— Не жди меня, ложись спать. Я, скорее всего, задержусь в больнице до поздней ночи. Расскажу тебе всё завтра утром.

Тут уже произошло и вовсе нечто невероятное: продолжавший улыбаться сеньор стремительно приблизился к Гарри и коротко, но очень сильно обнял его. Так прижал к себе, что затем, словно испугавшись собственной несдержанности, убрался из библиотеки в считанные даже не минуты — секунды. Растерявшийся Гарри остался стоять, не понимая, что это было. Шаги стихли где-то на лестнице, и только тогда он, сделав шаг назад, споткнулся об стул и медленно опустился на него.

Непонятно, что изумило его больше: абсолютно разные чувства, смешавшиеся из-за известия из госпиталя, или поступок сеньора Росси, — однако Гарри потребовалось несколько минут, чтобы преодолеть ступор окончательно. Тогда и дышать стало как-то проще, и звуки в доме вернулись, и ощущения, эмоции разыгрались с новой силой: радость, облегчение, восторг и липкий, очень сильный страх. Сейчас к профессору Снейпу не пускали посетителей, но это же временно. Сеньор Росси яро верил в магическую медицину своей страны, а особенно в целителя Скантини; значит, теперь, как профессор пришёл в себя, его выздоровление пойдёт гораздо быстрее. Им придётся встретиться, а Гарри — решить, как всё-таки себя вести со Снейпом, как к нему относиться. Неожиданно оказалось, что оставить в прошлом случившееся пророчество, легко было, потому что Гарри не пересекался с профессором, его никто не тревожил с этим вопросом и не бередил рану.

Конечно, о сне и речи не шло. Торри кругами ходила вокруг Гарри, страдала и объясняла, что он плохо выспится, не отдохнёт и не будет расти. Она даже принесла с кухни тёплого молока, но Гарри не стал его пить и переодеваться в пижаму тоже не стал, боясь, что так легче будет уснуть. Он и в кресло по этой же причине перебираться не стал, а остался сидеть с учебником по зельям за столом, только Гарри всё равно клонило ко сну, и он, в конце концов, даже немного задремал — проснулся будто от толчка, словно велел ему кто-то. Глянув на часы, специально поставленные на каминной полке, Гарри ужаснулся: да уже полночь, наверняка сеньор давно вернулся и спит, и будить его совершенно неприлично. Подвели его Торри и Вигго, а Гарри ведь просил сразу сказать, как хозяин вернётся! Обиженный на домовиков, он всё же решил проверить свои предположения, робко надеясь, что не проспал и что сеньор Росси задержался в госпитале. Кто знает, может, какие-то вопросы по лечению нужно было решить, зелья специфические сварить или же просто консультация затянулась, потому что случай сложный. Шансы были невелики: вряд ли магический госпиталь принимал посетителей круглосуточно, — но Гарри не мог сидеть сложа руки, спокойно спать, не зная, как там профессор, что с ним.

Выбравшись из комнаты, он прислушался. Тихо, как и должно быть ночью, никто не разговаривал... Либо сеньор ещё не вернулся, либо Гарри опоздал.

Дверь его кабинета была приоткрыта, и на пол коридора из неё падала полоска дрожащего оранжевого света, наверное, от камина или свечей. Сеньор дома и ещё не лёг! Кравшийся на цыпочках Гарри испустил дрожащий вздох, глупо думая, что это сделает его меньше, легче и тише, что он сможет подобраться незамеченным близко-близко, подсмотреть и подслушать. Ему много-то и не надо было …

— Ну и что ты там стоишь? — раздался голос сеньора Росси, едва Гарри достиг двери и прижался к стене рядом с ней, чтобы перевести дух. — Заходи уже.

Закусив губу от досады, что его так быстро обнаружили, Гарри проскользнул в комнату. Сеньор сидел в своём любимом кресле возле камина, который весело полыхал с такой силой, будто они находились в холодном Хогвартсе в разгар шотландской зимы, а не в поместье неподалёку от Рима. На крошечном круглом столике по правую руку от мужчины стояла початая бутылка вина и наполовину заполненный им бокал. Несмело встав у самого порога, Гарри пытливо уставился на лицо сеньора, пытаясь угадать, с какими новостями он вернулся из магической больницы. Тот же после сегодняшней своей выходки с объятиями словно напрочь позабыл о сдержанности и воспитании, потому что сидел в кресле, развалившись и откинувшись на спинку. Гарри зазнобило, страх сгустился большой холодной кляксой на загривке, пытаясь оттуда распространиться по всему телу. Борясь с ним, Гарри решительно вздохнул и спросил, правда, негромко:

— Как он, сеньор?

