Спустя полтора часа, ничего не найдя, парни присели в первом салоне.

— Ну и? — полковник смотрел на Седого.

— Чисто…

— Этих возвращаем?

— А есть варианты? Лететь-то все одно надо…

Всех пассажиров вернули в самолет, снова поднялся шум. Женщины встревоженно смотрели на мужчин, те же проявляли полное безразличие к происходящему. Получив разрешение на взлет, борт оторвался от полосы и плавно набрал высоту. Парни заняли места согласно отработанному ранее плану.

Около входа в первый салон, развалившись на диване, изображал спящего Сергей. С другой стороны развалился Игорь и, кажется, реально спал. Седой посматривал на парней и не мог определить, спят они или изображают. Сам он сидел лицом к парням перед входом, под ногами — уловитель взрывчатки… На столе — книга, которую он «читал». Еще трое парней так же сидели на диванах, а четверо расположились во втором салоне, ближе к хвосту.

По времени самолет подлетал к границе. Неожиданно распахнулась штора, отделяющая первый салон от второго. В проеме стоял бородатый мужчина в европейском костюме — чей он сват, брат или просто родственник, неизвестно; на него не было никаких бумаг. Окинув салон взглядом, он сделал шаг вперед и неожиданно кинулся на Игоря.

Игорь только этого и ждал… Вывернувшись, удерживал бородача в захвате. Как выяснилось позже, это не бородач кинулся, а Сергей ловко подсек ему ногу и подтолкнул в спину. Седой вскочил, в правой руке — пистолет.

— И куда ты собрался? — Седой смотрел на мужчину. Переводчик быстро перевел.

В ответ мужчина что-то просипел. Седой посмотрел на побледневшего переводчика.

— Он в туалет шел…

— Их же предупредили, что туалет в хвосте… — быстро произнес Седой.

Мужчина продолжал хрипеть в захвате, но сопротивляться не пытался.

— Игорь, отпусти, придушишь…

Разжав захват, Игорь снова развалился на диване. Бородач поднялся и, пошатываясь, пошел во второй салон. Седой задернул штору и чуть задержался.

— Игорь, видимо, сильно ты его прижал.

— Нормально, командир…

— Да он пописать сходить забыл, либо уже и не надо, — засмеялся Седой, глядя в узкую щель между шторой и косяком.

Спустя десяток минут Седой прошел по салону. Большинство женщин и детей спали, некоторые мужчины тоже сидели с закрытыми глазами. Бородач, который вломился в первый салон, сидел, опустив голову. Вернувшись, Седой задернул штору и присел там, где сидел ранее. Парни опять лежали на диванах с закрытыми глазами. Глядя на них, Седой улыбнулся: «Выросли, ребятки, держатся уверенно. Никарагуа сделало свое дело».

Полковник сидел на дальнем диване и, посмотрев на Седого, поднял руку, показав большой палец. Прикурил сигарету и с наслаждением затянулся. Он понял, что просто так захватить, а уж тем более угнать самолет не получится. А эти обычные с виду парни совсем не просты, как кажется со стороны.

Дверь в кабину пилотов открылась, и вышел командир.

— Кабул не принимает, нет погоды. Садимся в Ташкенте…

Самолет ровно гудел, вошел в облака и начал медленно снижаться. Спустя короткое время он бежал по бетону аэропорта в Ташкенте. Афганцы просыпались и, глядя в иллюминаторы, не узнавали увиденное за стеклом. Переводчики объявили, что самолет приземлился в СССР, в городе Ташкенте. Салон сразу наполнился шумом.

— Чего они лопочут? — тихо спросил переводчика Седой.

— Радуются, что еще одну ночь проведут у советских друзей.

Всех поселили в комфортабельную гостиницу в центре города. Длинные коридоры, ковровые дорожки на полах. Номера большие и оборудованы всем необходимым. Теплая погода и ласковое солнце.

Когда стемнело, группа, пилоты и полковник собрались в одном номере. Накрыли стол. Порезали колбасу, сыр, кто-то приволок дыню и виноград. Местные лепешки ломали руками, как и положено. По пиалам разлили водку и молча выпили. Полковник закурил, и его прорвало:

— Мужики, ну вы орлы! Как вы этого в салоне уделали! Мгновение — я понять ничего не успел… Да, если у них и были мысли какие, то после происшествия даже не рыпнутся.

