— Бежим, — сказала я.

Второй мужчина вынул из кармана пистолет. Мы остановились: в ту минуту нам это показалось наиболее правильным.

— О-ох, — проговорил он. — Совсем не хочется бегать за кем-то по такой жаре. Вы останетесь живыми, цыпочки, а все остальное не так уж важно, верно?

У него был автоматический пистолет калибра 0.22. Наповал не убьет, но вполне подходит, чтобы кого-нибудь ранить. Это они продумали. Мне стало страшно. И ужасно захотелось взять Ронни за руку. Но я удержалась: это как-то не к лицу крутым потрошителям вампиров.

— Что вам нужно?

— Так-то лучше, — сказал мужчина. Светло-синяя футболка выпячивалась в том месте, где ремень перетягивал его пивной живот. Но руки у него были мясистые. Может, он и жирный, но если ударит, будет больно, тут уж я не сомневалась. И надеялась, что мне не доведется проверить это на практике.

Я прижалась спиной к стене. Ронни тоже. Мистер Джинсовая Куртка был уже совсем рядом. В правой руке у него была «беретта» калибра 0.9. Это оружие не для того, чтоб только ранить.

Я поглядела на Ронни, потом — на пузана, на Джинсовую Куртку и, наконец, снова на Ронни. Ее глаза слегка расширились. Она провела языком по губам и снова повернулась к пузатому. Парень с «береттой» предназначался мне. Ронни выбрала калибр 0.22. Продолжим.

— Что вам нужно? — спросила я снова. Ненавижу повторять одно и то же.

— Чтобы вы прокатились с нами, — ухмыльнулся пузан.

Я улыбнулась в ответ и повернулась к Джинсовой Куртке и его «беретте».

— А ты что, говорить не умеешь?

— Умею. — Он сделал еще два шага ко мне, не отводя пистолет от моей груди. — Очень даже умею. — Он коснулся моих волос — слегка, только кончиками пальцев. Проклятая «беретта» не сдвинулась ни на дюйм. Если он сейчас спустит курок, все будет кончено. Мрачное черное дуло пистолета стало больше. Иллюзия, но чем дольше смотришь на пистолет, тем он кажется громаднее. Разумеется, если смотришь на него не с того конца.

— Ничего такого, Сеймур, — сказал Пузан. — Никаких приставаний и не убивать, так было сказано.

— Не порть мне удовольствие, Пит.

Пит — кличка Пузан — сказал:

— Можешь взять блондинку. Про нее никто не говорил, что ее нельзя трогать.

Я не смотрела на Ронни. Я смотрела на Сеймура. Я должна быть готова, чтобы не прозевать свой шанс, если он представится. А глядеть на подругу, чтобы узнать, как она восприняла известие о близком изнасиловании, бесполезно. Это не поможет.

— Фаллическая сила, Ронни. Все уходит в гормоны, — сказала я.

Сеймур нахмурился.

— Что это значит, черт тебя дери?

— Это значит, Сеймур, вот что: я думаю, что ты тупой и все твои умственные способности у тебя в яйцах. — Все это я произнесла с приятной улыбкой.

Он с силой ударил меня по лицу тяжелой ладонью. Я покачнулась, но устояла на ногах. Пистолет даже не шелохнулся. Вот черт. Сеймур издал клокочущий звук и снова ударил меня, но уже кулаком. Я упала. Мгновение я лежала на тротуаре и слушала, как кровь шумит у меня в ушах. От пощечины лицо горело. От удара кулаком — ныло.

Кто-то пнул меня под ребра.

— Оставьте ее! — крикнула Ронни.

Я лежала на животе и притворялась, что мне очень плохо. Это было нетрудно. Одновременно я нашаривала липучку. Сеймур тыкал «береттой» Ронни в лицо. Ронни орала на него. Пит схватил Ронни за руки и пытался ее удержать. Ситуация выходит из-под контроля. Прекрасно.

Я взглянула на ноги Сеймура и, поднявшись на колени, ткнула ему свой маленький пистолетик. Он замер и уставился на меня вытаращенными глазами.

— Не двигайся, иначе я твои шары на блюдечке подам, — сказала я.

Ронни двинула Пузана локтем в солнечное сплетение. Он согнулся и прижал руки к животу. Она развернулась и заехала ему коленом в лицо. Из носа у него брызнула кровь. Он пошатнулся. Вероника со всей силы ударила его по скуле кулаком, и он упал. Калибр 0.22 оказался у нее в руке.

Я чуть было не завопила: «Молодчина, Ронни», но это прозвучало бы недостаточно круто. Поздравлять друг друга мы будем позже.

