— А что платье не надела? — спросил он, когда мы вышли во двор.

— Так верхом на лошади неудобно было бы, — пояснила я выбор своего костюма.

Он рассмеялся. И я, еще не понимая чем вызван его смех, улыбнулась. Вот такой Мирослав, с зелеными глазами и улыбкой на губах нравился мне гораздо больше, нежели то, каким он вернулся накануне домой. Хотя я даже утром не рискнула его спросить, где он был и чем занимался, если у него даже глаза изменили цвет. Но по крайней мере мне вчера стало понятно, почему местные так не любили и боялись темных. Ведь их сила и впрямь пугала. До мурашек.

— Зачем верхом на лошади? — удивился Мирослав. — У меня есть более удобный способ… — заявил он, после чего залихватски свистнул. Дверь конюшни распахнулась и оттуда показались огромные сани, которые передвигались сами по себе.

Причем они остановились прямо передо мной, развернувшись ко мне боком, чтобы было удобно в них взобраться.

Вновь улыбнулась, уже почти не удивляясь всем магическим вещам в этом доме. Веретено здесь само ткало, крючки вышивали, а самовар пыхтел как живой. И из второго ликбеза печки ранним утром выяснилось, что почти все это было создано предыдущим хозяином Сварогом для своей жены Рады, которую он так сильно любил, что колдовал для того, чтобы она и без слуг могла управляться таким большим хозяйством. Поймала себя на мысли, что по сути магия в этом мире заменяла всю технику. Но это только в домах тех, кто обладал этой самой магией. Ведь обычные люди, как я подозревала, все делали своими руками. И тоже белье в проруби стирали. И рожали дома. Это в лучшем случае, а то как бы и не в поле производили новых отпрысков на свет.

Мирослав помог мне взобраться внутрь саней, а затем набросил мне на колени мех, чтобы я не замерзла. Едва не заявила ему вслух, что рядом с ним я и без меха не замерзну, но вовремя прикусила язык. Мирослав присел рядом со мной и сразу уточнил:

— Готова?

Хотела спросить к чему, но вместо этого кивнула.

— Тогда помчали! — улыбнулся он и свистнул.

Куда помчали, вцепилась я одной рукой в сани, а второй схватила руку Мирослава. Ведь после его слов сани и впрямь помчали, но впереди была двухметровая изгородь из деревянного частокола. И я уже подумала все, столкновения нам не избежать. Но ворота успели распахнуться в последнюю секунду, и сани, набирая скорость, мчались уже по снежной дороге.

Рассмеялась. Страх отступил, но руку Мирослава я так и не отпустила, радуясь, что ни я ни он так и не наделили перчатки. А также радуясь тому, что я могу бросать на него искоса внимательные взгляды.

— И как ими управлять? — спросила я, надеясь, что мы домчимся, куда мчались, без происшествий.

— Достаточно отдать команду… Попробуешь? — спросил Мирослав.

Задумалась, а потом кивнула. На машине дед научил меня ездить еще в пятнадцать лет. Отец, когда узнал об этом, долго возмущался. Но вот освоить езду на самодвижущихся санях это было покруче квадроцикла и…

Через пару минут я выбралась из сугроба, выплевывая снег из рта.

— Цела? — обеспокоенно спросил Мирослав, которого тоже выбросила из саней, следом за мной. Причем, если мне не показалось, он что-то сделал, чтобы наше приземление получилось мягким. А я приземлилась каким-то фантастическим образом прямо на него, хотя я и первой вылетела из саней. На несколько мгновений забыла обо всем на свете, заглянув в глаза Мирослава. Но только на несколько мгновений.

Неловко распрямилась, напомнив себе, что он вообще из другого мира.

После чего воинственно направилась к саням, которые оказались с норовом. Но уступать им я не собиралась. Поэтому я отряхнулась от снега и попросила Мирослава не мешать мне.

Он только усмехнулся, пообещав, что подстрахует меня вдруг что и просто отошел в сторону, позволив мне в течение пятнадцати минут устроить этакое сказочное радео. Только вместо лошади или быка у меня были сани с мерзким характером, которые категорично не желали слушать мои команды. Так что из саней меня еще дважды выбрасывало. Но я с настойчивостью бульдога возвращалась обратно, отметив только, что приземлялась я слишком удачно для обычного совпадения. А значит, Мирослав и впрямь страховал меня. Но вот я никак не могла уловить его магию. Да и его глаза оставались зеленого цвета, а не стали черными. Впрочем, Макошь рассказывала о том, что он унаследовал не только темную силу отца, но и светлую матери. И возможно, именно ее он применял сегодня, чтобы я не разбила себе нос, плюхнувшись лицом в снег.

