Изабель вздрогнула. Уехать? Но куда? Она привыкла считать замок Белистер своим домом, а теперь, с появлением Мари, все права ее были нарушены. Она перестала считаться графиней, она оказалась свободна, и идти ей было совершенно некуда. Если только в свой старый дом в Париже. Теперь пустой, с тех пор, как Марсель покинул его. От перспективы вернуться в Париж не вдовой, не мужней женой, Изабель стало не по себе.

Мари пришла через несколько минут. Черное платье подчеркивало ее прозрачную худобу, и глаза казались огромными на тонком бледном лице. Графиня посмотрела на нее.

— Садись, Мари, — проговорила она, — и слушай. И вы, вы тоже слушайте то, что я расскажу вам сейчас. Я расскажу про древних. Про мир, в котором мы живем. Про мир, который вам все так же непонятен. Мари провела в нем семь долгих лет, но так и не смогла выйти из лабиринтов на ту сторону. Не хватило желания, силы и умений. А Диоргиль смогла. Она нашла путь, она нашла тех, кто еще что-то знает и смог поделиться знаниями с ней ради того, чтобы она открыла портал и перенесла им ребенка Изабель, того, кто рожден в Рождество. Человека, чьи силы нужны этому миру. Но и тому миру они тоже нужны.

Изабель вздрогнула при упоминании сына. Она хотела спросить, что у него за способности, но Марсель взглядом приказал ей молчать.

— Когда-то давно оба мира были соединены множеством переходов, и обитатели их спокойно ходили из одного мира в другой, просто управляя камнями с помощью пения. Представители тех мест обладают большими силами, большими знаниями о том, как управлять мирами. Они умеют такие вещи, которые кажутся тут невероятными. Сила их и знания передаются из поколения в поколение. Часто оба народа женились между собой, некоторые представители обитателей страны снов предпочитали жить в нашем мире, некоторые из жителей нашего мира уходили жить к ним... Наш род один из тех, что остался на этой стороне. Поэтому и силы, и умения передавались детям от родителей. Даже сейчас представители наших родов иногда приводят себе невест из их мира, хотя теперь это очень сложно. Когда-то, много лет назад, в наш мир пришла мать Мартина и Диоргиль вместе со своей сестрой, что стала матерью нашего любезного и строптивого маркиза Эстена. Она и сама была бунтаркой, сбежала как можно дальше от сестры... но от себя сбежать не смогла.

При имени Эстена Изабель вздрогнула всем телом. С тех пор, как они вернулись в замок из лабиринтов, Эстен ушел жить к Мартину де Куланж, и ни разу не посетил замок Белистер. Она терялась в догадках не зная, почему он так поступил, и боялась, что он разлюбил ее, познав Ортанс.

— Однажды жители зазеркалья, которые чаще всего приходили, чтобы помочь нашим жителям, например, в начале посевной, чтобы вызвать дождь, или во время штормов, чтобы успокоить море своим пением, решили, что им позволено все. Они возжелали иметь местных рабами. Они пришли большими кланами, построили замки и поработили народ. Они привели чудовищ, что служили им, драконов и василисков, что держали они вместо собак. Рабство не понравилось народу. Древние оказались надменны и грубы, забыв о милосердии и доброте. И тогда великий папа Григорий пришел в эти места. Он силой своего Бога запечатал выходы в иные миры, и те, кто не успел сбежать, остались тут без доступа к знаниям. С веками знаний становилось все меньше. Некоторые еще могли ходить в лабиринты, но не все могли выбраться из них на другую сторону. Это не так просто, и Мари наша не смогла. Открыть портал мечтали все. Хотя бы один. Так, чтобы не единый раз войти или выйти, а чтобы можно было ходить хоть каждый день. Как это делать не знал никто, в том числе и древние. И только Диоргиль догадалась как.

— Портал запечатан не менее надежно, чем сделал это Двоеслов, — проговорил Марсель, когда старуха замолчала.

Она закивала.

— Да, да, святой отец, это великий подвиг, что вы совершили. Никто не знает, что пришло бы к нам с той стороны, — она перевела дыхание, — а теперь оставьте меня с Мари. Я должна передать ей все, что я знаю. Мне потребуется три дня, отец Марсель.

