Снейп — Пожиратель смерти! Он на стороне Волдеморта, он радовался тому, что Гарри считают мёртвым!
Когда профессор и Ликси велели ему спрятаться и сидеть тихо-тихо, Гарри думал, что сойдёт с ума от неизвестности и ожидания. Снаружи рыскали авроры, но что они найдут, кого обвинят? Снейп всё не возвращался и не возвращался, и напрасно Гарри успокаивал себя, что при таком ЧП всех преподавателей будут долго и очень тщательно проверять. В комнаты профессора пришли с обыском и, судя по доносившимся звукам, перевернули там всё с ног на голову, потом, кажется, появились школьные домовики и привели помещения в порядок, но Гарри-то слышал и запомнил случившееся. От волнения всё валилось из рук, и совершенно не хотелось есть, Ликси даже уши себе выкручивала от расстройства, а он до дрожи переживал за Снейпа, на которого, похоже, пытались свалить вину за исчезновение Гарри. Потому-то, когда профессор наконец возвратился, Гарри расплакался от облегчения и одновременно ужаса и как приник к замочной скважине, так больше от неё и не отделялся.
Снейп еле-еле мог двигаться! Его одежда была заляпана кровью, лицо хранило следы пережитой боли; он как будто не с допроса, а с пыток вернулся! Кто сотворил это с ним?! Неужели те самые авроры, которые прибыли искать Гарри? Но они же аналог полиции в магическом мире, блюстители закона, как они могли так поступать? Гарри было тем страшнее, что рядом плакала Ликси, размазывая слёзы по щекам; раздавленная видом своего обожаемого хозяина, она совсем ничего не замечала, только тогда опомнилась, когда Гарри чуть не ломанулся в гостиную к Снейпу.
— Гарри Поттеру нельзя к хозяину! — запищала Ликси, схватив его за рукав. — Хозяин не помнит Гарри Поттера, совсем-совсем не помнит! Будет очень нехорошо!
И почти сразу же, стоило Гарри остановиться, из комнат профессора послышались голоса. К нему пришёл гость, какой-то волшебник: блондин, холёный и богато одетый, при одном взгляде на которого на ум приходило лишь одно слово — аристократ. Кто это, Гарри догадался сразу же — отец Малфоя, кто же ещё. И выглядели они, и держались похоже. Конечно, Гарри решил подслушать, о чём пойдёт разговор! Старший Малфой вроде был большой шишкой и, несмотря на пятно на репутации, имел очень приличную власть, Драко регулярно ею всех пытался припугнуть. Кто знал, сколько интересного Гарри мог бы услышать? Поначалу он даже порадовался своему решению: отец Малфоя рассказал, что Дамблдор всё знал о Квиррелле и нарочно отправил Гарри в Запретный лес, но потом…
Лучше бы Гарри не слушал!
Что теперь делать с полученным знанием? Профессор Снейп вовсе не был на стороне Гарри, он до сих пор преданно служил Волдеморту! Снейп с таким чувством говорил об этом Малфою, что ему нельзя было не поверить. Он… он!.. У Гарри будто сердце разорвалось на две части и нещадно истекало кровью. Когда жуткая, сногсшибательная беседа закончилась и Малфой ушёл, Гарри обхватил себя руками за плечи, так сильно его трясло. Снейп врал… он Пожиратель, убийца! Он заодно с Волдемортом и против Дамблдора, он не Гарри искал в Запретном лесу, а своего повелителя! Волдеморт нарочно заслал его в Хогвартс, чтобы шпионить за директором! Всё, что Снейп говорил, оказалось ложью, всё, от и до! А Гарри так верил ему, надеялся на него, потому что в свете последних дней не видел защитника больше ни в ком!
От боли, разрывавшей грудь, Гарри не чувствовал ничего другого, настолько она была сильна. Кажется, Ликси хлопотала вокруг, зачем-то вытирала его слёзы, и почему-то они оказались одного роста — тут Гарри понял, что осел на пол и не почувствовал этого. Как же так… только Гарри посмел надеяться, что он не один в этом суровом мире, что есть кто-то, кто, в отличие от Дурслей, от директора, искренне заботился о нём, как заветное чувство уюта и защищённости рассыпалось пеплом лжи. Всё враньё, всё! Снейп обманывал Гарри. Непонятно, как он обошёл клятву магией, но… Ай, это же Снейп, про него ребята болтали всякое, Гарри и сам видел, сколько он умел. Придумал, естественно, как обойти клятву и сохранить магию! Ловко он притворялся, очень ловко, десять лет преподавал в Хогвартсе и шпионил для своего погибшего господина, даже Дамблдор не раскусил предателя. Куда уж там Гарри! Но от этого было не легче. Гарри верил ему. Настолько глубоко верил, что отказался от мыслей воссоединиться с друзьями, предал их, посчитал директора злейшим врагом и даже отказался от Дурслей, своей единственной семьи! Пусть тётя с дядей и кузен никогда не любили его, они хотя бы были честны в своих чувствах и отношении!
