– Что надумал? – неожиданно прямо около его уха раздался голос Габриэля.

– Габри, ох и умеешь же ты подкрасться незаметно, – выдохнул Арин, – так можно и штаны заржавить.

– Ты был так погружён в себя – я мог идти и бить в барабан и ты всё равно бы ничего не услышал, – усмехнулся Габриэль. – Рассказывай, что ты придумал сделать с цистерной.

– А откуда? – осёкся Арин – он был поражён тем, что Габриэль догадался о его плане и вся неожиданность от так долго готовящегося им сюрприза сгорела в один миг.

Габриэль же поймал себя на мысли, что в ангаре с техникой постоянно звучащий белый шум притих, но в голове появились и стали звучать, пока ещё едва слышные, другие голоса и мысли и одним из них был мыслеголос Арина.

– Так это же очевидно – ты ковыряешь плату управления цистерной, – не захотел сознаваться в чтении мыслей Габриэль. – Наверное что-то задумал.

И Арин рассказал ему весь свой план, а он сидел и внимательно слушал, иногда кивая головой.

– Хорошо, оставляем его на крайний случай, – сказал Габриэль, – а сейчас, мы с Егором пробуем достучаться до танкера.

– И не получается, – хитро прищурился Арин.

– Похоже звезда излучает и в радиодиапазоне на котором идёт передача, – объяснил суть проблемы Габриэль. – И сигнал, твою ж так, не проходит.

– Пойдём, поможешь, – произнёс Арин и подошёл к стеллажам с ящиками, порылся в одном, другом и с радостным лицом выдал. – О! Нашёл!

– Арин, с каких это пор ты стал разбираться в антеннах? – улыбнулся Габриэль, глядя на довольно улыбающегося Арина с трёхвходовым волноводом в правой руке.

– Габри, вообще-то всегда! – гордо соврал Арин. – Механик моего уровня должен знать антенную технику назубок.

Габриэль слышал мысль Арина и знал, что это неправда, но сделал вид, что верит каждому его слову. Арин довольный собой торжественно вручил ему волновод и попросил быть с ним очень аккуратным, пока он лазит на транспортную цистерну и откручивает антенны торсионной связи с гелиотанкером.

– Что? – спросил Арин, видя недоверчивый взгляд Габриэля, и протянул ему ещё две антенны. – Если я всё правильно понял, то скоро здесь будет филиал ада.

– Или рая, – усмехнулся Габриэль и, глядя на опешившего Арина, добавил, – но не для нас.

– А-а, – протянул Арин, – тогда пошли – устроим побег из этого рая.

Они поднялись на крышу станции и добрались до антенной площадки. Габриэль подумал, что здесь можно было бы часами сидеть и пить кофе, глядя на мерцание далёких звёзд.

– Даже не думай здесь пить кофе! – разрушил весь романтический настрой Арин. – Тут излучение такое – мигом сваришься. Сейчас антенны не подключены к передатчикам и поэтому ты ничего не чувствуешь. А так, тут даже и скафандр более высокого класса защиты не спасёт от лейкемии.

Возможно, каким-то образом Арин услышал мысль Габриэля и предупредил вопрос, который тот собирался задать. И поскольку новых вопросов не последовало, Арин занялся делом – раскрыл антенный узел и долго откручивал старую антенну связи, несколько раз прикладывая и примеряя новый волновод, прежде чем закрепил его на новом месте. Затем настал черёд антенн, снятых с транспортной цистерны – Арин позиционировал их, о чём-то думал, что-то подрезал и подтачивал в одной из них, а Габриэль стоял и смотрел на звёзды, выполняя роль стеллажа с руками и вновь переживая свой сон в регенерационной камере.

– Габри, проснись! Я закончил! – сказал Арин и довольно улыбнулся. – Пошли включать наш шедевр!

– Арин, – задумчиво произнёс Габриэль, – а почему Лея подошла именно к тебе? Ведь на платформе ты был не один.

– Как почему?! Ну, посмотри на меня! – засмеялся Арин и упёрся руками в бока. – Такой парень, ну просто загляденье.

– Это было видно через скафандр? – хитро прищурился Габриэль.

– Конечно! – Арин по-прежнему лучился хорошим настроением.