Марсель кивнул. Он подал руку Изабель и вывел ее из комнаты графини, аккуратно прикрыв дверь.

— Вот и все, сестрица, — сказал он с улыбкой, — вот и все.

— А что мне теперь делать? — спросила она, — мне некуда идти!

— Графиня назначит тебе содержание. А дом присмотрим где-нибудь на юге, где будет приятно растить мальчика, — он усмехнулся, на секунду став самим собой, — видишь, как хорошо все закончилось? А ты боялась, что тебе отрубят голову...

Действительно, хорошо. Изабель тоже усмехнулась. Если посмотреть с этой точки зрения, то все действительно хорошо.

...Старая графиня отдала Богу душу спустя три дня. Не желая жить без сына, она передала свои знания Мари, а потом просто легла на кровать и умерла, соблюдя все необходимые формальности. Марсель держал ее за руку, а вторую руку положил ей на лоб. Старуха глубоко вздохнула и испустила дух, отправившись на ту самую дорогу в Рай, что доступна каждому крещеному христианину. Еще долго звучали в ее комнате молитвы Марселя. Он, как и обещал, не оставил ее одну на трудном пути.

…

Изабель гуляла в саду с ребенком, когда услышала знакомый голос, от которого сердце ее прыгнуло от радости. Эстен! Он все же приехал! Она побежала к нему, но вдруг остановилась, услышав, что он не один.

— Ортанс, дорогая, — говорил он, держа кузину за руки, — я чувствую себя обязанным жениться на вас. Сейчас это даже не может обсуждаться. Мы обязаны пожениться!

Изабель отступила. Обида и разочарование заполнили ее душу целиком, не оставив никаких чувств к этому человеку, который только что предал ее. Эстен же опустился на одно колено, сжимая руки Ортанс в своих.

— Я предлагаю вам стать моей женой как можно скорее. Пока не поздно. Вдруг будут последствия?

Ортанс отступила, качая головой. Черное платье делало ее похожей на ведьму из средневековой книжки. Молодую, красивую и очень злую.

— Эстен, я уверена, что вы благородный человек. Я знаю, что должна выйти за вас замуж, — проговорила она, — Но... но я не могу. Я хочу подождать. Если окажется, что я ношу ребенка, то мы поженимся в тот же час. Но если...

Он поднялся, прижал ее к груди. Изабель показалось, что мир окрасился в черный цвет, и что сердце ее сейчас остановится, как сердце старой графини. По желанию.

— Ортанс, я согласен на любые ваши условия, — Эстен провел рукой по ее волосам.

— Но вы же не любите меня, как и я вас! — сказала она тихо.

Он кивнул.

— Не люблю. Но есть вещи, которые мы обязаны делать в любом случае, любим мы или нет.

Валентина стояла в самом углу комнаты, когда Изабель, уставшая и совершенно разбитая вошла в покои своего мужа Ноэля, которые все еще занимала. Мари поселилась в комнатах графини, и Изабель, которая давно не пользовалась теми комнатами, только пожала плечами.

Обида раздирала ее сердце. Изабель понимала, что Эстен не мог поступить иначе, что он обязан жениться на Ортанс, но все равно не могла его простить. Он так часто клялся ей в любви, что она поверила ему. А теперь, когда она действительно нуждалась в его любви и поддержке, он пропал из поля зрения, и появлялся только за руку с Ортанс. Изабель отчаянно ревновала, но ничего не могла поделать, ведь они официально считались женихом и невестой.

Похороны старой графини прошли в дождливый и серый день. Изабель сильно вымоталась, и теперь хотела только одного — спать. Заснуть, чтобы ничего не помнить, чтобы не думать. Чтобы не думать об Эстене, который поддерживал под руку бледную и несчастную Ортанс. Она наверняка беременна. Изабель закрыла лицо руками. Наверняка.

— Она потеряла всех, — вдруг услышала она шелест из угла.

Волосы Изабель мгновенно встали дыбом. Она обернулась за шелест и попятилась.