Решив по возможности не попадаться на глаза тем, кто может нас узнать, в том числе преподавателям, и не участвовать в официальной части мероприятия, переждав где-то в стороне, мы спустились во двор.

Выйдя из арки, находящейся в отдалении от центрального входа, я едва смогла сдержать восхищенный вздох и острое желание вот прямо сейчас найти Алекса и сказать ему большое спасибо. Ведь если бы он не зачаровал окна и позволил нам сегодня наблюдать за процессом подготовки университета к празднованию, то убранство двора не показалось бы таким волшебным.

В воздухе, кружась в в медленном вальсе, сияли голубым и желтым светом тысячи маленьких искорок. Их мерцания хватило на мягкое освещение всей территории университета, так что складывалось ощущение, будто мы проснулись ранним утром и оказались в предрассветных сумерках. Вдалеке виднелась роща, где эти светлячки не просто наполнили собой пространство, но и облепили деревья, да так, что казалось — райский уголок охватил причудливый разноцветный пожар.

Музыканты расположились по всей немалой территории двора, однако, что удивительно, играли в унисон одну и ту же мелодию. Истинное мастерство! Причем мотивы были до боли знакомы — эти мелодии можно было услышать в канун праздника в каждом доме, но в исполнении умелых музыкантов с изысканными инструментами звучали как-то по новому, более масштабно и торжественно.

Ледяные скульптуры и арки с венками диковинных цветов, еловые ветви в созданных из того же льда огромных вазах, развешанные повсюду гирлянды и фонарики… Даже у холодного Юлиана глаза зажглись восхищением.

Кстати о холоде. Его здесь не было. Это я поняла лишь пройдя пару шагов и, оступившись, погрузив туфелькой в небольшой сугроб, образовавшийся возле расчищенной дорожки. Легкая прохлада вместо обжигающего холода — вот и все, что удалось почувствовать. Да и температура вокруг скорее напоминала раннее весеннее утро, чем зимнюю ночь. Невероятно, сколько сил было вложено на поддержание такого климата на всей территории университета, да еще чтоб при этом не таял снег, а радовал гостей и участников белоснежным, пушистым ковром.

Даже главный темномагический артефакт — древний колодец — нарядили специально к балу. Его обнесли деревянными ограждениями, а на крышку водрузили статую мудрой старухи — богини Нанше, великой прорицательницы и одной из двенадцати божеств этого мира. Оглядевшись, я нашла еще пару фигур небожителей и решила, что просто обязана найти статую Максимилиана. Раз в храм не пускают, на собрания культа тоже, то хоть так скажу спасибо.

— Я вижу ректора академии стихий, — вполголоса заметил отошедший от первого шока Дан. — Он, кстати, дружен и с моими родителями, и с отцом Миры. Если подойдет поздороваться, то мы и запрет Алекса нарушим, и себе навредим. Такая заметная фигура привлечет к нам нежелательное внимание.

— Ну про запрет-то понятно, а чем вы себе навредите? — поинтересовалась Вири, стреляя колкими взглядами из-под маски прямо в ранее упомянутого ректора. Мужчина был довольно молод, холост, магически более чем одарен, и, по слухам, был в активном поиске спутницы жизни. Такой экземпляр просто не мог остаться незамеченным Вирианной.

— А в том, что заметив нас, он обязательно подойдет поздороваться. Ладно если просто от Алекса получим выговор, но может быть и хуже. Как ты думаешь, сильнейший стихийник не заметит, что мой магический резерв пуст, а Мира вообще темная? Да и к тому же наверняка он захочет обсудить этот вопрос с нашими родителями. Не целенаправленно, конечно, а так, между делом, при встрече. А высокопоставленные светлые в столице встречаются с частотой примерно раз в неделю. Вряд ли Амиарей бросится стирать память коллеге из-за нашей глупости.

— Может, не заметит? — с надеждой спросила я, однако начала аккуратно отступать по дорожке в сторону рощи, где, наверняка, были одни студенты без всяких там ректоров и прочих высокопоставленных особ, знакомых хоть с чьими-то родителями.

