Он выпал из перехода около дверей огромного храма. Стояла глубокая ночь, сверкали ярким светом звёзды и, словно белая лодка, по небесам плыл месяц.

«Я на Земле? – подумал он. – Это точно Земля? Я не ошибаюсь?»

Он не знал у каких ещё планет есть подобные естественные спутники и поэтому решил, что скорее всего он находится на Земле. Он был один снаружи храма в этой ночи. Монотонно пел свою песню ветер, несущий волны жара остывающей пустыни, изредка раздавался крик какой-то ночной птицы, да пролетало одинокое насекомое.

– Интеллект, проверить наличие живых существ поблизости, – отдал он приказ искусственному разуму доспехов.

– Разумных живых существ белкового типа в округе не обнаружено, – пришёл ответ и на выведенной на визор шлема карте появилось изображение храма и редкие мерцающие точки, обозначающие животных и птиц.

Дверь храма была приоткрыта и из его глубины веяло сыростью и прохладой. Он не мог этого всего почуять, но интеллект доспехов вывел данные окружающей среды на визор, где в отдельной графе были показаны температура воздуха внутри строения и его состав.

Длинный коридор со ступенями, идущими вниз. Стены из обработанного песчаника и полная темнота.

«Неужели здесь совершенно не предусмотрено освещение?» – подумал он. – Интеллект перейти на режим ночного зрения.

Коридор стал виден уже до самого его конца и по нему теперь можно было идти не опасаясь, что-либо задеть, куда-либо упасть, или заблудиться. Коридор закончился массивными дверьми, на одной половине которых был изображён человек с головой сокола, а на второй человек с головой шакала. На каждой из половинок были нанесены иероглифы, которые универсальный переводчик перевести не мог.

– Хм, – усмехнулся он, – не во всех рукавах галактики знакомы с древнеегипетским письмом.

Он не знал откуда в нём возникла такая уверенность и откуда он это знает – скорее всего, он мог это знать из книг.

«Из книг? – опешил он. – Габриэль, а когда ты последний раз брал в руки серьёзную книгу?»

«Почему Габриэль? – пришла вторая мысль. – Моё имя звучит иначе.»

Он вздохнул и попытался остановить внутренний диалог – создавалось странное ощущение постоянного присутствия второй личности, которая удивлялась происходящему с ним, но которая иногда давала ценные подсказки, а также он ощущал, что программа «Эго-якорь» стала для него больше, чем просто путь к спасению. Их личности сливались, превращаясь в одну, делились эмоциями и чувствами, соединяя опыт проживания в разных мирах.

Створка двери открылась без малейшего усилия и он вошёл в помещение с низким потолком, на котором – знание появилось неожиданно, но совершенно не удивило его – было изображено путешествие души в загробный мир Дуата, где её должен был встретить верховный судья – Инпу.

Она вышла из дверей, держа в одной руке анкх, а в другой короткий жезл с навершием в виде месяца. Маленькая женщина, одетая в короткую тунику и юбку из белой ткани, пышные волосы на голове удерживались золотым обручем, а тонкую шею обвивало украшение с драгоценными камнями. Выражение её лица было испуганным и благоговейным одновременно.

«Похоже она меня принимает за какое-то божество,» – подумал он и тут же получил подтверждение – не спуская с него глаз, она быстро, словно молитву, произнесла нараспев:

– Ме’ху, одти ну’ун Джехути. Ме’ху, одти ну’ун!

– Я не Джехути, – сказал он и стал медленно к ней приближаться.

Женщина подняла перед собой анкх, словно желая отгородиться от него и стала отступать в глубину помещения.

– Ме’ху, одти Джехути. Ме’ху, одти, – постоянно повторяла она.

– Санера стой, – скомандовал он и голос, прозвучавший глухо и отразившийся от стен помещения, вызвал в ней благоговейный трепет – она упала на колени и, уронив на пол анкх и жезл, протянула к нему руки, в её глазах стояли слёзы религиозного экстаза.

– Одти Джехути, одти Джехути, – тихо шептала она, словно умоляя его о чём-то.

