— Раз уж ты был здесь, чем тебя так заинтересовал форт? — удивился Натан.

— А он из Аримана на пароме добирался, — сообщила Алисия и, жгуче улыбнувшись, пропела: — Принц-то наш с другой стороны в го‑ород входи‑ил!

— Увы, но нет. — Бернард картинно вздохнул. — В последний раз уже на поезде, рыжик. Не сможешь обвинить меня.

— Чего‑о?! — тут же возмутилась Алисия.

— Уговорила: бестия. Так лучше?

Не позволяя разговору погрязнуть во взаимных подколках, Натан произнёс:

— Так и что?

— Раньше не было такой военной активности. Не было и заградительных аэростатов в небе, — признал Бернард и тут же постарался увести разговор прочь от этой темы.

Вскоре принесли заказы, и друзья принялись за закуски, разглядывая окружающую обстановку.

По обе стороны канала ютились пристроенные вплотную друг к другу трёхэтажные домики. На их узких фасадах было всего по два-три окна, а под высокими покатыми крышами спокойно размещались мансарды. Домики эти были сложены из кирпича, но выкрашены в разные цвета. Один стоял насыщенно багровый, как покрасневший кленовый лист, другой — тёмно-оранжевый, будто закатное небо, третий — синий, словно морская волна… Но всех их объединяли обведённые белой краской оконные и дверные наличники и контуры фасадов. Сразу под крышей каждого домика виднелся год окончания строительства, составленный из закрашенных кирпичей.

Между старинными фонарями, соединяя их, висели цепи разноцветных праздничных флажков. Повсюду виднелись маленькие лавочки, торгующие и всякой всячиной, и уличной едой. Но в их ассортименте обязательно имелись картонные маски разных видов кошек, в том числе больших, а также искусственные хвосты и обручи с кошачьими ушками — естественно, ненастоящими.

Всё это служило атрибутами Фестиваля.

Чем дальше от вокзала, тем чаще подобные аксессуары встречались на жителях Шансенхайма, одежду которых любой ариманец назвал бы вызывающей. Мужчины носили подчёркивающие рельеф мышц футболки с зашнурованными глубокими вырезами-уголками, а также свободные штаны, в которых не было ничего от строгости брюк. Женщины предпочитали тоненькие, почти просвечивающие приталенные блузки, а также обтягивающие юбки, зачастую настолько короткие — сантиметров на пятнадцать выше колен, — что любая ариманка в подобной поначалу сгорала бы от стыда.

Бернард невольно уставился на молодую парочку, уходящую из кафе, но затем поймал пронизывающий взгляд Алисии.

— Н‑да!.. — прокомментировал он и неловко кашлянул, стараясь не смотреть в сторону подруги, чьи предпочтения в одежде были намного ближе к имперцам, чем у любой ариманки.

Покончив с закусками, друзья направились к центру Шансенхайма, чтобы полюбоваться городом в первой половине дня, ещё до открытия Фестиваля. Только после прогулки они сели в автобус и поехали в промышленный район, застроенный более новыми и простыми, даже невзрачными кирпичными зданиями.

Как только компания вышла на нужной остановке, Ритерья, комментируя увиденное в пути, поражённо прошептала:

— Сколько же тут народа!..

— И полиции, кстати, тоже, — отметил Бернард.

Он проводил взглядом патрульных в строгой серой форме, с чёрными беретами на головах. На поясе каждого висела кобура, причём, судя по очертаниям, в ней был куда более современный пистолет, чем люгард.

— Ладно, тогда давайте… — достав карту, заговорила Алисия, но Ритерья с надеждой в голосе и жалостливым щенячьим взглядом перебила:

— Вещички, да? Ну пожа‑алуйста!

Помедлив, Алисия выдохнула:

— Уговорила…

И взялась за голову, словно от приступа мигрени.

Однако затем и Алисия, и Ритерья, лавируя между прохожими, устремились к виднеющемуся впереди торговому центру.

Натан и Бернард обменялись ироничными взглядами и последовали за подругами. Но далеко пройти не удалось.

Из ближайшего переулка выскочил мальчишка лет четырнадцати, в великоватой и простенькой одежде, уже с заплатками. Он внимательно посмотрел в спину прошедших по улице полицейских, презрительно фыркнул и собрался было дать сигнал кому-то в переулке. Но, заметив Натана, застыл.

