– Да, сержант? – тот с готовностью вскинул голову, затем выпрямился полностью.

– Что-то получается? – Хомский повесил провода на место, потер покрасневшие от недосыпа глаза. Они уже несколько суток пытались разобраться, как активировать системы управления кораблем чужаков. На первый взгляд, все было знакомо, но лишь на первый. Одного умения оказалось недостаточно, нужно было понимание, а с этим было туго.

В минуту слабости Хомский даже позвал в рубку землян, те заходили по одному, повторяли тот же обряд, которым теперь был занят рядовой Фаркаш, и отправлялись обратно по каютам. У сержанта даже возникла мысль загнать пару землян в ложементы и посмотреть, что из этого получится, но он не рискнул.

– Никак нет, сержант, – отозвался Фаркаш и вернулся к своему занятию.

Хомский постоял еще немного, собираясь с мыслями. Нужно было сделать еще очень многое. Для начала – определить координаты. Фрегат сразу после прыжка заглушил двигатели и теперь дрейфовал, но где именно? Потом нужно взять на себя управление или хотя бы попытаться договориться с мозгом корабля, потому что без него не работало ничего кроме жизнеобеспечения. И в третьих – доставить бывшего капитана Басова во флот Арете, задача не первоочередная, но главная.

Сержант подошел к пульту, плечом оттеснил рядового Фаркаша, встал рядом. Перед ним открылись ряды цифр, какие-то обозначения, но буквы отказывались складываться в слова, а показания датчиков все время плыли. Неужели он так устал? Нет, это было свойство самого экрана, то, что они приняли за язык, сама картинка плыла, не позволяла сконцентрироваться. Хомский зажмурился так, что перед глазами поплыли круги, сжал зубы. Если бы только программная оболочка была такой же, как они привыкли! Но здесь не помог бы простой перебор.

– Залезай на стол, – Хомский махнул в сторону ложемента.

– Куда? – уточнил Фаркаш. – Я туда не влезу!

– А иначе все, нету больше вариантов. – Хомский пожал плечами. – Уже все перебрали.

– А не проще кого-то помельче позвать? – Фаркаш неуверенно подошел к ложементу.

– Давай, вперед!

Хомский подтолкнул рядового, и тот с обреченным видом забрался внутрь. И под давлением тела пластик в ложементе поплыл, подстраиваясь под габариты десантника.

– Оно меня затягивает, сержант! – заговорил Фаркаш нервно, дернулся, но сержант удержал.

– Не дергайся, оно тебя не сожрет, – ответил Хомский, он внимательно следил за происходящим и заметил сразу, что пучок тонких проводов на стойке неярко засветился зеленым. – Я, кажется, понимаю, что нужно делать.

***

Басов стоял перед зеркалом в медотсеке и поправлял мундир, которому с большим трудом удалось вернуть приемлемый вид. Пуговицы к рубашке пришивал запрограммированный Волковым автоматический хирург, и даже совсем неплохо справился. Вид портила только жесткая седая щетина на широком тяжелом подбородке. Капитанскую фуражку найти не удалось, скорее всего, погибла вместе с «Селенгой». Хоть какая-то часть капитана ушла вместе с кораблем. В груди кольнуло, но это была только тень боли, доктор хорошо поработал, чтобы поставить Басова на ноги.

В дверях показался Волков, спросил участливо:

– Петр Иваныч, готов?

– Да, Саша, иду.

Прошла уже почти неделя, как он валяется здесь, непозволительная роскошь для боевого офицера. Пора выходить к людям, пусть от экипажа осталось всего человек десять, включая его. На камбуз он вошел, прямой, как палка. Стоило капитану появиться, как все присутствующие поднялись. Басов жестом велел им возвращаться на места, и сам грузно опустился на высокий табурет возле стола. Гравитацию на корабле установили на одном жэ, и отвыкшие от земного притяжения кости просили пощады, но он держался.

За обедом разговаривали ни о чем. Тему погибшего линкора старательно обходили, так что вскоре над столом повисла напряженная тишина. И в этот момент на камбуз вошел один из аретейских десантников. С пустыми руками, пистолет в закрытой кобуре, на лице – нейтральное выражение. Коротко обведя взглядом сидящих, он посмотрел на капитана и сказал:

– Сержант Хомский приглашает вас в рубку.