Он много бы сейчас отдал, чтобы понять, что она говорит и, присев рядом с ней на одно колено, неожиданно произнёс:

– Я не Тот, да пойми же ты! И ты мне нужна живой. Прошу тебя не заставляй меня совершать насилие.

– Джехути… Джехути… – её шёпот становился всё тише и у него создавалось ощущение, что силы покидают тело жрицы.

Похоже переживание от того, что она увидела божество было настолько сильным, что разум жрицы не выдержал и погрузил её в бессознательное состояние.

«Она приняла мой шлем за голову ибиса, – пришла догадка. – Ну конечно – откуда они в Нижнем царстве видели людей в белых доспехах и шлеме.»

Поняв, что ему теперь придётся нести жрицу наружу, он ещё раз осмотрел помещение, подумав, что именно здесь и проводились ритуалы, посвящённые проводнику и судье загробного мира. Габриэль взвалил Санеру на одно плечо и с её головы соскользнул и упал на пол золотой обруч, утянувший вместе с собой и парик, который он изначально принял за волосы. Решив не подымать их, оглядел помещение и пошёл обратно к выходу из храма.

Снаружи по-прежнему никого не было – стояла тихая ночь, наполненная звуками природы, лишь недалеко от входа в храм появился светящийся молочным светом круг. Он снял жрицу с плеча и встал в центр этого круга, старательно удерживая её на двух ногах, которые норовили всё время подогнуться.

Пространство подёрнулось и поплыло, стало превращаться в серый туман. Их подхватило лёгким порывом ветра и они очутились в помещении, заполненном прозрачными шестиугольными, словно стеклянными пчелиными сотами – камерами, в которых находились различные существа, едва различимые из-за клубившегося внутри этих сот светящегося тумана.

Жрица упала на пол и он, попытавшись её поднять, обнаружил, что её вес стал почти в два раза больше. По её телу прошла судорога, одна, другая, третья, она застонала и вдруг неожиданно затихла, и открыла глаза:

– Брангр гелан, ты не сможешь одолеть меня, – совершенно чужим низким голосом, в котором сочетались рык и скрежетание произнесла она.

С какими-то небывалыми и несвойственными для людей движениями она стала носиться по помещению, ударяясь о стены и пытаясь на них взобраться.

– Здесь нет выхода, – словно из ниоткуда прозвучал голос и в помещение стали прибывать гелане. – Это тюрьма вечности для таких как ты!

– Санера слаба и, если вы меня не выпустите, я убью её, – проскрежетала жрица и кинулась на Габриэля.

Он схватил её за руки и завернул их за спину, удерживая тело жрицы болевым приёмом. Она дёргалась и орала словно одержимая всеми злобными духами вселенной и, как он отметил для себя, если бы не встроенные в доспехи мышечные усилители, то удержать её было бы очень проблематично, если не невозможно.

– Благодарю тебя, брат, Габриэль, – в помещении появился Мефаэлет. – Сейчас ты увидишь, от кого ты спас жителей твоей планеты.

Он сделал движение ладонями к себе и из тела жрицы Санеры выделилось серое существо небольшого роста. Его черты постоянно текли и изменялись, и оно больше походило на маленького несуразного человечка с большой головой и уродливыми кожаными наростами.

– Это один из младших игв, – сказал гелан. – Они подчиняют сознания и тела других существ, потихоньку вытесняя хозяина и творя под его прикрытием свои мерзкие дела.

Тело Санеры ещё несколько раз дёрнулось и затихло, а серое существо отправилось в одну из шестиугольных прозрачных камер. Туман окутал его и оно застыло в вечном временном молчании.

– Тебе пора вернуться на Терис, брат, – произнёс Мефаэлет. – Нам нужно, чтобы ты пока находился там.

– Что будет с ней? – спросил он. – Разве её тело останется тут?

– Мы отправим её обратно, – заверил гелан, – а её сознанию предстоит большая работа.

Его подхватил лёгкий порыв ветра, пространство подёрнулось и…

Алексей резко проснулся от ощущения падения в своё тело.

«Хорошо, что я сегодня ночую дома, – подумал он, – а то таким вздрагиванием мог бы разбудить и напугать Анну. Утром надо обязательно позвонить Катрине.»