Сани в конечном счете как норовистые лошади подчинились мне и вскоре уже выполняли все мои команды.

Выпрямила спину и задрала подбородок, после чего жестом пригласила Мирослава устроиться рядом, ведь сани, следуя уже моему приказу, остановились прямо напротив него.

— И в кого ты такая упертая? — покачал он головой.

— В деда, — не раздумывая, хмыкнула я. — Он у меня кремень.

В этот раз расспрашивать меня о семье Мирослав не стал. За что я была ему благодарна. Да и управление санями пришлось вернуть ему, я ведь не знала в какую сторону нам надо, а взглянуть на деревню двуликих мне было интересно.

Селение было небольшим, гораздо меньше, чем я представляла. Но вот дома были добротные, а не какие-то лачуги. Сани без лошадей не вызвали ни у кого удивления, а вот на меня посматривали с любопытством. В ответ местные ловили такие же только уже мои любопытные взгляды. Ведь все они выглядели обычными людьми, а не зверями. Нет, я конечно заметала уличных собак и пару лошадей. Но вот я не знала кто это — питомцы или сами обитатели деревни. Пришлось наклониться и чтобы никто не услышал, задать вопрос — а не двуликие ли эти животные — Мирославу. После чего того скрутило от смеха, сквозь которой он с трудом выдавил, что это обычные собаки и лошади. И в самой деревне местные без надобности не обращались, ведь они четко разграничивали свои звериные и человеческие сущности.

Хмыкнула, а затем хихикнула. Я ведь собиралась едва ли не реверансы перед лошадью отвешивать, пожелав ей здравия. Вот была бы умора. И я тогда не только Мирослава, но и всех местных бы развеселила.

— Давно не заглядывал ты в наше селение, Миро.

Мужчина, вышедший вперед, был просто огромным как медведь. Черноволосый и лохматый, с окладистой бородой он выглядел довольно сурово. И я не сразу поняла, что он обратился к Мирославу, значительно сократив его имя.

— Злить твоего щенка не хотел.

— Рассказывал он мне о вашем разговоре пару дней назад, — бородач окинул меня внимательный взглядом. — Ты не серчай на него, сам знаешь, случись что на нашей земле с человеческой девушкой и прознай о том князь — быть беде. Не люб ему весь наш род. А нас слишком мало, чтобы с людьми враждовать.

Мирослав выбрался из саней и протянул мне руку. Я думала, что он протянул ее, чтобы мне можно было опереться на нее, но в последнюю секунду он просто приподнял меня за талию и поставил на очищенный от снега тротуар. Правда он не торопился отпустить меня, так что какое-то время я просто стояла в его объятиях. А потом раздалось веселое покашливание этого огромного мужчины, который не сводил с нас чуть насмешливого взгляда. Мешают тут всякие, подумала я, не дают насладиться таким моментом.

Мирослав нехотя отпустил меня:

— Это Митяй — старейшина деревни двуликих, — представил он бугая, — а это Александра.

— Здрасьте, — пробормотала я, а затем, вспомнив наставления печки, пожелала. — Добра вашему дому.

— Спасибо девонька, и тебе добра на пути. Ты не местная что ли будешь?

— Издалека я, — уклончиво ответила я, не называя селения или города. Да и их в этом мире я просто не знала. Сделав сразу заметку почитать на досуге книгу по географии. А то с этим «сами мы не местные» я долго не протяну, пора было выдумать и какую-то легенду, а также достоверную биографию с четким местом рождения и основными вехами жизни.

— В избу проходите, что на улице разговор вести.

В доме Митяя было светло и довольно сильно натоплено. И пока мужчины разговаривали между собой, меня пригласили на кухню. Хозяйка оказалась приятной женщиной с мягкой улыбкой, но цепким взглядом. И если ее муж медведя напоминал, то она скорее волчицу. А вот по трем их дочерям вообще непонятно было, в каких зверей они превращаются.