— Я должна была везти группу в Среднюю Азию через три дня почти на месяц. Но вчера вызвало начальство. В приемной встретила пожилого мужчину — он поздоровался и исчез… Захожу в кабинет, а начальник и объявляет, что мне надо остаться в Москве, и практически освобождает от работы. Так, бумажки перебираю. Мужчина, которого встретила, не шёл из головы. А потом вспомнила — он был на свадьбах, Семёныч… Ты же помнишь друзей наших мужей — они себя ведут так, что лица и не отпечатываются в памяти. Как им это удаётся — совершенно непонятно. Так вот, мне кажется, это Семёныч поговорил с начальством, — быстро произнесла девушка.

— Жень, и что это может значить?

— Наши, наверное, возвращаются… — Женя улыбалась.

— А Семёныч… ну, он какой был? Серьёзный, задумчивый? — взволнованно произнесла Наташа.

— Да нет, он улыбался, когда здоровался…

Наташа теребила бумажную салфетку. Женя заметила и накрыла своей рукой руки девушки.

— Наташка, всё хорошо, я точно знаю…

— И чего я себя накручиваю? — тяжело выдохнула Наташа.

— Ты себя слушай… Сердце оно всё чувствует… Дня три назад кольнуло и отпустило. Сначала испугалась, а потом поняла — всё хорошо… — улыбаясь, вздохнула Женя.

— Ох, Женька, угораздило нас таких мужиков полюбить! Но они настоящие… — Наташа, улыбаясь, зажмурилась.

— Давай по шампусику — за наших настоящих! — засмеялась Женя.

Мерный гул турбин самолёта убаюкивал; семеро бойцов, лёжа на десантных лавках, спали. Седой, глядя на парней, улыбался. Всей группе дали отпуск. Целый месяц приказано отдыхать и ни под каким предлогом не появляться на базе. Он ещё не объявил об этом парням — решил сделать сюрприз, но только по возвращении на базу. Нельзя, чтобы парни расслабились окончательно: бывали случаи, что самолёт разворачивали… Но настрой уже потерян, а это плохо для дела. Зато, когда услышат, — сколько будет радости! Ведь они так мало бывают с семьями.

Парнями он доволен: группа сплотилась ещё на Кубе, а первая командировка в Никарагуа усилила ответственность друг за друга. Последние события показали, что во главу угла парни ставят дело и жизнь тех, кто рядом, а уж потом самих себя. Как уговаривали его двое ребят, которых он отправил со спецами в Москву, — ведь они восприняли приказ как наказание. Что он посчитал их слабыми или недостойными идти на выручку парням. Но ведь кто-то должен был сопроводить груз и людей, передать их на попечение компетентных органов. Он понимал обиду ребят и надеялся, что, всё обдумав, они поняли его решение.

В длительном перелёте надо либо спать, как парни, либо много думать. Седой подложил рюкзак под голову и тоже вытянулся на лавке…

— Разрешите?! — Открыв дверь кабинета, мужчина вошел.

— Проходи. Твои вернулись?

— В процессе, самолет прибудет через три часа.

— Отлично! Как сдадутся, рисуют отчеты и по домам… Пусть отдыхают, естественно, с соблюдением всех формальностей. Решил, куда их отправить?

— Да не поедут они! Сам ведь знаешь — одному на море хорошо, а другому в деревне или вообще в лесу, подальше от людей… Вот с женами почти всех ребяток решили, все в отпуске.

— Почему почти?

— Так у Сергея жена — студентка, практика у нее. Можно было бы и по ней вопрос решить, но она военный медик, защита у нее скоро. С практикой у нее все нормально, проходит в Москве, на Госпитальном.

— Тут ты прав, девочке потом, может, и наших парней штопать — пусть учится. Тьфу, что несу… Прости. — Хозяин кабинета покачал головой.

— Все верно, ребятки хоть и молодцы, но от дырок никто не застрахован…

— Ладно, давай по пятьдесят и езжай к себе. Как раз приедешь — и парни подтянутся.