— Скажи своему другу не двигаться, Сеймур, иначе я спущу курок.

Он сглотнул так громко, что даже я услышала.

— Не двигайся, Пит, хорошо?

Пит не ответил.

— Ронни, пожалуйста, возьми у Сеймура пистолет. Спасибо.

Я все еще стояла на коленях; мой пистолет упирался бандиту в пах. Сеймур позволил Ронни забрать у него оружие. Очень хорошо.

— Я прослежу за вторым, Анита, — сказала Ронни. Я не смотрела на нее. Она со своей работой справится. А я должна делать свою.

— Сеймур, это 38-й специальный, рассчитан на два выстрела. К нему подходят разные патроны: на 0.22, 0.44 или 0.357 «магнум». — Это была ложь, к новой облегченной версии не подходят патроны крупнее 38-го калибра, но я могла бы поспорить, что Сеймур их не различает. — Сорок четвертый или 0.357 — и ты можешь послать фамильным драгоценностям прощальный поцелуй. Двадцать второй — что ж, возможно, тебе будет просто очень, очень больно. Как я всегда говорю в подобных случаях: «Как тебе кажется, у тебя сегодня удачный день?»

— Что ты хочешь, эй, что ты хочешь? — Голос его от страха стал тонким и писклявым.

— Кто тебя нанял?

Он покачал головой:

— Нет, сестренка, он нас убьет.

— «Магнум-357» оставляет чертовски здоровую дырку, Сеймур.

— Не говори ей ничего, — сказал Пит.

— Если он скажет что-нибудь еще, Ронни, отстрели ему коленную чашечку, — сказала я.

— С удовольствием, — сказала Ронни. Интересно, сделает ли она это на самом деле. Еще интереснее, прикажу ли я ей это сделать. Лучше не выяснять.

— Ответь мне, Сеймур, и поживее, иначе я выстрелю. — Я ткнула его пистолетом. Это уже само по себе должно было причинить боль. Он почти встал на цыпочки.

— Боже, пожалуйста, не надо.

— Кто вас нанял?

— Бруно.

— Ты придурок, Сеймур, — сказал Пит. — Он убьет нас.

— Ронни, пожалуйста, подстрели его, — сказала я.

— Ты сказала, коленную чашечку, правильно?

— Да.

— А может, лучше локоть? — спросила она.

— На твое усмотрение, — сказала я.

— Вы сумасшедшие, — сказал Сеймур.

— Да, — сказала я, — и тебе лучше не забывать об этом. Что именно вам сказал Бруно?

— Сказал, чтобы мы притащили тебя на Большой, возле Вашингтон-стрит. Сказал, чтобы мы взяли вас обеих, но разрешил использовать блондинку, чтобы уговорить тебя поехать.

— Адрес, — потребовала я.

Сеймур сказал адрес. Я думаю, что в эту минуту он выдал бы мне даже секретный компонент волшебного соуса, если бы я попросила.

— Если вы туда пойдете, Бруно узнает, что мы раскололись, — сказал Пит.

— Ронни, — сказала я.

— Можешь стрелять в меня, цыпочка, это не имеет значения. Если ты пойдешь туда или пришлешь полицию, мы покойники.

Я поглядела на Пита. Он говорил очень искренне. Конечно, они с Сеймуром плохие парни, но…

— Ладно, мы туда не пойдем.

— Мы не пойдем в полицию? — спросила Ронни.

— Нет, если мы это сделаем, тогда уж лучше убить их прямо здесь. Но мы ведь не станем этого делать, а, Сеймур?

— Нет, сестренка, нет.

— Сколько старина Бруно вам платит?

— Четыре сотни за каждую.

— Маловато, — сказала я.

— Можешь мне не рассказывать.

— Я сейчас встану, Сеймур, и оставлю твои шарики как есть. Но не вздумайте больше приближаться к нам с Ронни, или я расскажу Бруно, что ты его продал.

— Он убьет нас, сестренка. Убьет на месте.

— Правильно, Сеймур. Мы все просто притворимся, что между нами никогда ничего не было, хорошо? — Он энергично кивнул. — А тебе такой вариант подходит, Пит? — спросила я.

— Я же не идиот. Бруно вырежет мне сердце и заставит съесть. Мы ничего не скажем. — В голосе его чувствовалось отвращение.

Я встала и шагнула подальше от Сеймура. Ронни держала Пита на прицеле «беретты». Двадцать второй она засунула за пояс шорт.

— Валите отсюда, — сказала я.

Лицо у Сеймура было красное, на лбу выступил нездоровый пот.