— Ага, вас так трудно не заметить, — ледяной взгляд Юлиана чуть не приморозил меня к месту, но, спустя секунду, темный чуть теплее добавил: — Вообще-то я должен был поступать именно к нему на обучение, однако дар некромантии во мне оказался немного сильнее, чем способности стихийника, так что отец в конечном итоге согласился отправить меня к Амиарею. Но, думаю, фамилию Топаз стихийник тоже хорошо запомнил. Скажем так, вступительные испытания я прошёл достаточно эффектно. Так что лучше нам поторопиться.

Последняя реплика была несколько излишней, так как мы уже и так удалялись прочь от скопление преподавателей, приближаясь к роще.

Озеро заморозили еще утром, что мы успели застать на тренировке, так что сюрпризом это для нас не стало. Сейчас по переливающемуся яркими всполохами льду на коньках скользило человек сто, не меньше. У всех было приподнятое настроение. Студенты, радостно смеясь, выделывали пируэты, то и дело сталкиваясь, падая и громко перекрикиваясь.

Остальные, одетые как мы с Вири менее практично, чинно прогуливались вокруг. В честь торжества по линии берега были специально установлены широкие скамейки. Возле каждой из них стояли круглые столики, изобилующие напитками и хрустальными бокалами.

Взяв по бокалу вишневого сока мы направились вглубь рощи, туда, откуда слышалась более громкая музыка и куда вела очерченная яркими светлячками тропа. Основное «студенческое» веселье проходило именно там.

Посреди поляны, некогда служившей местом для проведения ночи первокурсника, высился костёр. Но не обычный, а магический, сплетенный из голубого пламени, искрящегося белыми и черными переливами. Пламя давала приятное тепло, но совсем не обжигало. Вокруг него веселился студенческий народ, танцуя и смеясь, казалось, без устали. Почувствовав исходящие от костра волны, я подозрительно прищурилась и перестроила зрение на магическое. Так и есть. Рядом с ним можно танцевать хоть всю ночь напролёт — не устанешь. Магия артефакта — а это был именно он — мгновенно восполняла силы и наполняла магический резерв тех, кто переборщил с заклинаниями. А ничего так преподаватели постарались, ответственно подошли к делу.

Вири, завидев беснующуюся толпу, вручила мне свой бокал и убежала танцевать. Надеюсь, ее никто не узнает. На это имелись все шансы. Ведь студентов было действительно очень много, часть из них была гостями других университетов, да и наряд Вири оказался хоть и одним из самых красивых, но все же не самым эффектным.

— Пусть повеселится, — одними губами прошептала я, в ответ на вопросительный взгляд Дана.

Так мы и остались втроём, застыв на границе света шумной поляны и тени практически неосвещенной части рощи, наблюдая за счастливыми соучениками, сдавшими все экзамены и наслаждающимися моментом.

Впрочем, наше уединение продлилось недолго.

Прямо перед нами вынырнул остроухий тип в белоснежных летящих одеждах и со сложной прической, состоящей из нескольких десятков косичек. Я завистливо присвистнула, представив, сколько времени уйдет, чтобы соорудить нечто подобное на моей голове. И вообще, получится ли? У эльфов-то и волос особенный — шелковистый, мягкий, но при этом удивительно сильный. Впрочем, я решила задать этот вопрос Вири, как знатоку таких вещей, а сейчас сконцентрировала внимание на эльфе.

— Добрый вечер, Есиль, — улыбнулась я. — Чему обязаны?

Нет, я не забыла его выходку четырехмесячной давности, но злости на эльфа почему-то не было.

Он посмотрел на меня оценивающим взглядом, хмыкнул и повернулся к Дану.

— Как ты нас нашёл? — спросил светлый у эльфа.

— Подумал, что вы, несмотря уединенный образ жизни, не сможете пропустить такое событие и появитесь здесь. Искать тебя одного было бессмысленно, в масках, да среди такой толпы. Но вот вы вчетвером привлекаете много внимания, так что я решил сначала найти компанию из четырех человек, которая держится особняком, и подойти. И оказался прав.