Она очнулась лежа на спине, обнаженная ниже пояса. Ее ноги были раздвинуты и держались высоко в воздухе на подставках, прикрепленных на конце смотрового стола. Свет из полусферической смотровой лампы бил ей в лицо, но она все еще могла разглядеть обстановку за пределами интенсивного светового луча. Что-то вроде старого медицинского оборудования - знакомый стиль и расположение шкафов.

Она находилась неподалеку, в западном крыле. В одной из комнат, где хранились брошенные доктором вещи. 

Морщась, она попыталась освободиться от кожаных ремней, удерживающих ее запястья, лодыжки и грудь.

- Борьба ускоряет сердцебиение, - донесся голос из темного угла. - От этого ты еще больше истечешь кровью.

Сидни повернулась в сторону голоса и увидела, как из тени материализовался человек с "винными" пятнами на голой коже головы.

Подойдя ближе, он приподнял смотровую лампу и переставил ее.

Сидни даже не обратила внимания, что луч теперь стал направлен ей в промежность. На самом деле, она была слишком напугана, чтобы вообще обращать внимание на  что-либо, кроме пронзительных голубых глаз, смотрящих на нее и, казалось, сквозь нее.

-Ты-ты-ты... ты... - бормотала она.

- Мертв? - переспросил он и пожал плечами. - В свое время... - доктор Боуден положил холодную руку на ее теплый живот, - ...все изменится.

Сидни отпрянула от его прикосновения.

- Пожалуйста! Пожалуйста, отпустите меня!

Боуден улыбнулся, не обращая внимания на ее мольбы.

- Я наблюдал за тобой. Терпеливо ждал.

Сидни затрясла головой, слезы потекли по ее лицу.

- А теперь, когда лунный цикл правильный... - сказал он, подходя к концу смотрового стола, - и ты носишь ребенка... - он пристроился между ее раздвинутыми ногами, - время абсолютно идеальное.

- Пожалуйста, не надо! Пожалуйста, не трогайте моего ребенка!

- У меня на него совершенно другие планы… Мамочка, - сказал он, улыбаясь. Его лицо выглядело скорее собачьим, чем человеческим. Он стал раздеваться, пока не остался совершенно голым.

- О Боже! Пожалуйста, не делайте этого!

Боуден просто подмигнул ей, затем наклонился, приблизившись к ее обнаженной лобковой области.

Поначалу тихо бормоча, Боуден постепенно заговорил громче, затем более четко, напевая что-то на ином языке. 

Сидни вздрогнула, почувствовав, как его указательный палец вошел в нее.

- Пожалуйста! Нет! Нет! Нет!!

Боуден, казалось, засветился, испуская свет изнутри. 

Затем и его средний палец проник внутрь. Сидни завыла в агонии, а он продолжал добавлять новые пальцы. В конце концов и большой палец. Она потеряла сознание, как только вся его рука оказалась внутри нее, пробираясь к матке.

Сидни, вздрогнув, проснулась за столом, вскочила со стула, опрокинув его на бок. С бешено колотящимся сердцем. Задыхаясь. Вся в поту. Попятилась назад. Прижалась спиной к стене своего кабинета, почувствовав хоть какое-то подобие безопасности.

Ее руки обхватили живот. Она была полностью одета. Свет включен - тусклый в кабинете и яркий в холле. Нож для вскрытия писем лежал на столе. За окном вставало солнце, его теплые лучи проникали сквозь мини-жалюзи.

Она прислонилась к стене и попыталась отдышаться.

Ее руки скользнули между ног. Боли не было. Она погладила свой живот. Все было хорошо. Она просто заснула. Вот и все.

Растворение[14].

Она медленно подняла голову.

- Да, растворение, - сказала она, тихонько засмеявшись. Она могла обойти джамп-каты в рекламе, используя серию растворений в местах склеек. И переходы не будут такими резкими.

Почему она не подумала об этом раньше? Каким бы ужасным ни был этот кошмар, возможно, ей нужен был сон, - очистить свой разум и найти ответ. 

Часы на стене показывали шесть утра, до крайнего срока оставалось три часа. Она все еще может справиться с этим, если начнет шевелится. Сидни подняла свой стул у монтажного стола и плюхнулась в него. 

Она с облегчением выдохнула. Все будет просто замечательно.

Но менее чем через восемь месяцев Сидни поняла, что все далеко не в порядке, когда впервые увидела своего мальчика в родильной палате. Хотя он был силен и здоров, от одного вида "винных" пятен на его пушистой персиковой головке у нее скрутило живот. Ее еще больше заколотило, когда веки мальчика с трудом открылись и на нее уставились самые пронзительные голубые глаза.

У меня на него совершенно другие планы… Мамочка.

Зная, что у большинства новорожденных светло-голубые глаза, и со временем они становятся немного темнее, Сидни могла только молиться, чтобы цвет глаз ребенка в конечном итоге превратился в коричневый или зеленый... в какой угодно, кроме этого холодного голубого взгляда, смотрящего на нее снизу вверх и, казалось, сквозь нее.

Как и персонаж в этой истории, я провел много поздних ночей в офисе в качестве видеоредактора, пытаясь уложиться в крайний срок до выхода в эфир какого-нибудь рекламного ролика. Здание было точно таким, как описано в рассказе, огромным комплексом, где использовались только одни апартаменты (наш офис). Мне было жутко находиться там поздно ночью, в полном одиночестве. Я часто задавался вопросом, что может скрываться в пустых коридорах - слушая, как я работаю, - прямо за стенами моего офиса.

Ⓒ Deadline by Matt Kurtz, 2011

Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2021