Пришлось выдержать долгий и непонятный взгляд, прежде чем сеньор Росси, наконец, сподобился ответить.

— Не изменяет себе. Только вырвался из лап смерти и уже умудрился заявить Скантини, что тот лечит его неправильно. А ещё поссорился со мной.

Обрадовавшись, что профессор в относительном порядке, Гарри сразу же расстроился. Ну, зачем нужно было ругаться с колдомедиками и своим учителем? Они же хотели как лучше, лечили, сеньор Росси беспокоился очень сильно. Неужели для профессора Снейпа это ничего не значило?

— Не обращай внимания, Гарри, Северус просто категорически не переносит больницы. Это у него с Хогвартса осталось.

— А, ну… ну тогда понятно, — промямлил он. С противостоянием целителям разобрались, но ведь профессор ещё и поругался с сеньором. — Он как-то узнал, что вы мне всё рассказали, да? Поэтому рассердился?

— Я сам признался. Не вижу смысла скрывать то, что ему и так стало бы известно. Наши карабинери уже знают, что Северус пришёл в себя, так что их разговор — лишь вопрос времени. Его тоже нужно было подготовить, знаешь ли, чтобы не наговорил лишнего.

Что именно сеньор имел в виду? Гарри озадаченно нахмурился, а потом сообразил и испуганно ойкнул. Это что же, профессор Снейп действительно мог оговорить себя, выставить в худшем свете, чем нужно, перед здешними магическими полицейскими? Нет, он не имел права так делать! Его же так точно отправят в тюрьму, а Гарри тогда останется при сеньоре Росси, и пусть тот плохого ничего не сделал, Гарри нужен был его профессор, и точка!

— Надеюсь, мне удалось вправить Северино мозги, — медленно проговорил сеньор, глядя на невозмутимо танцующее пламя в камине. — И ещё я очень надеюсь, что карабинери действительно хотят лишь сравнить показания с официальной информацией от англичан, и не будут разбираться в событиях прошлых лет.

А Гарри подумал, что если уж профессор Снейп что решил, то будет до последнего придерживаться своего мнения. Воспоминания, которые показал сеньор Росси, именно о таком и свидетельствовали. Учитывая, что с профессором хотели поговорить местные авроры, это не просто плохо — это ужасно! Надо что-то делать, надо же объяснить, что Гарри не злился, что простил, отпустил случившееся в прошлом, и профессору бы следовало сделать то же самое. Раз уж сам сеньор не справился, то, получается, только Гарри эта миссия по плечу. Заволновавшись, он напрочь позабыл, что ещё несколько часов назад не мог определиться в своём отношении к профессору, уже не попросил — потребовал отвести его в госпиталь завтра же, но нарвался на отрицательное покачивание головой.

— Боюсь, в ближайшее время Скантини к нему никого и на пушечный выстрел не подпустит. Мы слишком… мы были излишне эмоциональны сегодня, когда разговаривали.

У Гарри ком встал в горле, а холодная клякса страха поползла потом по спине.

— Но мы… Если придут авроры, профессор же во всём себя обвинит, и его заберут в тюрьму! Мне надо…

— Тебе надо ложиться спать, — перебил сеньор, и Гарри, протестуя, с силой замотал головой. Нет уж, никуда он не пойдёт, пока не добьётся своего. — Я не шучу, молодой человек. Если ты считаешь, что в первом часу ночи дежурный целитель Больницы дожей обрадуется твоему визиту, то я тебя огорчу — нет. Я уж не говорю о том, как тебя встретит сам Северус, если вдруг тебе удастся прорваться к нему в палату.

Насупившийся Гарри смотрел на него исподлобья, но взгляда не отводил. В чём-то сеньор Росси и прав, однако Гарри чувствовал, что в этом деле промедление, хотя бы малейшая задержка, очень опасны. Он потерял уже Ликси, чуть не потерял профессора Снейпа из-за его ранений и не мог допустить, чтобы тот попал в тюрьму.