Запал полковника прошел так же быстро, как и возник. Снова выпили, но разговор не клеился. Курящие закурили. Снова разлили…

— За ребят, — встал пилот и, не чокаясь, выпил.

Все поднялись и выпили молча. Разговор так и не клеился. Допив принесенную водку, разошлись отдыхать.

Утром в аэропорту всё повторилось: погранцы и таможенники перетряхивали багаж, женщины и дети орали, как несколько сотен торговцев на рынке. Мужчины стояли в сторонке и гордо наблюдали за всем происходящим, но на контакт шли охотнее. Вчерашний бородач рассказал практически всё о своей жизни — что и досье не нужно…

Появившиеся пилоты поздоровались.

— Погоды снова нет. Над Кабулом видимость меньше ста метров… — произнёс командир экипажа.

— А погода измениться может, пока летим? — полковник смотрел на пилотов.

— Может, но кто ж гарантии даст.

Досмотр был завершён, опять ничего не нашли, и все пассажиры загрузились в самолёт. Около часа ничего не происходило. Полковник нервно курил в первом салоне, парни опять кемарили…

— Есть окно! Летим? — пилот стоял в проёме кабины.

— Зачем спрашиваешь? Уже долететь и сдать этих уважаемых гостей… — полковник посмотрел на Седого, и тот, улыбаясь, кивнул.

Через пару минут двигатели изменили тональность, и самолёт покатил к полосе. Видимо, пилот решил всем показать, что не всегда летал на пассажирских рейсах. Казалось, что самолёт вертикально набирает высоту. Всех вжало в спинки кресел и диванов, а самолёт с набором скорости шёл сквозь облака.

Час полёта прошёл спокойно: стюардессы бегали по второму салону, парни кемарили или делали вид, полковник курил… Неожиданно самолёт начало трясти, крылья ходили ходуном, словно самолёт махал ими, как птица…

Сергей открыл глаза и сел на диване. «Твою мать… Когда опасность зависит от твоих знаний и умений — это одно, а тут от тебя нихрена не зависит. Сидишь в железной консервной банке, и всем твоим знаниям и умениям грош цена». Осмотрев ребят, понял, что и у них приблизительно те же мысли в головах. Полковник нервно курил одну за одной, даже Седой взял у него сигарету и тоже закурил, делая вид, что ему нравится…

Во втором салоне плакали дети и причитали женщины. Мужчины сидели, прикрыв глаза, и, перебирая чётки, шевелили губами — видимо, молились.

Момент для захвата самолёта — просто идеальный. Седой, потушив сигарету, поднялся и направился во второй салон. Никто ничего предпринимать не собирался. А самолёт продолжало трясти, будто он ехал по стиральной доске.

Дверь кабины пилотов открылась, и показался командир.

— Всё, нет окна в погоде, захлопнулось. Видимость нулевая. Возвращаемся…

— Не хочет нас Афган принимать… Видать, кто-то крепко нагрешил… — тихо произнёс полковник.

Пилот скрылся в кабине. Самолёт продолжало трясти…

Будь ты десять раз бойцом, но страх есть у всех. Седой прикрыл глаза, вспоминая, что говорили преподаватели на курсах… «Страх — это проявление инстинкта самосохранения. Научитесь перевоплощать страх в интенсивную деятельность».

— Ну и какая тут нахрен деятельность? — тихо произнёс мужчина.

— Командир, ты о чём? — Игорь смотрел на Седого.

— Помнишь, что нам о страхе говорили?

— Помню, но тут другой случай. У меня ощущение, что инстинкт самосохранения уже зашкалил, вот только мы не владеем ситуацией, — нервно улыбнулся Игорь.

— Вот и я о том… Ненавижу такие перелёты…

Самолёт шёл на снижение, тряска прекратилась, но напряжение не отпускало. Только когда самолёт коснулся полосы в аэропорту Ташкента, все немного расслабились.