– Стены неприступны, ваше величество.

– Мы оба знаем, что это не так. Пробить можно любую стену – было бы время, люди и решимость.

– Год, – задумчиво проговорил Иштар. – Или два, а возможно, и три.

Но на его татуированном лице светилось хитрое выражение, и глаза бегали.

Трок засмеялся и забавы ради стиснул в кулаке лакированную остроконечную бороду Иштара. Он стал крутить ее, пока покрытое синими кругами лицо колдуна не исказилось от боли, а на глазах не выступили слезы.

– Ты намерен со мной шутки шутить, колдун? Ты знаешь, как я люблю хорошую шутку, да?

– Пощадите, могущество Египта, – проскулил Иштар.

Трок оттолкнул его с такой силой, что Мидянин чуть не свалился с колесницы и вынужден был ухватиться за передок, чтобы удержаться.

– Год, говоришь? Два? Три? Нет у меня столько времени, чтобы сидеть здесь и любоваться красотами и диковинами Вавилона. Я спешу, Иштар Мидянин, и ты понимаешь, что это значит, не так ли?

– Понимаю, о несравненнейший из богов. Но я всего лишь человек, слабый и бедный.

– Бедный? – гаркнул ему в лицо Трок. – Клянусь Сутехом, подлый шарлатан, ты выдоил из меня целый лакх золота, и что я получил взамен?

– Город и царство. Самое богатое в мире после Египта. Я положил его к вашим ногам. – Иштар уже хорошо изучил Трока и знал, как далеко можно зайти в общении с ним.

– Мне нужен ключ к этому городу. – Трок посмотрел колдуну в глаза, и то, что он увидел, его порадовало.

Он изучил Иштара почти так же хорошо, как тот его.

– Этот ключ будет отлит из золота, – размышлял Иштар. – Как насчет трех лакхов?

Трок взорвался смехом и занес кольчужный кулак, чтобы двинуть Иштару по голове. Это не был настоящий удар, и Мидянин легко увернулся от него.

– На три лакха я могу купить еще одно войско. – Трок покачал головой, и ленты в его бороде заплясали, как стайка бабочек.

– Там, в казне Саргона, хранится лакхов сто. Заплатить три, чтобы получить сто, – это недорого.

– Дай мне город, Иштар. Дай мне его в течение трех полных лун, и ты получишь два лакха золота из казны Саргона.

– А если я поднесу его до следующей полной луны? – Иштар потер руки, будто торговец коврами.

От мысли о такой возможности усмешка сошла с лица Трока.

– Тогда ты получишь свои три лакха и обоз, чтобы увезти их, – серьезно сказал он.

Войско двух фараонов расположилось лагерем перед Синими воротами, и Трок отправил к Саргону посланника с требованием немедленной сдачи города. «Дабы уберечь чудеса зодчества от пламени, а вашу особу, вашу семью и народ от меча» – так Трок насмешливо подкрепил свое требование. В ответ Саргон, обретя за неприступными стенами дерзость и бесстрашие, послал Троку отрубленную голову гонца. Готовясь к штурму, Трок и Наджа объехали вокруг стен города, чтобы дать вавилонянам увидеть всю их мощь и величие.

Они ехали на золотых колесницах. Колесницу Трока тянули шесть черных жеребцов, колесницу Наджи – шесть белых. Хезерет, сверкая драгоценностями, ехала рядом с Наджей. Ее высоко уложенные локоны украшал золотой урей. Вслед за золотыми колесницами шли пятьдесят пленных вавилонянок, захваченных в отдаленных городах и деревнях между двумя реками. Все они были беременные, некоторые почти накануне родов.

Перед фараонами двигался авангард в пятьсот колесниц, а позади арьергард из еще пяти сотен. Медленный, величественный объезд города занял весь день, и к Синим воротам цари возвратились на закате. Саргон и его военный совет собрались на парапете над блестящими воротами.

Саргон был высок и худ, с копной седых волос. В юности он был великим воителем и, расширяя свои владения, покорил земли вплоть до самого Черного моря на севере. Он потерпел поражение только однажды, а именно от фараона Тамоса, отца Нефера-Сети. Теперь другая пара египтян стояла у его ворот, и он не обманывался мыслью, что эти двое проявят такое же милосердие, как первый. Чтобы убедить вавилонянина в этом, Трок приказал раздеть беременных женщин и выводить вперед по одной. Затем, на глазах у всего города, их раздутые животы вспарывали и вырывали оттуда крошечные тела нерожденных младенцев, которые затем бросали в кучу перед Синими воротами.