— Товарищи офицеры! — Седой поднялся из-за стола первым.

Все присутствующие встали и развернулись к входу.

— Да, сидите… — пройдя во главу стола, мужчина присел. — Спасибо! За работу и, в особенности, что все вернулись. Он вам сказал? — кивнув на Седого, мужчина улыбнулся.

Все присутствующие повернулись и с интересом посмотрели на командира. Тот, пряча улыбку, чуть покачал головой.

— До последнего тянет… — улыбнулся вошедший. — На месяц едите отдыхать, с женами вопросы решены, все в отпусках. Сергей, Наташа в Москве на практике, сам понимаешь — её срывать не стали. Сегодня она на смене. Давайте за возвращение и по домам.

Служебный «ПАЗик» остановился у метро «Шоссе Энтузиастов». Десять молчаливых, загорелых молодых мужчин выбрались из автобуса на тротуар. Все — в джинсах и коротких болоньевых куртках, без головных уборов. Вдохнув морозный воздух, спустились в метро. Доехав до Кольцевой, парни молча пожали руки и разъехались.

Выйдя на станции «Баррикадная», Сергей поднялся по эскалатору, вышел из вестибюля, перешёл дорогу и поднялся по ступеням на стилобат.

— Дом, милый дом… — подняв голову, Сергей улыбнулся.

Поднявшись на этаж, он открыл дверь квартиры своим ключом. Раздевшись, прошёл по комнатам, заглянул в холодильник, вернулся в прихожую и, обувшись, отправился в магазин.

Сергей готовил на кухне, когда услышал, что дверь открылась. В повязанном переднике вышел в прихожую, улыбаясь, глядя на отца.

— Пап, привет!

— Когда уезжаешь? — разувшись, спросил отец.

— Наташа в Москве на практике.

— Значит, она у родителей, — мужчина покачал головой. — Почему твоя жена не в доме мужа? Не порядок. Ладно, переоденусь и поговорим. А то запах из кухни меня с ума сведёт.

Через пять минут мужчины сидели на кухне. Сергей разлил коньяк по рюмкам, и они выпили.

— Сын, ты надолго? — жуя, Николай Владимирович смотрел на сидящего напротив.

— Удивишься, но нам месяц запретили на базе появляться, — засмеялся Сергей.

— Это где ж вы были и что такое сделали? Что начальство вас так поощрило? Что с плечом?

— Пап, ты срочную, случаем, не в особом отделе служил? — засмеялся Сергей. — Так слетали на другой конец света, сделали свою работу. А плечо — так, царапина.

— Наташа тебе устроит — царапина! — захохотал отец. — Ты уже видел её?

— Нет, она сегодня на сутках, не поехал, а то работать не сможет. Утром встречу.

— Сын, не порядок. Жена должна жить в доме мужа. Всё понимаю, у неё тут родители.

— Пап, сам посуди. Приехала она, меня нет, пришла и здрасте… Как это выглядит?

— Согласен, но всё равно, она мне не чужая. Всё же любимая невестка у меня одна! Поговори с ней, мне приятно будет, что женщина в доме. А то что? Ты уедешь, и она опять к своим? — вздохнул Николай Владимирович.

— Ладно, решим. У нас вроде длительных командировок не намечается, так что вечерами приезжать домой буду.

— Вот это дело! Как Игорь?

— Нормально, его тоже чуть цепануло… Ему проще, Женька поверит в сказанное, а Наташка… — покачав головой, Сергей засмеялся.

— Поймёт всё твоя Наташка, она умница. Ты только правду скажи. Женщины ведь чувствуют, когда мы выкручиваемся. Конечно, могут промолчать, понимая, что мы их бережём. Но твоя-то — военный врач, а не просто так…

Просидели допоздна, много разговаривали, выпили пару бутылок армянского и разошлись отдыхать.

На землю медленно опускался белый пушистый снег. Сергей, сидя на лавочке в сквере госпиталя, поднял голову, подставляя лицо опускающимся снежинкам. Букет цветов, завернутый в пару газет, лежал рядом.