Чернющее отчаяние, в одночасье заполонившее собой весь мир и немилосердно пожиравшее Гарри, чуть сдало позиции, уступив злости. Как же Гарри был зол! Облик вредного, жёсткого, но ответственного и самоотверженного преподавателя, друга мамы, просто неравнодушного волшебника вдребезги разбился, явив Гарри истину. Снейп — настоящий подонок, он оскорблял маму Гарри, называл самого Гарри выродком, искренне радовался его «смерти» и собирался и дальше искать своего повелителя. Хороший из него получился актёр! Если бы не неожиданное появление авроров, из-за чего Снейпу пришлось спрятать часть воспоминаний, Гарри бы не узнал правду, пока не стало слишком поздно, пока бы Снейп не преподнёс его Волдеморту на блюдечке с голубой каёмочкой! Зато теперь Гарри предупреждён, а это многое меняло! Он больше не позволит никому распоряжаться своей жизнью, сбежит, расскажет всё аврорам, и те арестуют Снейпа! Да, именно!
Шмыгая носом, Гарри решительно поднялся с колен. Ликси сунулась было к нему, что-то лопоча, но он отпихнул её локтем.
— Не подходи!
Вылупив и без того огромные глаза, домовушка задрожала всем своим тщедушным тельцем. По её щекам двумя ручейками текли слёзы, и на мгновение Гарри заколебался. Ликси ухаживала за ним, была одновременно за няню, воспитательницу, кухарку и подругу, сделала для него столько, сколько никто другой не сделал. Неужели и она врала Гарри? Кому же тогда можно верить? Получается, никому? Гарри стиснул зубы, чувствуя, что весь буквально полыхал от ненависти. Нет уж, он больше не будет дураком, не позволит обвести себя вокруг пальца и причинить боль. Достаточно одного Снейпа. Гарри и не думал даже, что меньше, чем за неделю успел так сильно привязаться к этому уроду, но он привязался, и потому выдирать из себя сейчас те уважение, почитание и благодарность, что он испытывал, было настолько больно. Казалось, что из души Гарри вырвали приличный клок, если не половину, и безо всяких там крестражей.
— Не подходи ко мне больше, — проговорил он, наступая на Ликси. Ей Богу, если бы она не попятилась, Гарри ударил её, честное слово! — Я тебе не верю! Ты такая же, как он!
Эльфийка отшатнулась. Она не произнесла больше ни слова, только плакала и тряслась, но Гарри было совсем не жалко её. Его бы кто пожалел.
Почувствовав, что уж сейчас-то Ликси точно не станет препятствовать его уходу, Гарри уже направился к выходу в коридор, чтобы оттуда припустить к башне директора, когда его внимание привлекли голоса. К Снейпу вновь кто-то пришёл. Ха, кто-то! Наверное, те самые авроры, обещанные Малфоем-старшим, которые помогут с поисками Волдеморта. Тем сильнее Гарри изумился, услышав, что новым посетителем был не кто иной, как директор Дамблдор. Как, сам?! Забыв о том, что хотел бежать как можно скорее, Гарри вновь заглянул в замочную скважину. Директор тут, о Господи, и он не подозревал, о чём Снейп только что договорился с Малфоем! Его же нужно предупредить!
— Как я после случившегося могу вам верить, Альбус? — остановил его холодный голос Снейпа. — Вы знали, что Квиррелл связан с Волдемортом, знали, что это он убивал единорогов в лесу, но отправили туда Поттера. Вы промолчали, когда всех деканов начали допрашивать. Я, по вашей милости, мог отправиться в Азкабан по обвинению в двойном убийстве! И вы всерьёз считаете, я снова буду что-то для вас делать?
В крошечную скважину видно было плохо. Снейп сидел в кресле, но боком к двери, Гарри не мог разглядеть его лицо, а слышал только голос, и звучал Снейп… жутко. У Гарри мурашки бежали по телу, и было стойкое ощущение, что вот-вот он диким зверем, большой злобной кошкой, кинется на Дамблдора и вцепится в горло. Директор же напротив Снейпа казался усталым и капитулировавшим. На нём была, как и обычно, неподобающего цвета мантия, в этот раз фиолетовая, но выцветшая, что ли. Гарри как будто смотрел на Дамблдора сквозь грязное и запылённое стекло.
