое кувшинами пенное пиво и сладкое вино произвели свое действие, живые стулья стали использоваться уже как живые подушки и тюфяки.

В разгар пира Иштар подобрался к Троку.

– Божественный фараон, выпивающий моря и проглатывающий звезды, – прошептал он ему на ухо. – Печи готовы.

Трок с трудом встал и хлопнул в ладоши.

– Смиренные братья! – обратился он к своим воинам, и те загоготали в восторге от шутки. – Я приготовил для вас потеху. За мной!

Покачиваясь, он направился к лестнице. Пирующие повалили за ним.

Они выстроились на галерее вдоль парапета и посмотрели в жертвенную камеру. Из двух труб над их головами поднимался дым, и гиксосы взмокли от жара, исходящего от раскаленных металлических стен.

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы принести жертву великому богу Мардуку, который отдал нам свой город в качестве военной добычи, – сказал Трок, подражая распевной, напыщенной манере верховного жреца.

Вояки шумно приветствовали его.

– Какая жертва может быть ценнее, чем царь и его семья?

Снова послышался гул одобрения.

Трок дал знак Иштару, и тот сбежал по лестнице в палату: там у лебедок стояла сотня рабов, готовых привести в действие механизм. По сигналу верховного жреца они грянули гимн Мардуку.

Жрец вышел на выступ над открытой камерой с пышущими жаром стенами. Он поднял руки и под песнопения рабов резким фальцетом затянул молитву богу.

По его знаку в неподвижной каменной стене печной камеры открылась маленькая дверь, и другой жрец ввел идущих гуськом людей. Они были одеты в простые белые туники, а вместо украшений у них была накинутая на шею веревочная петля.

Тут были представители обоих полов и разных возрастов: и грудные младенцы, которых несли на руках их матери, и малыши, и отроки. Самым высоким был худой седовласый человек с осанкой царя и воина.

– Приветствую тебя, Саргон, могущественный правитель небес и священной земли между двумя великими реками! – издевательски воскликнул Трок. – Я сделаю для тебя то, на что у тебя самого не хватило храбрости. Я отправлю тебя посланцем в любящие руки твоего бога, Мардука Пожирателя. Поскольку я человек добрый и не хочу, чтобы твои жены, маленькие сыновья и дочери скорбели, оплакивая тебя, я пошлю их с тобой – пусть станут твоими спутниками.

Фараон выждал, пока затихнет гогот его присных, и продолжил:

– Когда предстанешь перед Мардуком, передай ему послание от меня. Скажи, что Трок, его божественный брат, шлет ему привет и просит его доброго расположения.

Саргон, собравший вокруг себя сыновей, не удостоил гиксоса ни словом, ни взглядом.

Трок посмотрел на верховного жреца:

– Теперь, жрец, покажи, как работает твоя машина.

Верховный жрец снова запел, но другую молитву, суровую и нехитрую. В комнате позади рабы подхватили ее, и в такт песнопению сделали шаг, притопнув босыми ступнями по каменным плитам пола со звуком, подобным удару грома. В ритм шагу лебедки начали вращаться.

Поначалу, казалось, ничто не изменилось, но затем Иштар прошептал:

– Смотрите на раскаленные стены, могущественный Трок, величайший из всех героических царей. Видите, они начинают сближаться. Медленно, ах как медленно! Наконец они встретятся, и священные жертвы хрустнут и обуглятся, как мотыльки в пламени лампы.

Трок наклонился вперед, его лицо блестело от пота и предвкушения.

– Мардук доволен, – объявил Иштар, подняв взгляд от чаши. – Жертва, которую вы принесли ему в печи, была самой желанной для него.

Трок кивнул:

– Передай моему брату Мардуку: я рад, что он рад.

Фараон стоял на коленях на стопке леопардовых шкур, расстеленных на каменном полу во внутреннем святилище храма перед алтарем Мардука Пожирателя. Золотая статуя, в три или четыре раза больше натуральной величины, изображала бога в облике красивого улыбающегося юноши. Единственными отличиями его от человека, кроме роста, были маленькие козлиные рога по бокам курчавой головы и раздвоенные копыта вместо ступней.