На него посмотрели настороженно, со своего места вскочил лейтенант Петренко, один из двоих уцелевших стрелков. По рассказам остальных, именно он первым затребовал у аретеев оружие. Капитан жестом остановил его, поднялся, не опираясь на стол, и пошел вслед за десантником.

Идти было не далеко, уже через два поворота они оказались у люка, на пульте которого светился красный огонек. Охраны здесь не оказалось, но с учетом, что оружие снова оказалось только у десанта, ее и не требовалось. Аретей шагнул вперед, мазнул пальцем по сенсору, приглашающе повел рукой.

Рубка ошеломляла. Привыкший к порядку Басов с неудовольствием огляделся, внутренне ежась от царившего в помещении кошмара. Он еще не видел ангара, но теперь понял, что имел в виду Волков, когда называл его «неописуемым». Глядя, куда наступает, и высоко поднимая ноги, Басов прошел в рубку. Названный сержантом Хомским стоял к нему спиной, внимательно изучая пульт. Капитан подошел ближе, нетерпеливо кашлянул. Аретей повел головой, побарабанил по пульту и медленно развернулся всем корпусом.

– А, господин Басов. Рад приветствовать.

– Капитан. – Басов заложил руки за спину и посмотрел на сержанта, удивленно вскинув брови. Тот едва заметно смешался, но только на миг.

– Капитан, – повторил он с холодной усмешкой. – Что ж, проходите, капитан.

Басов осмотрелся, и со скрытым облегчением не нашел и намека на стул. Остро не хотелось смотреть на этого монстра снизу вверх. Даже сейчас, на расстоянии, ему приходилось вскидывать голову, от чего капитана начинала разбирать злость.

– Вы меня звали, – напомнил Басов, подходя к пульту, стоящему ближе к нему. По экрану бежали символы, целые слова и колонки цифр, но смотреть на них было невыносимо, начинало двоить в глазах, и он повернулся к аретею. – Хотите знать, могу ли я вот это прочитать? Нет, не могу.

Басов уже знал, что аретеи застряли на активации корабля и даже таскали к себе остатки экипажа «Селенги», но ничего не добились.

– Я так и думал, – кивнул сержант, – но мы продвинулись чуть дальше. Посмотрите.

Хомский шагнул первым к ложементу, сейчас похожему на кокон, от пластикового покрытия которого исходил слабый желтоватый свет. Басов подошел, встал рядом, бросив на сержанта вопросительный взгляд. Тот что-то нажал, и поверхность кокона пришла в движение. В раскрывшемся коконе лежал десантник Арете, от бритого черепа которого тянулись тонкие прозрачные нити проводов. Боец лежал, закрыв глаза, о том, что он жив, можно было догадаться только по тому, как вздымалась его грудь.

– Мы подключили его сутки назад. Он пытается пробиться, но когда выходит, каждый раз говорит одно и то же: доступ к системам только у офицеров высокого ранга.

Басов поймал его взгляд, дернул щекой.

– Вы предлагаете мне залезть в этот гроб, сержант?

– Для общего блага, капитан. Никто из нас не знает, где мы сейчас, и почему корабль не двигается. Может, его подбили в момент прыжка, или случился сбой в системе. Мы должны получить доступ к этому кораблю раньше, чем вернутся его хозяева или что-то случится с нами.

Басов помолчал, переваривая услышанное. Не верить аретею поводов не было, если бы они могли управлять посудиной, то не стали бы этого скрывать. Смысл? Хомский понял все по его взгляду, набрал команду на крошечном пульте, и боец в распахнутом коконе раскрыл глаза. Несколько долгих секунд он пытался сфокусироваться, наконец, его взгляд снова стал осмысленным. Десантник сел, огромные ладони с остервенением отдирали провода от голого черепа. Он увидел Басова, но промолчал, а выбравшись наружу, прохрипел:

– Следующий раз вытащи меня раньше, горло пересохло так, что скрипит…

– Иди, отдыхай, – ответил Хомский, не глядя на подчиненного. Он вытащил из индивидуальной аптечки спиртовой тампон и протирал контакты на проводах. Продолжил уже для Басова: – иглы тонкие, под кожу не входят, идут по самому верху, но все равно неприятно. Ложитесь, капитан.