– Тогда идём, хочу, чтобы и у меня было такое же хорошее настроение, – сказал Габриэль и стал спускаться с антенной площадки.

Теперь Собу пришлось самому нести вахту на мостике «Раданкара». Устроившись в капитанском кресле, он вытащил из тумбочки журнал о путешествиях, полистал его, посмотрел снимки планет и счастливых людей на палубах круизных космических судов и подумал:

«Нет, я хочу другой жизни – все эти бесконечные вечеринки не для меня».

Совершать дальние переходы, исследовать глубины космоса, нести человечеству пользу – Соб твёрдо решил, что свою первую, открытую им в качестве капитана на научном судне, звёздную систему, он назовёт в честь своего народа, а планетам будут даны имена по самоназваниям других народов населяющих его континент. Он вывел на панель управления голографическую карту звёздной системы звезды бета пять и, к своему удивлению, обнаружил, что ни у одной из пяти планет и пояса астероидов на самой границе системы нет названий, лишь номера:

«А почему бы мне не дать имя этой системе прямо сейчас?»

Соб подвинулся ближе к терминалу интеллекта, надеясь, что тот имеет связь с Землёй и его предложение по названиям небесных тел системы бета пять будет рассмотрено научной комиссией в самый короткий срок. Руки его зависли над клавиатурой.

– Звезду назовём, – со значением произнёс Соб и набрал на клавиатуре, – Дуала… Ближайшая к ней планета – Мака…

Второй планете Соб присвоил название – Фанг, третьей, наиболее подходящей для развития жизни – Банту, четвёртой, очень близкой по параметрам к третьей, но с суровым климатом – Котоко, самой дальней и безжизненной – пятой планете – Намджи, а пояс астероидов назвал – Пояс Акка.

– Вот, теперь они все живые, у каждой есть имя и люди могут к ним обращаться, – Соб покрутил голографическую карту звёздной системы, которая теперь называлась – система Дуала и отправил запрос на Землю.

– Отсутствует связь с сервером, – механическим голосом сообщила система.

«Хорошо, отправлю позже», – мысленно вздохнул Соб, встал с кресла и, глянув на экраны системных терминалов с обычной чередой сообщений, покинул мостик.

Он прошёл по небольшому коридору к каютам экипажа, в конце которого была дверь, ведущая на машинную и генераторную палубы гелиотанкера. Дверь в каюту Соба располагалась справа от этой двери, слева была каюта капитана. Каюта капитана была несколько больше каюты первого помощника, но Соба это обстоятельство не смущало и он находил свою каюту очень даже уютной. Соб остановился около тёмно-серой двери с табличкой «Капитан – Фет Регул», постучал, прислушался и, надеясь, что его слышат, громко произнёс:

– Капитан, это Соб! Капитан, вы готовы сознаться перед комиссией в нарушении кодекса этики космоплавания?!

– Пошёл к чёрту, Соб! – раздался ворчливый голос Фета.

– Капитан, я знаю – вы хороший человек! Просто слишком много пережили, у вас ещё есть шанс! – попробовал наладить диалог Соб.

– Катись в чёрную дыру со своим шансом! – выкрикнул Фет из-за двери.

– Капитан, я отзову доклад, – сказал Соб, тут же пожалев о сказанном, и, постояв и не дождавшись ответа Фета, вернулся на мостик.

Экраны терминалов по-прежнему с холодной механичностью искусственного интеллекта отсчитывали сообщения об исправности систем корабля, показывая, что исполин жив и готов по первому же приказу сорваться со своего места и перенести своих погонщиков в любую точку исследованной галактики.

– Как там дела у нашей команды? – вслух задал себе вопрос Соб, подойдя к экрану терминала первого помощника и нажав на вывод сообщений с основного канала, и, на всякий случай, проверив аварийный.

– Странно, уже третий день нет ни одного сообщения, – удивился Соб.

Это открытие встревожило его, поскольку гелиотанкер постоянно обменивался со станцией информацией о состоянии команды и оборудования, а также получал массу параметров о радиационной, температурной и магнитной активности звезды. Он просмотрел все ранее полученные данные и обнаружил, что три дня назад, датчиками станции был зафиксирован мощный магнитный всплеск.