Бернард нахмурился, не понимая, почему взгляд парнишки стал одновременно злым и напуганным.

— Из фабричных? — понял Натан.

Мальчишка насупился, вновь зыркнул на полицейских и, ничего не говоря, поспешил скрыться в переулке. Там его дожидались девочка лет семи и женщина, которой не было и сорока.

— Что это с ним? — прошептал Бернард.

— Испугался, что я позову патрульных, — тихо произнёс Натан. — Пойдём.

— Так а почему…

Женщина в переулке надрывно закашлялась. Когда приступ прошёл, она, пытаясь отдышаться, упёрлась дрожащей рукой в стену. Женщина казалась очень слабой, даже её кожа была нездорового сероватого оттенка.

— Быстрее, Бернард, пока мы действительно не привлекли внимание полиции, — поторопил Натан и зашагал прочь от переулка, доставая и раскуривая сигарету нехарактерно резкими движениями. — Детишки просто хотели посмотреть на Фестиваль вместе с матерью.

— Может, пояснишь? — догнав Натана, попросил Бернард.

— Ты видел, в каком состоянии женщина? Она больна, и это не лечится даже здесь, в Империи. Эфинерия — это болезнь тех, кто постоянно имеет дело с раздробленным эфиром; всех тех, кто работает на эфирных фабриках. Та женщина медленно умирает. Скоро она будет выплёвывать эту дэймонову пыль.

— Им… запрещено появляться в людных местах?

— Да.

— Это так заразно?

— Нет.

— Тогда‑а… Нет, я не понимаю.

Бернард положил руку Натану на плечо. Но в следующий момент едва не отпрянул, встретив пронизывающий взгляд.

Натан шумно выдохнул, и из его глаз исчезла злость.

— Они из вновь присоединённых провинций, — тихо пояснил он и поднял взгляд к небу, в котором висели облака искрящейся эфирной пыли. — Устроились на фабрику, а это очень вредная работа. Деньги в обмен на здоровье. Вот та участь, которую…

«…которую Империя готовит всем спешащим в её объятия», — хотел сказать он, но вовремя осёкся.

Правда, Бернард, судя по всему, и так всё понял.

***

Поход «за вещичками» вылился в то, что Алисия и Ритерья посетили не только торговый центр, но и обошли все магазины одежды на той улице. Натан и Бернард лишь молча следовали за подругами, прекрасно понимая, кому тащить всё купленное. Но, к удивлению, нести пришлось не так уж и много.

После этого Алисия повела всех через канал — в лавку эфирных камней.

— Сосед, смотри-ка, как у неё загорелись глаза! — ухмыльнувшись, прошептал Бернард. — Интересно, как давно она хотела побывать в той лавке?

— Может, со времён учёбы в Академии? — предположил Натан.

Уже на мосту спешащую вперёд Алисию остановила Ритерья. Та, видимо, всё-таки натёрла мозоли из-за туфель на высоких каблуках.

Пока подруги переговаривались, на них обратили внимание с проплывающей под мостом лодки. Это была преимущественно молодёжь, которая не смогла не отреагировать на симпатичных девушек, даже если те старше них. А возможно, такая разница в возрасте лишь добавляла пикантности.

Ритерья что-то крикнула им и, улыбнувшись, помахала рукой; Алисия же лишь неуверенно переглянулась с друзьями.

Самые активные парни на лодке тут же замолчали, присматриваясь к Натану, но как только поймали ответный взгляд, понурив головы, вернулись на места. Похоже, никому не захотелось связываться с анхальтцем с тонким шрамом на лице, в глазах которого блеснула сталь.

Ритерья, явно довольная произошедшим, буквально повисла на Алисии и, зашептав ей на ухо, стрельнула взглядом в спутников.

Бернард лишь усмехнулся и последовал за подругами. От его задумчивости, вызванной встречей с фабричными, не осталось и следа. А вот Натану пристальный, совершенно нехарактерный взгляд Ритерьи не понравился: было в нём что-то такое, из-за чего по спине пробежали мурашки.

Этот взгляд был будто бы неподвижным, полностью лишённым эмоций.