– Добавь их к своему войску, Саргон, – проревел Трок. – Тебе понадобятся все люди, каких ты сможешь найти.

Для Хезерет день выдался долгим и насыщенным. Она удалилась в шатер со всеми своими девушками-рабынями, оставив мужа и Трока внимательно изучать при свете ламп карту города. Карта представляла собой настоящее произведение искусства. Она была нарисована на тонко выделанной овечьей коже, стены, дороги и каналы были нанесены с соблюдением масштаба, все главные здания изображались в красочных деталях.

– Откуда она у тебя? – осведомился Наджа.

– Двенадцать лет назад по приказу Саргона я осмотрел город и самолично начертил эту карту, – ответил Иштар. – Никто другой не смог бы достичь такой точности и красоты.

– Если Саргон приказал сделать ее, почему ты не передал ее ему?

– Передал. Я вручил ему экземпляр похуже, а у себя приберег качественную копию, которую вы видите перед собой. Я знал, что придет день и кто-то заплатит мне более щедро, чем Саргон.

Весь следующий час колдун и два фараона изучали карту, иногда обмениваясь замечаниями, но по большей части молча и сосредоточенно. Как опытные полководцы, имеющие наметанный глаз при чтении самых неприметных особенностей поля битвы, они не могли не восхищаться толщиной и прочностью стен, башен и укреплений, возводившихся слой за слоем в течение многих веков.

Наконец Трок отошел от стола:

– Здесь нет никаких слабых мест, которые я мог бы выявить, колдун. Впервые ты оказался прав. Потребуется три года тяжких трудов, чтобы пробиться сквозь эти стены. Тебе придется сократить этот срок, если хочешь заработать свои три лакха.

– Вода, – прошептал Иштар. – Смотрите на воду.

– Я смотрел. – Наджа улыбнулся холодной и тонкой улыбкой змеи. – Каналы снабжают водой каждый квартал города. Воды довольно, чтобы выращивать сад Саргона на шести террасах, которые поднимаются в небо, и поить и кормить город в течение ста лет.

– Фараон всевидящ и всемудр, – поклонился Иштар, – но откуда поступает вода?

– Из двух великих рек. После Нила это самые могучие реки в мире. Поступление воды в этом тысячелетии не прерывалось.

– Но где вода входит в город? – не унимался Иштар. – Как она проходит: через стены, над или под ними?

Наджа с Троком обменялись недоуменными взглядами.

В полумиле к северу от Вавилона, за городскими стенами, на восточном берегу Евфрата, в месте, где река расширялась и замедляла течение, стоял храм Нинурты, бога Евфрата, с крыльями и львиной головой. Он был воздвигнут на вдававшемся в реку каменном моле. Фриз, обегавший все четыре внешние стены, был украшен множеством резных изображений бога. На каменной балке над входом на аккадском языке было высечено предупреждение всем, кто дерзнет вторгнуться в святилище, – предостережение, призывающее на них гнев божества.

С целью избежать проклятия Иштар Мидянин совершил на пороге колдовской обряд, перерезав горло двум пленникам и обрызгав их кровью двери. Едва путь был очищен, Трок в сопровождении двух десятков воинов прошел во внутренний двор храма, где собрались облаченные в пурпурные мантии жрецы Нинурты. Они пели гимны и жестикулировали, махали руками в сторону непрошеного гостя, плескали водой из Евфрата на его путь, призывая Нинурту создать невидимую магическую стену и остановить Трока.

Без колебаний Трок шагнул сквозь эту стену и убил старого верховного жреца уколом меча в горло. Возопив от такого кощунства, прочие жрецы пали перед фараоном ниц.

Трок вложил меч в ножны и кивнул начальнику стражи:

– Убейте всех. Удостоверьтесь, чтобы никто не сбежал.

Работа была проделана стремительно, и, когда внутренний двор усыпали одетые в пурпур тела, Трок приказал: