– Твою ж так! – удивлённо воскликнул Егор – в подмышке на кожу был нанесён серийный номер.

Егор стал ходить по каюте всё время повторяя:

– Чёрт! Чёрт! Твою ж так!

На пятом круге он всё-таки решился вновь подойти к зеркалу и отсканировать свой номер, потом вернулся к кровати, чтобы взять майку, и его взгляд зацепился за плакат с Моксом Флади.

– Делай или отвали! – произнёс он коронную фразу главного героя комикса «Биокрип».

Надел майку и осторожно, чтобы никто не увидел и не задал неудобных вопросов из серии – чем это он так взволнован, прокрался в центр контроля и связи к своему рабочему месту. Врать Егор не любил и всегда считал, что лучше умолчать, чем обманывать людей. Сев в кресло, он ещё раз выглянул из-за экрана терминала и запустил программу распознавания серийных номеров.

Арин отсоединил диагностический кабель от скафандра Билла и аккуратно скрутил его.

– Скафандр Билла вырубился до падения, – со знанием дела произнёс он.

– Ты в этом точно уверен? – спросил Габриэль.

– Как два пальца прищемить, – уверенно ответил Арин.

– Тогда у меня есть вопросы, – задумчиво произнёс Габриэль.

– Судя по всему, к Роберу, – с хитринкой в глазах посмотрел на него Арин.

Габриэль молча кивнул головой – после детального осмотра скафандра, было совершенно очевидно, что если Билл и не сам упал в провал, то ему явно в этом кто-то помог и этим кто-то, скорее всего, является Робер.

Интеллект станции «Гелиос 58» по запасному каналу вышел в базу данных гелиотанкера, провёл поиск запрошенных производственных номеров и ничего в ней не обнаружил. Интеллект танкера перенаправил соединение по служебному торсионному каналу на базу данных компании «Гелиос Ресорсес» в ближайшей звёздной системе и через совсем небольшое время искусственный гений станции нашёл в ней то, что искал и вывел это на экран терминала системного администратора:

– Риф Иони – серийный номер – ха, эр, пятнадцать, сто тридцать шесть, гэ, а, двадцать три, тип – носитель.

Затем на экране высветилась информация о серийном номере Билла. Егор, подперев голову руками, с тревогой ждал информацию о своём номере и когда она появилась он только и смог, одними губами, прошептать:

– Носитель.

Егор смотрел на сочетания букв и цифр и не знал, что и думать – что значит носитель? Носитель чего? Кого можно расспросить об этом? Кое-как успокоившись, решил, что пока сохранит полученную информацию в тайне. Встал со своего места и на ватных ногах пошёл в сторону мастерской.

Соб уже второй день отмечал странные помехи, появившиеся в радиочастотном диапазоне. Ему очень хотелось верить, что это никак не связано с повышением активности звезды, но все получаемые показатели с сенсоров станции говорили об обратном.

«А раз так, то настала пора подготовить челнок к запуску», – подумал Соб.

Он решил начать с проверки своего уровня доступа – уровень соответствовал, ему было позволено провести предполётную подготовку и настройку системы. Соб с облегчением выдохнул – первый шаг был удачным. Но вот со следующим шагом возникли определённые трудности – отдать приказ управляющему интеллекту челнока мог только капитан танкера или его первый помощник, но лишь в исключительных случаях.

– Что за исключительные случаи? – пробормотал себе под нос Соб.

– Тяжёлая болезнь, смерть, отставка по приказу с Земли, пребывание в бессознательном состоянии, – ответила система на запрос Соба.

«Лучше всего – отставка», – подумал Соб и понадеялся на то, что его рапорта дошли до аттестационной комиссии.

Фет Регул находился в капитанской каюте и отвечал на вопросы старшего консиньора компании «Гелиос Ресорсес» по системе дальней голографической видеосвязи. Их общение началось с вполне обычных вопросов – как дела, как здоровье, как состояние оборудования, а потом разговор стал плавно перетекать в русло происходящих на звезде процессов.

– Так значит всё началось с землетрясения? – поинтересовался консиньор.

– Да, это было для нас неожиданностью, – сказал Фет.

– Вот тебе раз, Фет ты меня удивляешь, – изобразил изумление консиньор. – Седой звёздный волк и вдруг – неожиданность.

– В смысле? – не понял удивления консиньора Фет.

Старший консиньор приблизился плотную к камере и Фет несмотря на то, что картинка всё время плыла и подёргивалась, смог отчётливо разглядеть его лицо с квадратным подбородком, тёмными короткими волосами и глубоко посаженными глазами, как он помнил серо-голубого цвета. Консиньор смотрел прямо на него, приподняв правую бровь и изображая удивление. Они были знакомы ещё с академии пилотов, но старшего консиньора не допустили к управлению звёздными кораблями из-за каких-то медицинских показателей. Фет только гораздо позже узнал, что этим медицинским показателем было обычное высокомерие, которое могло помешать исполнять ему капитанские обязанности, но, как оказалось, совершенно не мешало обеспечивать и снаряжать суда для дальних перелётов к звёздным системам.

«Старый хрен, ты бы хоть сейчас не демонстрировал своё превосходство», – раздражённо подумал Фет.

– Вспомни цикл жизни звезды, – соизволил пояснить своё удивление консиньор.

Тут до Фета дошло, что имеет в виду его старый друг – в период жизни звезды, когда она считается потухшей, внутри неё продолжают происходить процессы, которые могут привести либо к дальнейшему остыванию, либо к взрыву и превращению в сверхновую со всеми вытекающими последствиями. Он похолодел и это не ускользнуло от взгляда консиньора.

– Ну что, склеротик старый, вспомнил уроки астрономии? – улыбнулся консиньор и его улыбка отчего-то не светилась оптимизмом и радостью.

– Мне говорили о сверхновой, – медленно произнёс Фет.

– И кто же? – поинтересовался консиньор.

– Преступник с поверхности рассказал об этом моему помощнику, – с горечью в голосе сознался Фет.

– А ты? – поднял теперь уже левую бровь консиньор.

– Принял это за бредни, – настроение у Фета резко стало угрюмым и он даже подумал распечатать неприкосновенную бутылочку настоящего дорогущего бурбона, спрятанную в его каюте.

– Фет, если бы ты, не был мне, персонально, симпатичен, то давно бы уже вылетел со своей должности и пошёл бы на медицински оправданную пенсию, – при этих словах консиньора внутри у Фета всё сжалось. – Но! Мы с тобой, кадетами, не раз гуляли в «Лилиях» и ты меня много раз прикрывал, поэтому я тебя прикрою и в этот раз, но мой приказ остаётся в силе – третий протуберанец, бросаешь всех и вся и валишь вон из этой системы! Всё ясно?

– Всё! Спасибо, Эдди! – с облегчением выдохнул Фет.

– Ладно давай, жду тебя на Земле для загула в «Лилиях», – консиньор отодвинулся от камеры, собираясь закончить сеанс связи и, словно вспомнив что-то, произнёс. – Кстати, мне пришло сообщение из аттестационной комиссии – они могут тебя прокатить по этике.

Связь прервалась, а Фет остался в недоумении:

«Что значит прокатить? Неужели они прослушивают наши разговоры? Надо будет предупредить Соба – жалко будет, если загубят будущее этого славного парня».

Соб переключил отображение данных со станции в виде таблиц на графики и заметил начавшиеся отклонения от стандартных показателей по прошлым экспедициям – на графике сейсмической активности появилось множество мелких всплесков, а на графике работы генератора гравиполя был заметен рост потребляемой мощности, а что ему совсем не понравилось – на графике газового состава около поверхностного пространства кривая оторвалась от нуля и поползла вверх, с каждым новым показанием отдаляясь всё дальше и дальше.

– Надо доложить капитану, – одними губами прошептал Соб, хотя он уже и не верил, что Фет ринется спасать людей, которых он не считал достойными звания человека.

– Соб! – появилось сообщение от Егора на экране терминала.